НекроХаник 2 (СИ) - Борисов Олег Николаевич

— Значит, так… Разгружать на побережье, в пустыню не лезть. Пока вы, идиоты, не разберетесь в ситуации досконально. И молитесь, чтобы мы столкнулись не со второй Румынией, а чем-то поменьше… Хотя…

Вильгельм взял портняжный метр, который часто использовал для оценки расстояний, затем подошел к висящей на стене карте Европы и прикинул — сколько занимает Румыния от запада до востока. Потом вернулся к столу и померял, насколько больше Сахара. Полученный результат окончательно испортил повелителю Германии настроение.

***

— Надеюсь, ты не собираешься ехать в Одессу?

Елена Найсакина в темно-вишневом платье собирала дорожный кофр. Обернулась к отцу, уперла кулачки в тонкую талию:

— Что нам там обещал граф Салтыков? Что ни один волос не упадет с головы сестры? Что она досидит три оставшихся месяца в безопасности, смазывая карболкой чужие мозоли? Так, папа’?

— Успокойся, пожалуйста. И не надо истерик… Мама и так с утра лежит у себя, не встает.

— Разумеется, не встает. Потому что Сашеньку сожрали проклятые зомби, который, как оказывается, проморгали все эти толстозадые генералы!..

Сильно постаревший за неделю Николай Павлович подошел к заправленной кровати и тяжело опустился на покрывало с вышитыми золотистыми искрами. Одаренная старшая дочь любила у себя в комнате лишний раз подчеркнуть, что ей подвластны могучие силы природы. Хорошо еще, что все эксперименты с воздушным эфиром проводит в университете, дома не практикует.

— Елена, ты так и не ответила на вопрос. Зачем тебе вещи?

— У нас на курсе объявлена запись желающих помочь добровольческому корпусу. Пока — в пределах Великого Новгорода. Сбор пожертвований и раздача листовок.

— И ты готова бросить семью в столь трудный момент, оставить нас с мамой одних? Подумай, что мы будем делать, если получим еще одну похоронку?..

— Похор… Ты хочешь сказать, уже прислали бумаги? — девушка прижала ладони к побледневшим щекам.

— Нет. Но я разговаривал с Бахрушиным, он подтвердил, что с юга Сахары нет никаких вестей. Вообще никаких. Это говорит о том, что живых в песках не осталось. Даже британцы оттуда бежали. Сейчас пытаются лихорадочно выстраивать кордоны на границе обжитых земель.

Вытерев побежавшие слезы, Елена зло прошептала:

— Не смей так говорить о Сашеньке! Пока ее не найдут, я считаю ее живой! Живой!..

Уткнувшись в плечо отцу, дочь разрыдалась. Обняв наследницу, Николай Павлович стал гладить ее по спине, молча глотая слезы. То, что для соседей на улице было только сенсацией в газетах, для его семьи оказалось личной трагедией. И хороших новостей не предвиделось.

***

Карта в кабинете императора Российского была раза в полтора больше, чем у Вильгельма. Нитки намеченных дорог, отметки о текущем расположении редких русских частей на побережье и в песках. Но полученная информация была столь же скудной, как и у германцев.

Постучав, внутрь вошел Николай Иванович, старший из Великих Князей. Поздоровался за руку с братом, положил на край стола пухлую папку.

— Ну, что?

— Все то же. Никто ничего не знает, по чужим побережьям Африки паника и толпы беженцев. Последнее, что удалось подтвердить от британцев — они полностью потеряли контроль над ситуацией в Сахаре. Гат не отвечает, как и ближайшие станции, где был телеграф. Можно сказать, что весь центр пустыни сейчас — огромное черное пятно.

— Что у соседей?

— Немцы взяли Дебдеб. Мародеры и французские войска при первых сообщениях о зомби бросились бежать. Мне кажется, Вильгельм теперь запросто может промаршировать без единого выстрела до Марокко. И весь южный Алжир ему отдадут без боя.

— Если только штурмовиков не сожрут.

