Сталин. Отец народа - Лев Балаян

Зиновьев неоднократно прилюдно хвастался, что был ближайшим учеником Ленина в течение целых десяти лет, предшествовавших Октябрю. Особенно любил ссылаться на свою мощную поддержку Ленина в Циммервальде и Кинтале. Каменев же не только не скрывал, что был другом семьи Ульяновых, но часто это подчеркивал. Двум друзьям казалось, что именно им предстоит сыграть свою особую роль после Ленина. Они считали, что главный конкурент для них – Троцкий, и поэтому на первых порах они поддерживали Сталина, так как недооценили Кобу, считали его человеком с ограниченными политическими способностями. Так, известно, что в начале 20-х годов в узком кругу Зиновьев говорил: «Сталин – хороший исполнитель, но им всегда нужно и можно управлять. У самого Сталина этих способностей к самоуправлению нет». А на 13-м съезде (первом после смерти Ленина) в политическом докладе Зиновьев, в частности, сказал: «Товарищи, последнюю волю, каждое слово Ильича, мы, безусловно, должны считать законом. В одном вопросе, однако, мы с радостью можем сказать, что опасение Ильича не подтвердилось. Я имею в виду вопрос, касающийся Генерального секретаря. Вы все были свидетелями нашей совместной работы в последние месяцы. Как и я, вы могли убедиться в том, что опасения Ильича не оправдались». 13-й съезд, на котором И.В. Сталин был встречен «аплодисментами, переходящими в овацию», стал его личным триумфом. (К чести Сталина надо сказать, что он тогда подал-таки заявление об отставке с поста Генерального секретаря, но на пленуме ЦК все члены вновь избранного Центрального Комитета, включая и Троцкого, единодушно отклонили его отставку. – Л.Б. ).

Впрочем, межличностные отношения в триумвирате Сталин – Зиновьев – Каменев были далеко не идеальными. Зиновьев и Каменев скоро поняли, что ошибались, когда недооценили Сталина. Распад «тройки» стал неизбежным, и только страх перед возможностью прихода к власти Троцкого сдерживал их.

В травле Троцкого особенное рвение проявлял, в основном, Зиновьев. Троцкий писал: «Все чаще стали по углам шевелить прошлое, вспоминая мои старые разногласия с Лениным. Это стало специальностью Зиновьева». Именно в тот период всех членов партии обязали под угрозой партийных санкций сдать хранящиеся в их личных архивах или в их учреждениях ленинские письма, телеграммы, резолюции, записки во вновь созданный Институт Ленина, директором которого был назначен Каменев. Единственным человеком, демонстративно отказавшимся сделать это и сохранившим свой личный архив, был Троцкий.

В августе 1924 года Троцкий издает сборник своих работ за 1917 год и называет эту книгу «Уроки Октября». В предисловии к ней он подвергает уничтожающей критике «правых», «оппортунистических элементов партии» – Зиновьева и Каменева. Троцкий обвиняет их в «чудовищной недооценке сил революции», в «отрицании наличности боевого настроя масс», в непонимании «революционных возможностей крестьянства», в «выжидательном фатализме» и других «грубейших заблуждениях». Ну и, конечно же, в их выступлениях против резолюции В.И. Ленина по вопросу о вооруженном восстании. Известно, что В.И. Ленин несколько раз требовал исключить их из партии. И только победа пролетарской революции спасла «политических близнецов» от этого.

(Правда, спустя месяц Каменев вновь проявляет свой «небольшевизм»: на сей раз он выступает против однопартийного большевистского правительства и «под шумок» проводит декрет об отмене смертной казни. – Л.Б .).

Пройдет немного времени после выхода книги, и Троцкий поймет, что главный его противник все-таки не Зиновьев, а Сталин: «Несомненно, что в «Уроках Октября» я связывал оппортунистические сдвиги в политике с именами Зиновьева и Каменева. Как свидетельствует опыт идейной борьбы в ЦК, это было грубой ошибкой. Объяснение этой ошибки кроется в том, что я не имел возможности следить за идейной борьбой внутри «семерки» (Троцкий оговорился, он хотел сказать «тройки», потому что «семерка» в составе: Бухарин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин, Томский – члены Политбюро и Куйбышев – председатель ЦКК – была образована как раз в начале августа 1924 года, незадолго до выхода в свет его книги. – Л.Б. ) и вовремя установить, что оппортунистические сдвиги вызывались группой, возглавляемой т. Сталиным против тт. Зиновьева и Каменева».

Триумвират Сталин – Зиновьев – Каменев распался осенью 1925 года, когда страх перед все возрастающим авторитетом и влиянием Сталина окончательно вывел из равновесия Зиновьева и Каменева. Выступивший на 14-м съезде Каменев отрицал право Сталина на роль вождя ВКПб): «Мы против того, чтобы создавать теорию «вождя», мы против того, чтобы делать «вождя»… Я пришел к убеждению, что товарищ Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба». Это заявление получило мощный отпор на съезде. В резолюции съезда Каменев фигурирует в «группе лиц, отошедших от ленинизма» и переводится из членов в кандидаты в члены Политбюро.

Порвав со Сталиным, Зиновьев и Каменев вступают в преступный сговор с Троцким, образуют сначала «новую», а затем «объединенную оппозицию», в которую вошли Зиновьев, Каменев, Троцкий, Радек, Серебряков, Пятаков, Антонов-Овсеенко, Муралов, Шляпников и другие противники Сталина, продолжающие громко именовать себя «ленинской» гвардией». К этому же периоду относится начало создания оппозиционерами сети подпольных организаций. (Новая оппозиция была тем более опасна, что была тайной и внешне ничем не выдавала себя. Сталин называл таких скрытых оппозиционеров «двурушниками». – Л.Б. ).

Перейдя на позиции Троцкого, Зиновьев и Каменев отказываются от сталинской концепции «построения социализма в одной стране». По этому поводу Сталин сказал в 1926 году: «Откуда у них такая боязнь резолюции 14-й конференции, принятой по докладу Зиновьева и проведенной при активном содействии Каменева? Почему Каменев и Зиновьев боятся даже мельком упомянуть об этой резолюции? Разве она, эта резолюция, не трактует о строительстве социализма в нашей стране? Разве вопрос о строительстве социализма не является основным спорным вопросом нашей дискуссии?.. А секрет тут в том, что Каменев и Зиновьев давно уже отреклись от этой резолюции, и, отрекшись, перешли на сторону троцкизма. Ибо одно из двух: либо резолюция 14-й конференции является не ленинской, – и тогда Каменев и Зиновьев, голосовав за эту резолюцию, не были ленинцами, либо эта резолюция является ленинской, – и тогда Каменев и Зиновьев, порвав с этой резолюцией, перестали быть ленинцами» (Соч. Т. 9. С. 123.125).

Или вот такие сталинские оценки наших «героев»: «Я хотел бы, далее, сказать несколько слов об особой манере Зиновьева цитировать классиков марксизма. Характерная черта этой зиновьевской манеры состоит в том, что она перепутывает все периоды и даты, валит их в кучу, отрывает отдельные положения и формулы Маркса и Энгельса от их живой связи с действительностью» (Соч. Т. 9. С. 86). «Зиновьев принадлежит к числу тех счастливых людей, которые пишут для того, чтобы на другой же день забыть написанное» (Соч. Т. 10. С. 48).