Славянский викинг Рюрик. Кровь героев - Василий Седугин

– Я не собираюсь возвращаться в Рерик, – говорил он. – Там начнутся заботы и хлопоты, потянется вереница людей с поздравлениями. Они так будут мешать нам! Давай скроемся в моем родовом имении на берегу небольшой речушки со смешным названием Люля и проведем медовый месяц одни в окружении лесов и милых слуг, до глубины души преданных нашей семье!..

– Согласна! – отвечала она. – Я на все согласна!..

В родовом имении для обоих потянулись дни бесконечного счастья.

Однако у Ильвы был острый взгляд и практичный ум. Скоро она заметила, что владение Рерика находится в запущенном состоянии. Хозяевам его заниматься им было некогда, всеми делами заправлял ключник, человек хитрый и изворотливый, сумевший построить себе пятистенный дом и скопивший немалое богатство, и все прекрасно знали, за чей счет.

Ильва сказала супругу, что сначала надо заняться княжеским двором. Был он огорожен тыном, внутри него стояли различные постройки. Среди них выделялся терем, деревянный, двухэтажный, с высоким крыльцом, резными разноцветными наличниками и дверями, фигурными столбами. От терема к воротам шла единственная дорога, по обеим сторонам которой стояли жилые помещения – хоромы, а также надворные постройки – склады, амбары, служебные помещения. Терем был в хорошем состоянии, как видно, постоянно ремонтировался и обновлялся. Но остальные строения были крайне запущены. Ильва с грустью видела, что полы в некоторых местах прогнили, перегородки в хлебных амбарах ветхи, конюшни и помещения для скотины имели прорехи; все это надо было ремонтировать, перекрывать.

При дворе была масса слуг, не менее ста человек, которые откровенно бездельничали, слонялись по двору, напивались. Одевали их из рук вон плохо и только на свадьбу выдали приличную одежду, но потом снова отобрали, поэтому ходили они в рванье. Кормили тоже неважно, в основном хлебом и рыбой, мясо они видели редко, даже квас подавали только по праздникам.

Она стала говорить Рерику, что следует всерьез заняться имением. Он соглашался, но ничего не предпринимал, и она поняла, что у него нет склонности к домашним заботам и что ей самой придется возложить на себя все хлопоты по благоустройству их семейного очага. И она без колебаний взялась за дело. Опыта у нее не было никакого, герцог сам управлял своим хозяйством и женщин к делам не допускал. Но она чувствовала в себе уверенность, что сумеет наладить работу в хозяйстве, остановит разрушение его и, может быть, получит некоторые доходы.

Прежде всего она стала приглядываться к людям. Ей понравился Остромир, живший на окраине села. Домику него был небольшой, но аккуратный и благоустроенный, с просторными сараями, в которых содержалась различная скотина; амбары были полны зерна. К дому примыкал ухоженный сад и старательно обработанный огород. Во всем были видны труд и прилежание. И сам хозяин с короткой бородкой, гладко причесанными волосами, стянутыми ленточкой, и веселыми любопытными глазами произвел на Ильву хорошее впечатление. Она зашла к нему в избу, пообедала вместе с семьей. Ели куриный суп, кашу с молоком. У сорокалетнего Остромира была полненькая, но юркая жена, пятеро детей – две дочери и трое сыновей. Ильве так понравилось у него, что она осталась, и они проговорили чуть ли не до вечера.

– Такие наши земли, что можно жить припеваючи. Только руки надо приложить да старание, – раскладывал он ей секреты успехов своего хозяйства. – Нельзя взваливать на себя все заботы – сломаешься. Я стараюсь распределить их в семье между всеми, делать по-умному. Если все силы отдавать земле, а о скотине не побеспокоиться, то и землю истощишь. Так что нельзя ничего оставлять без внимания. Кажется, все просто и не стоит об этом говорить, но погляди вокруг, все ли так поступают?.. Надо умом все охватить, до всего доходить и, главное, все делать вовремя…

Через неделю Ильва пришла к нему уже с обдуманным предложением: стать у нее ключником, по сути, управляющим имением. Приглашение было воспринято очень серьезно. Остромир позвал жену, попросил ее совета. Предслава (так звали хозяйку) ответила, что ему тогда будет не до своего хозяйства, и оно придет в запустение. На что он ответил, что на жалованье, которое ему положит княгиня, они наймут работников или купят холопов.

Вопрос в другом, спрашивал он ее, берется ли она руководить всеми делами, по силам ли они ей? Подумав, она ответила, что, пожалуй, справится, а если что не получится, то спросит совета у него.

Переговорив с женой, Остромир повернулся к Ильве и спокойно сказал, что если ее решение назначить его ключником твердое, то он берется за такое хлопотное дело и постарается не за страх, а за совесть. Ильва так обрадовалась, что, боясь, как бы он не передумал, велела уже завтра утром прийти к ней в терем и принять дела.