— Да, если только… Нам известно одно — рядом с Марзуком что-то стряслось. У сводного экспедиционного корпуса в том районе две роты: германцы и наши. Есть подтверждения от сбежавших англичан, что их ударный кулак в Тазили уничтожили. Точное количество погибших неизвестно. Как и причины, почему в спокойном раньше районе произошла атака нежити.

— Что будем делать?

— Группы пластунов направлены по цепочке оазисов и со стороны Дебдеба, и на Сабхи, далее на Марзук. Все с тяжелым вооружением, чтобы в случае неприятностей могли дать отпор. Нам остается только ждать.

— Как быстро смогут передать ответ?

— От побережья до Селлы ветку телеграфа уже протянули. Теперь провода пытаются пробросить дальше. Но это почти триста верст по прямой. По пустыне, где двигаться можно от одного редкого источника воды до другого.

— Я все знаю, Николай. Но если мы не получим хоть какую-нибудь информацию, страну ждут огромные потрясения. Вся оппозиция уже суетится, собирает жареные факты из новостей. А я даже не знаю, сколько человек спаслось. Если вообще спаслись… И что нам делать сейчас? Объявлять карантин, требовать от Египта закрыть границы? Бросать Вильгельма одного перед ордой зомби?.. Голова кругом идет.

— Как только что-нибудь узнаю, тут же приду с докладом.

— Хорошо. В любое время дня и ночи… А я пойду, накручу хвосты штабным и церковникам. Как они могли подобное проспать?

***

Грузовик, медленно пыливший по местами заметенной песком пыльной дороге, притормозил. В далеком жарком мареве виднелась непонятная конструкция. Или мираж играет с уставшими путешественниками, или в самом деле между камней стоит что-то.

— Господин унтер, разрешите выслать пеший дозор!

— Отставить… На машине мы хотя бы отбиться сможем. А пешком вас точно сжуют… Малый вперед. Оружие к бою!

Про оружие можно было и не говорить — каждый в усиленном взводе был настороже и ожидал неминуемого нападения. Когда в первом батальоне объявили, что требуются добровольцы выручать попавших в беду комрадов, все как один шагнули вперед. За время заварухи на южных границах Рейха трусов не осталось. Погибли. И вот опять — юг, зомби и полная неизвестность. Батальон спешным маршем перебрасывают к Сабхе вместе с двумя взводами русских пластунов. Трое — в грузовике, напросились в передовой дозор. Теперь настороженно пытаются понять — что именно их ждет в песках.

— Слыш, Карп, а там ведь — негра. Вот крест кладу, точно негра!

— Да ладно!

— Ага. И не одна… Далеко, солнце слепит. Но вот слева — точно местный.

— Живой?

— Не понять. Мертвяки вроде тоже ходят… Слушай, лопатой машет, копает что-то. Как думаешь, дохлые будут лопатой махать?

— Вряд ли…

— Господин унтер, вроде живые там. Может, их расспросим?

Опустив бинокль, командир взвода облегченно вздохнул:

— Обязательно… Одного из наших в форме вижу. Из под навеса вышел, рукой машет… Не расслабляться, вдруг засада! Самый малый вперед..

Форпост на дороге вызывал оторопь у понимающего человека. Из солдат — единственный рядовой штурмовой роты. В рубашке, обрезанных по колено британских бриджах и пробковом шлеме на голове. Герр гауптман разрешил распотрошить захваченные припасы и частично переодел бойцов, защищая их от выматывающей все соки жары. Каска, мундир, уставные брюки висели на столбе, заботливо повешенные на самодельные плечики. Внизу в тенечке стояли ботинки, с наброшенными поверх обмотками. Рядовой щеголял в самодельных шлепках, стараясь не выходить на раскаленный песок из-под натянутого тента.

У центрального столба — две бочки с водой, ящики с едой, сбоку обложенный камнями очаг с котелком. Пятеро чернокожих суетились по хозяйству: один заботливо щеткой чистил мундир, трое перекладывали доставленные куски угля. Последний явно отрабатывал залет: окапывал стоявший сбоку от дороги открытый тент канавой. Может быть — от змей и скорпионов. Может быть, чтобы знал службу и не перечил сдуру непосредственному начальству.

— Сержант Хаас! Кто такие и куда следуете?