Пресс-хата для депутата - Владимир Рыжков

И я выпалил одним духом:

- Сергей, понимаешь, я человека убил. Кажется. Выстрелил в него из пистолета. И даже не знаю, кто это такой. Представляешь!

Молодой человек слегка побледнел, сглотнул, быстро посмотрел по сторонам и бросил взгляд на громилу. Громила как-то странно гыкнул, встрял между мной и Сергеем, заслонив его своей тушей, и расставил свои грабли в стороны, по-видимому, желая меня поймать.

- Назад! - крикнул он. - Одно движение, и ты труп! Даже и не думай шевелиться!

Сергей, не долго думая, скрылся в дверях офиса. Его телохранитель придержал ее ногой, пока босс скользнул в щель, потом захлопнул и прижал своей широченной спиной. Видимо, боялся, что я буду прорываться с боями в офис. В его руке волшебным образом оказался пистолет, утонувший в огромной ладони. Хотя, по правде говоря, ствол не произвел на меня никакого впечатления.

- От трупа слышу, - пробормотал я и пожал плечами. Я и не собирался делать резких движений. Что я, каратист? И Сергей мне уже был не нужен. Я поговорил с ним по душам и все выяснил. Он меня не помнит! Или делает вид, что не помнит. Может быть, ему неудобно перед громилой, что в его друзьях числится такая замызганная личность, как я. И олигархи иногда стесняются своих телохранителей.

Громила больно толкнул меня лапой и, продолжая держать на мушке, схватил за ворот пиджака. Затем дернул на себя, повернул и прижал животом к шершавой стене этого непонятного заведения. Я почувствовал, как в мой затылок уткнулся острый холодный ствол пистолета. Мне почему-то захотелось в этот момент дернуться в сторону и вырваться из его рук, ужасно захотелось, и только остатки разума запретили мне это делать. Тем временем лапа громилы двинулась вдоль моей тощей фигуры, воровато обшаривая карманы и закоулки костюма. Признаться, я несколько боюсь щекотки, о чем и сообщил ему.

- Нельзя ли побыстрее? Уж больно щекотно!

- Потерпишь! - рявкнул он, продолжая эту позорную операцию.

Когда все мое уставшее от неприятностей тело побывало в его натруженных руках, он ослабил захват. Мне удалось отделиться от стены и обернуться. Более зверской рожи, чем торчала за моей спиной, я в жизни не видел. Пьяная рожа сержанта Горохова по сравнению с ней - просто ангельское личико.

- Я не ношу с собой оружия, - сообщил я ему. - Зря старался.

- Чтобы я тебе здесь больше не видел! - прохрипел он. - Ну давай, пошел вон!

И он толкнул меня в грудь. Я еле устоял на ногах. Что-то удержало меня на одном месте. И продолжало удерживать до тех пор, пока я не придумал, что мне сделать с этим оковалком. Придется ему все-таки выяснить, кто я такой, придется! Или убить меня на месте. Третьего не дано!

- Мое оружие - хитрость! - нагло заявил я, после чего со всей силы заехал ему коленом между ног. По-моему, я попал туда, куда надо. Яичницу не гарантирую, но парочка яиц всмятку ему обеспечена.

Вот теперь все! Кончилась моя свобода! Сейчас они меня повяжут и начнут выяснять, кто я и что сделал! Такое не прощается! За такой дерзкий налет на телохранителя могут дать до трех лет. А могут сделать из моего лица котлету. Так что я крепко рискую лицом. Но на что не пойдешь ради имени!

Но не тут-то было! После моего точного удара телок дико взвыл, жутко побледнел, его глаза закатились под веки, и он, ухватившись обеими руками за причинное место, стал оседать на землю. Пистолет сам собой вывалился из его руки и упал в грязь.

- Ты что, дурак... - завыл он. - Это же мое самое слабое место!

Так, все, это уже не боец! Я попал ему по самому слабому месту, и теперь он не сможет сделать и двух шагов, чтобы выяснить мою фамилию. Зачем я ему нужен? Ему бы в себя прийти. Да, похоже, я здорово перестарался. Немного не рассчитал удара. Надо бы ему посоветовать надевать не только бронежилет, но и бронетрусы. Ладно, оставаться здесь больше не имеет смысла. А то сейчас набегут его коллеги, до смерти затопчут. А мне моя жизнь еще дорога, как память. Памяти уже не осталось, так хоть жизнь сохранить. И я решил побыстрей убраться, пока не сбежалась подмога. Ему-то, бедняге, одному со мной не справиться!