Наутро Ильва вызвала старого ключника и велела передать все дела Остромиру Тот вдруг повалился ей в ноги и стал умолять оставить в прежней должности, даже слезу пустил, но Ильва была непреклонна.

Остромир с первого дня горячо взялся за налаживание боярского хозяйства. Он выделил плотников и дал им задания. Потом предложил Ильве сократить число слуг.

– Ты посмотри, княгиня, сколько дармоедов держишь! Иные, кроме как поспать и поесть, других забот и не знают. Зачем разводить лодырей? На мой взгляд, этим только портить людей, отучать их от труда.

– Но не выгонять же их из дома на голодную смерть? – возражала она.

– Ни в коем случае! – согласился он. – Выгонять мы их не будем. Мы их заставим трудиться. Каким образом? Переведем в закупы. Слышала о таких?

– Не приходилось.

– Все очень просто. Дадим каждому по избе, сохе, лошади, кое-какую живность. Ну и участок земли, разумеется. Допустим, десятую часть будут платить тебе, остальное у себя оставят. И люди будут сыты, и ты с доходом.

– А если сбегут?

– Вернешь через суд. А суд приговорит их к отработке долга, но уже холопами. Все это они знают и никуда не денутся. Рабом быть не очень-то кто захочет.

Началась кропотливая работа. Сначала говорили с женатыми, которым надо было содержать жену и детей. Те после некоторых колебаний соглашались и начинали трудиться в своем хозяйстве с большим старанием. Потом взялись за холостых. Некоторые упирались – привыкли бездельничать, питаясь хозяйскими харчами. Кое-кого приходилось женить, свадьбы играли за хозяйский счет. Постепенно на господском дворе остались только нужные слуги. Ильва торжествовала: впервые она взялась за большое дело, и оно ей удалось!

В это время от Дражко прискакал гонец с известием: саксы большими силами перешли границу и движутся в глубь территории бодричей. В этот же день Рерик и Ильва выехали в столицу.

Дражко с соратниками встретил Рерика перед крепостными воротами, сопроводил во дворец. Все были мрачны и недовольно поглядывали на князя.

– В чем дело? Почему поднялись саксы? Ведь у нас с ними заключен вечный мир? – спросил он, когда все уселись в большой зале.

– Потому, князь, – холодно ответил Дражко, – что ты сам своим поведением нарушил вечный мир.

– Что ты городишь? – грубо прервал он его. – По моему приказу ни один воин не вошел в землю соседей. Наверно, кто-то из старейшин проявил своеволие?

– Нет, князь. Никто своеволия не допускал, ни одно подразделение бодричей не вторгалось в пределы саксов.

– Так в чем же дело? Кто-нибудь скажет мне, в конце концов, что случилось? – взорвался Рерик.

– А дело в том, – раздельно и настойчиво подчеркивая каждое слово, проговорил Дражко, – что ты нанес глубочайшее оскорбление принцу Уто Ты увел у него его невесту и женился на ней. Такие оскорбления, сам знаешь, не прощают никому и никогда!

Наступило долгое молчание. Рерик почувствовал, как по спине прокатилась мелкая противная дрожь и сбежала куда-то в ноги, которые сделались точно ватными, только сейчас до него стал доходить смысл им содеянного.

Он кашлянул, повертелся в кресле. Все в упор смотрели на него, никто не произносил ни слова.

Наконец он отвел глаза в сторону, хлопнул ладонью по подлокотнику кресла, сказал негромко.

– Об этом после. А сейчас давайте думать о том, как встретить противника.

Через два дня Рерик во главе войска выступил к саксонской границе. Он ехал и думал о том, что случилась большая несправедливость и обидное недоразумение. «Уто, Уто, – говорил он, мысленно обращаясь к своему другу, – не любишь ты и никогда не любил Ильву. Если бы ты любил ее, то понял бы наши чувства и не только не оскорбился, а порадовался за нас и пожелал нам счастья. Нет, в тебе перевесило самолюбие, мелкое человеческое чувство зависти, ты поддался низменному порыву мести и считаешь себя правым. Но пройдут годы, и ты пожалеешь о содеянном».

Рерик в это время чувствовал себя взрослым и умудренным жизнью.

Хорошо зная Уто, он старался представить, как поведет тот себя во время сражения. Если чувствует себя оскорбленным и у него уязвлено самолюбие, то наверняка станет действовать сломя голову, любыми путями и средствами стараясь наказать его, Рерика, за коварство. А если так, то следует подловить его на этом, использовать горячность и необдуманные действия. Для этого необходимо внимательно следить за каждым поворотом в предстоящей битве: где-нибудь, но он должен проколоться, совершить ошибку, глупый просчет, и использовать их в полной мере!