Запретная механика любви - Лариса Петровичева

ненависть. “Имитация, — напомнил себе Дерек. — Она просто воспроизводит то, что уже видела”.

— Потому что я не хочу, чтобы она была, — процедила Анжелина, и сова свирепо угукнула, словно повторила это “не хочу”. — Потому что я лучше, чем она, и Джон… — Анжелина сделала поистине трагическую паузу. — Джон это увидит рано или поздно. Увидит и поймет, кто ищет в нем игрушку для своих забав, а кто видит равного. Того, с кем можно идти рядом. И подсказала Кайлу, который и так ее искал, за кем нужно проследить.

Дереку захотелось схватиться за голову. Анжелина ревновала Джона к Анне и направила к ней убийцу! Это было нелепо и смешно. Это было ужасно. Анна смотрела так, словно утратила слова. Дерек прикидывал, что делать дальше — вызывать полицию, везти всю компанию к Саброре и вызывать Эвгара, потому что дело практически раскрыто.

— Ведьма-а-а! — раскатился по театру многоголосый крик. — Ведьма!

Дереку показалось, что пол качнулся под ногами. По стенам прокатилось что-то, отдаленно похожее на вибрацию, и он ощутил, как волосы шевельнулись на голове. Джон вскочил с дивана, обхватив Анну и прижав к себе — Анжелина осталась неподвижной. Сова на ее руке прекратила топорщить перья и прикрыла янтарные глаза.

Анжелина улыбнулась — тонко, соблазнительно.

— Это к вам, господин старший следователь. Не заставляйте ее ждать.

Глава 5

Рванувшись из гримерки, Дерек бросил через плечо:

— Уходите! — но Анна побежала за ним так, словно могла помочь. Ничего она, конечно, не сделала бы, но сильное и властное чувство повлекло ее за инквизитором. Джон схватил было Анну за руку — не удержал. Он вообще как-то вдруг остался в стороне, будто его и не было, будто Анна никогда о нем не знала.

В коридор высыпали какие-то люди — должно быть, актеры или администраторы театра. Все лица показались Анне смазанными, словно все они были акварельным рисунком, и кто-то щедро плеснул на него водой. Анна запомнила лишь одно — молодой актер, совсем еще мальчик, оторопело замер, рука с салфеткой, которая стирала грим, застыла возле лица.

— Все на выход! — проревел Дерек таким тоном, что его просто нельзя было ослушаться. За спиной Анны захлопали двери, загрохотали шаги и послышался женский плач.

Она хорошо танцевала и занималась гимнастикой по утрам до того, как жизнь рухнула, но все равно не успевала за Дереком. Анна невольно представила, как он мчался по лесным тропинкам за ведьмами — этим быстрым упругим бегом, таким, будто под ногами не было земной тверди.

Вот фойе — старушка, которая проверяла билеты, замерла у дверей, опустив дрожащие руки. Она понимала, что нужно уходить, но застыла, словно капитан на корабле, который погружался в ледяные воды северного океана, и не желал покидать свой пост. Краем глаза Анна заметила, как кто-то из администраторов подхватил ее под локоть и практически выволок из театра. Дерек взлетел по лестнице, пробежал к дверям и ворвался в зрительный зал — когда Анна вбежала за ним, то едва не уткнулась лицом в его спину.

Зал был похож на бойню — Анна никогда не была на бойне и не видела, как режут скот, но зрители показались ей стадом несчастных животных, замерших перед мясником. Вот мать семейства в сиреневом модном платье — поднялась со своего места и раскинула руки, закрывая дочерей, которые лишились чувств. Овечка и ягнята. Вот немолодой господин, который сидит, стараясь сохранять спокойствие — но руки вцепились в подлокотники кресла и трясутся, а лицо наполнено смертельной серостью. Старый баран. Вот двое молодых мужчин, один держит руки за спиной, и в руке пистолет — этот баран готов был сопротивляться.

— Перережу! — пропел мелодичный женский голос, и Анна вдруг увидела впереди уже зарезанного барана. Тело наполнило омерзительной простудной дрожью, и Анна поняла, что это приказ: пока ей не позволят, она не выйдет из зрительного зала. Пока ей не позволят, она и головы не поднимет. Дерек неторопливо направился вперед, сохраняя спокойный вид светского человека на прогулке в парке — чужая сила на него не действовала, и Анна, преодолевая могущественную злую волю, потянулась за ним, стараясь не смотреть в сторону толстяка, лежащего на ступеньках. Под его подбородком краснела рана, кровь текла, пропитывая зеленое ковровое покрытие, и запах, постепенно наполняющий зрительный зал, был невыносим.

— Перережу! — женщина рассмеялась так, словно речь шла о чем-то очень приятном. Анна подняла голову и посмотрела на ведьму.

Бледная, черноволосая, молодая, она была наполнена той тяжелой грубой красотой, которая встречается только у южанок. На голове у нее был большой венок из искусственных красных цветов — Анна решила, что ведьма позаимствовала его у кого-то из актрис. Вон они — кто-то упал в обморок, кто-то трясется от ужаса, отступив к тяжелым складкам занавеса. Женщина, которая исполняла главную роль, если судить по ее наряду герцогини, держалась со спокойной стойкостью, но Анна поняла, что надолго ее не хватит — слишком много боли плескалось в глазах.

Белое платье ведьмы было похоже на плотную ночную сорочку. По нему струилась кровь, словно у женщины начались регулы. Актриса, которую она держала за волосы, зажмурилась и беззвучно молилась — почему-то Анна решила, что с трясущихся губ женщины летит именно молитва. Большой серп, который ведьма держала у горла своей жертвы, был измазан в крови.

За занавесом лежал второй мертвец — судя по хорошему костюму и каким-то бумагам в руках, это был режиссер или заведующий литературной частью. Теперь Анна видела его запрокинутое вверх лицо и перерезанное горло. Сколько же крови… Одна из актрис застыла рядом, и Анне подумалось, что она никогда больше не сможет пошевелиться.

— Ты ведь меня ждала, верно? — небрежно осведомился Дерек. Он остановился у рампы, посмотрел на ведьму, склонив голову к левому плечу, и Анна с абсолютно детской надеждой сказала себе: все будет хорошо, Дерек здесь, он сейчас все исправит! Губы актрисы задвигались быстрее, серп дотронулся до кожи на ее шее, словно ведьма четче обозначила для зрителей и инквизитора то, что собирается сделать.

— Эрга Кариди, — выплюнула она. Кажется, крови на платье стало больше. — Помнишь такую, пес?

Дерек понимающе кивнул.

— А ты, я вижу, Ческа Кариди. Отпусти овечку, Ческа, тебе же я нужен?

Ведьма, разумеется, и не вздумала отпустить свою жертву. Рассмеялась, обнажив крупные белые зубы.

— Ты меня почуял, правда? Я тебя унюхала снаружи, но набросила сеточку, чтобы ты решил, что все в порядке. Добрые люди подсказали, что ты сегодня сюда придешь.

“Анжелина”, - растерянно подумала