Я припустил по тротуару, стараясь не сбить с ног ни в чем не повинных прохожих. Когда я уже заворачивал за угол, то взял и обернулся. Уж больно хотелось посмотреть, насколько оперативно работают охранники. Оказалось, что они довольно ленивы. Я уже был за сотню метров от входа, как из дверей вылетело человек пять здоровяков, причем только двое из них были вооружены стволами. Наверное, раненый ниже пояса бодигард смог как-то сообщить им о своей временной нетрудоспособности. Что ж, долго собираетесь, молодые люди! Если так воевать будете, от вас останутся одни могилки. Но, честно говоря, мне было совсем невесело. Вот когда я узнаю, кто я такой, тогда повеселюсь от души!

Я вскочил в подошедший автобус и, когда он отъехал, стал со злорадством наблюдать в заднее стекло, как по улице перед офисом бегали охранники, пытаясь сообразить, куда я мог подеваться. Что это был за автобус, я не знал, и куда он меня завез, тоже. Доехав до конечной, я решил обратно не ехать, а остаться в этом, совершенно незнакомом мне районе. Вдруг мне посчастливится и здесь встретить кого-нибудь из друзей, которые отнесутся ко мне более благосклонно.

Но спустя часа два я плелся по улице, не надеясь уже ни на что. Никого за это время я не встретил. Ни знакомых, ни друзей. Как будто все они срочно выехали из города, только чтобы не попадаться мне на глаза. И где теперь их искать? Если они вообще когда-нибудь у меня были. И что мне теперь делать? Вот так вот тупо бродить по незнакомым улицам этого незнакомого мне города днями и неделями, пытаясь увидеть знакомое лицо. И зарабатывать деньги на пропитание угадыванием имен состоятельных граждан, представляясь их друзьями. Можно, конечно, и до этого опуститься, но тут лотерея. Если я имени не угадаю, мне денег не дадут. Мне дадут по шее.

За время бесцельного хождения лица людей настолько примелькались, что я не отличал одно от другого. Все сливались в безликую толпу, которая окружала меня со всех сторон и подавляла своим бесконечным количеством одинаковых лиц. А почему я уверен, что обязательно встречу приятеля? Мой приятель может пройти по той же улице, что и я, а может и не пройти. Или пройти в другое время. Вероятность встречи настолько мала, что надежды никакой. И значит, ходить так я могу до скончания века. Потому что надеюсь на случайность. Которая происходит только тогда, когда ее совсем не ждешь.

И вот, когда я уже отчаялся кого-либо встретить, вдруг мимо меня промелькнуло знакомое лицо. Я даже не успел заметить, кто это был, и только интуиция сработала с опережением на три шага. Мимо меня прошла девушка, и мне показалось, что я видел ее совсем недавно. Даже не показалось, я был в этом абсолютно уверен. Я застыл, как громом пораженный, развернулся на сто восемьдесят и побежал за ней. Но она уже успела отойти на приличное расстояние.

- Подожди! Постой! - закричал я, не в силах скрыть нахлынувшие на меня чувства.

Даже прохожие удивленно оглядывались на меня. Я не обращал на это внимания. Мне нужна была она и больше никто.

Я догнал ее и схватил за локоть. Она раздраженно обернулась, и я увидел ее лицо. Выражение лица злое, но такое радостное для меня. Я увидел те же длинные вьющиеся волосы, тот же аккуратный носик и те же большие доверчивые глаза. Вне всяких сомнений, это была она - та самая прекрасная незнакомка, с которой я лежал в одной постели в то самое злосчастное утро, когда я стал никем. Мало того, никем, я стал практически убийцей. Вернее, это она посчитала меня убийцей, и я с этим согласился. Хотя и был внутренне против. Это произошло всего лишь вчера утром, и я эту девушку хорошо запомнил. Несмотря на все провалы в памяти! Я не мог ее спутать ни с какой другой!

Девушка со злобой посмотрела на меня, резко вырвала руку и хотела идти дальше. Я бросился за ней. Догнал, забежал вперед.

- Это же я! Я! Ты разве не узнала меня?

Она узнала. Несмотря на мой пришибленный, расхристанный вид, шишку на лбу, небритость и синяк под глазом. Моя физиономия уже побывала в боях и несла на себе отпечатки позорного поражения. Но не узнать меня было нельзя.

- Ну что тебе? - раздраженно сказала она, оглядываясь на прохожих. Видно, ей совсем не хотелось привлекать к себе внимания. - Ты что, следишь за мной? Вот привязался!

- Нет, что ты! Я совсем не привязался! Я просто хочу узнать одну вещь! - я принялся объяснять мои самые благие намерения. Вернее, одно намерение, которое было для меня сейчас важнее любых других.

- Ну что еще? Что тебе от меня надо? Я тороплюсь!

Я постарался успокоиться. Хотя мне было очень трудно это сделать. Мое волнение достигло предела. Ведь сейчас, в этот исторический и судьбоносный момент может разрешиться важнейший вопрос моей жизни. Я должен был успокоить ее, не раздражать, не злить. Чтобы не спугнуть.

- Я тебя очень прошу! - умоляющим тоном сказал я. Хотя он был мне совсем не свойственен. - Ты должна мне все объяснить!