Рейс налево - Алина Кускова

– Кто вас тянул за язык?! – схватилась за голову Липа. – Лучше бы рассказали, как я стала журналистом!

– К чему им скандальные подлобности того, что ты хотела лазнести в пух и плах «Недельку в Петушках» после твоего снимка с выпускного вечела? И не лазнесла только потому, что я дал тебе наплавление в высшее учебное заведение и обещал взять на лаботу. Кутузова, ты мне слазу понлавилась свой эксплессией и наполом!

– Не подлизывайтесь, – вздохнула Липа, – кому вы там обо мне вещали?

– Жулналистам центлальных СМИ, – признался главред. – Ты тепель у нас, Кутузова, звезда!

– Только этого мне не хватало, – вздохнула Липа и прикинула, на что в очередной раз обидится Стас.

– Не будь эгоисткой, – и этот принялся взывать к ее совести, – подумай, как плославится «Неделька»!

– Подумаю, – пообещала Липа и положила трубку.

Не успела она отойти от телефона, как он снова зазвонил. На этот раз Липа внимательней глядела на определитель.

– Слушаю вас, Сан Саныч, – ответила она, – что, мною уже заинтересовалась «Вашингтон-пост»? Вы хотите, чтобы «Недельку в Петушках» читали жители всей Америки?

– Не смешно, Кутузова, – обиделся главред, осознавая, что его подчиненная озвучила мечту всей его жизни. – Я хотел сказать, что твой мателиал – настоящая бомба, котолая взолевется в нашем завтлашем номеле. Готовься, Кутузова, к славе. Пливет Глозовской! – И главред отключился.

– Грозовской, между прочим, – буркнула Липа и положила трубку. Звонить Эльке отчего-то расхотелось. Сейчас в ее запутанных отношениях с мужчинами не хватает только лаврового венка.

Евгения Петровна пристально поглядела на дочь.

– Я слышала, что он сказал, – она кивнула на аппарат, – не принимай это близко к сердцу. Тебе не пойдет звездная болезнь. Лучше подумай о внуках, то есть о детях, как о твоем продолжении…

– Я подумаю, мама, – в который раз пообещала Липа и упала на диван.

Евгения Петровна обрадовалась, сейчас или никогда она сможет ковать это горячее железо, из которого сделана ее дочь. И она вдохновенно начала. Во время своего краткого вступления в курс молодой семьи Евгения Петровна остановилась на любви, как на отжившем признаке страстей. Современная семья зиждется, по ее мнению, на стабильности отношений и уважении супругов друг к другу. Как можно не уважать Стаса! Это пошла основная часть выступления Евгении Петровны.

Он такой хороший, заботливый, дальновидный! Липа хмыкнула и вспомнила о том далеком времени, когда Стас добивался ее внимания. Они компанией отдыхали на пляже, где устроили небольшой пикничок. Набрали выпивки и еды. Все выпили, кроме него, Стас был за рулем и должен был всех везти обратно. Липа отказалась сесть рядом с ним на переднее сиденье, тогда она не планировала начинать с ним серьезные отношения, и Стас решил утопиться. Он спустился к реке и… разделся и снял часы. После этого Липа поняла, что требовать от Стаса романтики и бури страсти просто глупо. Он и помирать будет только после того, как проверит квартальные отчеты своих подчиненных, купит новый костюм и белые тапочки.

Раньше это не бросалось Липе в глаза, как недостаток любимого мужчины. Что же изменилось сегодня? Она не знала. Зато знала Евгения Петровна, которая не умолкала ни на минуту, уговаривая дочь опомниться и броситься к ногам этого непогрешимого человека. Или, на крайний случай, позвонить тому, другому. Нужно же что-то делать, а не валяться на диване! Липа с ней согласилась, что-то делать нужно.

Ей пришлось подняться и пойти открывать дверь. Евгения Петровна хотела это сделать сама, но неожиданно подумала, что звонивший может оказаться Стасом, и потребовала дочь открыть ему.

– Я ухожу, – она кинулась выуживать свои пустые банки из-под елки, – и оставляю вас вдвоем! Только посмей обидеть этого несчастного человека! Я откажусь от тебя, как от дочери. Поверь, мне будет нелегко, но я это непременно сделаю.

На пороге действительно оказался Дружинин. Зачем он вернулся, Липа не понимала. Снова попытается забрать телевизор? Как все мужчины одинаковы! Маринка Смирнова рассказывала, что все три ее бывших мужа, покидая ее навсегда, уносили совместно купленные телевизоры. По всей вероятности, у мужчин это в крови. Липа приняла решение отдать Стасу телевизор. Но тот захотел войти.

– Добрый вечер, Евгения Петровна. – Дружинин поцеловал руку Липиной маме, и та растаяла от такой нежности будущего, но пока еще не состоявшегося зятя.

– Добрый вечер, Стасик, добрый вечер, – защебетала она, бочком пробираясь к входной двери. – Что-то я засиделась у Липочки, а меня дела ждут. Вы тут поговорите тет-а-тет, – Евгения Петровна бросила суровый взгляд на дочь, – полюбезничайте друг с другом. Не стану вам мешать. – И она скрылась в подъезде.

– Начинай, – махнул рукой Стас, проходя в комнату и заваливаясь на диван.

– Что начинать? – опешила Липа. Он вел себя настолько нагло, что ей вообще не хотелось с ним разговаривать.

– Начинай любезничать. – Стас подложил под голову все диванные подушки общим количеством семь штук и практически уселся. – Мама что тебе говорила?! Олимпиада, любезничай!

– Еще чего! – фыркнула та и отвернулась к столу, принимаясь на нем убираться. Мама так и не успела помыть посуду, а Кудрина, который все делает сам, у Липы не было.

– Вот ты такая, – укоризненно сказал Стас, – поэтому меня к тебе тянет! Ты сильная женщина, – признался он, но тут же поправился: – Ты вредная женщина!

Если бы он оставил в силе «сильную женщину», то Липа, возможно бы, и начала что-нибудь. Но ее назвали вредной, это было уж слишком. Ею, Олимпиадой Кутузовой, интересуются центральные средства массовой информации, она со дня на день начнет звездить, а он себе такое позволяет.

– Свинья! – Ее фактически зациклило на этом слове.

– Перейди к крупному рогатому скоту, – усмехнулся Стас. – Рогатый скот более подходит к случаю.

– У меня с ним ничего не было, – прошипела Липа, не оборачиваясь.

– Верю, – охотно согласился Стас, зевая, – но тебе бы этого очень хотелось, признайся, Олимпия!

– Мазохист! – наконец-то «переключилась» со «свиньи» Липа.

– Да, – закрывая глаза, пробормотал Дружинин, – я такой.

– Не смей спать на моем диване! – взвизгнула Липа.

– Ой, ой, как будто раньше не спал, – нагло заявил Дружинин и перевернулся на бок, выкидывая лишние подушки в сторону Липы. – Если он снова сюда приедет, то я его дождусь!

– Никто не приедет, Дружинин, никто! – Липа подбежала к нему и попыталась поставить его на ноги.

– Ха! Значит, и он тебя бросил? – довольно поинтересовался тот и захрапел.

– Да! – закричала ему на ухо Липа. – Чтоб вы все меня бросили! Оставили в покое!

Дружинин отмахнулся от нее, как от назойливого комара, и свернулся калачиком.

Ничего подобного от него Липа не ожидала. Она могла бы понять, что он вернулся за телевизором, решил забрать его на память, долгую или не очень. Или вернулся для того, чтобы ее убить в порыве ревности, но это было не свойственно Дружинину. Хотя он раньше и не пил, но мало ли как воздействует на человеческий организм алкоголь. Может, побуждает к романтическим порывам? Липа поглядела на Стаса, тот пускал во сне пузыри, от которых и не пахло романтизмом. Пахло перегаром, и это было неприятно. Она накрыла Дружинина пледом и села за стол.

Вот лежит ее будущий муж. Этого она хотела, это она и получила. А чего, собственно, Липа хотела? Спокойного семейного счастья, о котором твердит мама? Липа вздохнула. На самом деле она всегда была и оставалась такой романтической дурой, что просто беда. Дружинин несколько скрашивал ее одиночество, возможно, был в нее влюблен, но Липа-то его нисколько не любила! Она испугалась, как решительно призналась самой себе в этом печальном обстоятельстве. И начала признаваться дальше. А там, как в сказке: чем дальше в лес, ужаснее герои.

И один из них – Кудрин. С ним-то какая романтика?! Сплошной бред. А ее, и здесь Стас прав, ее неудержимо тянет к этому человеку! Или все-таки удержимо? Она уже взрослая девочка и должна позаботиться о себе сама. Заглушить романтическую дурь, попросить прощения у Стаса и выйти за него замуж. Как-никак, он прав еще и в том, что она сильная женщина. И она все сможет.

Глупо сидеть и дожидаться своего Героя. Однажды он появляется на горизонте, весь такой интеллигентный и порывистый, и вдруг оказывается, что он Герой совершенно другого романа. А здесь он просто мимо проходил, или ты случайно попала к нему на огонек. И между вами ничегошеньки нет и быть не может. Зато этот, обстоятельный и не романтичный, совершенно не геройствующий, лежит и дожидается, пока закончится этот бред и все станет на свои места.

Липа встала и задернула шторы, за окном стояла непроглядная темень. Зимой сумерки моментально превращаются в ночь. Она включила свою искусственную елку, та благодарно замигала иллюминацией. Серебристая коробка с дорогой туалетной водой, которую так любит Стас, по-прежнему стояла рядом с ватным Дедом Морозом. Она не успела отдать ему подарок! Стас так и не подарил ей подарка! Липа усмехнулась. И в этом чувствуется его дальновидность. К чему разоряться на бывшую невесту?