В ожидании - Джон Голсуорси

— Вы знаете, где Диана? — закончила она.

— Сегодня она должна была обедать у Флёр и Майкла. Я тоже собирался туда. Где она сейчас — не знаю. Едем на Оукли-стрит. Всё это — как гром среди ясного неба.

Они сели в такси.

— А вы не можете позвонить в эту психиатрическую лечебницу, дядя?

— Не повидав Диану, не имею права. Так, говоришь, он выглядит нормально?

— Да. Только вот глаза… Впрочем, насколько я помню, они всегда у него были такие.

Эдриен схватился за голову:

— Это ужасно! Бедная моя девочка!

Сердце Динни сдавила боль — и за дядю, и за Диану.

— Самое ужасное, — сказал Эдриен, — испытывать такое только потому, что бедняга возвратился. Боже милостивый! Скверное дело, Динни, скверное дело!

Динни тронула его за руку:

— Дядя, что гласит на этот счёт закон?

— Один бог знает! Его не подвергли официальному освидетельствованию, — Диана не захотела. В лечебницу его приняли как частного пациента.

— Не может быть, чтобы там ему разрешали выходить, когда вздумается, и никого об этом не предупреждали.

— Кто его знает, что случилось? Может быть, он так и не выздоровел, а ушёл просто в минуту просветления. Но что бы мы ни предприняли, — Динни растрогало выражение лица Эдриена, — мы обязаны позаботиться о нём так же, как о самих себе. Нельзя делать ему жизнь ещё мучительнее. Бедный Ферз! Любое горе, Динни, — болезнь, нищета, порок, преступление, хотя каждое из них — трагедия, — пустяк по сравнению с душевным расстройством.

— Дядя, — спросила Динни. — А ночь?

Эдриен застонал.

— От этого её надо как-нибудь спасти.

В начале Оукли-стрит они отпустили такси и пошли к дому пешком.

Войдя в холл, Джин сказала горничной:

— Я — мисс Тесбери. Мисс Динни поехала за мистером Черрелом. Гостиная наверху? Я посижу там. Он видел детей?

— Нет, мисс. Он всего полчаса как пришёл. Дети в классной с мадемуазель.

— Значит, я буду между ним и ими. Проводите меня, — распорядилась Джин.

— Остаться мне с вами, мисс?

— Нет. Поджидайте миссис Ферз, чтобы сразу же её предупредить.

Горничная с восхищением взглянула на девушку и оставила её у дверей гостиной. Джин распахнула их и остановилась, прислушиваясь. Ни звука. Девушка медленно прошла к окну, потом обратно. Если она заметит, что идёт Диана, она побежит к ней вниз. Если Ферз поднимется сюда, выйдет к нему навстречу. Сердце её билось немного быстрее, чем обычно, но никакого волнения ока не испытывала. Так она патрулировала с четверть часа, потом услышала за спиной шаги, обернулась и увидела, что Ферз уже вошёл в комнату.

— Простите, — сказала она. — Я ожидаю миссис Ферз. Вы — капитан Ферз?

Тот поклонился.

— А вы?

— Я — Джин Тесбери. Боюсь, что вы меня не знаете.

— Кто был с вами?

— Динни Черрел.

— Куда она делась?

— По-моему, поехала к одному из своих дядей.

— К Эдриену?

— Думаю, что да.

Ферз окинул уютную комнату сверкающим взглядом.

— Здесь стало ещё уютнее, — сказал он. — Я некоторое время был в отсутствии. Вы знакомы с моей женой?

— Я встречалась с ней, когда гостила у леди Монт.

— В Липпингхолле? Диана здорова?

Слова слетали с его губ жадно и отрывисто.

— Да. Вполне.

— И красива?

— Очень.

— Благодарю вас.

Посматривая на Ферза из-под тёмных ресниц, Джин не могла обнаружить в нём никаких признаков умственного расстройства. Выглядел он, как обычно, — военный в штатском платье, очень подтянутый, держится независимо. Всё в порядке… кроме глаз.

— Я не видел жену четыре года, — сказал он. — Хотелось бы побыть с ней наедине.

Джин направилась к двери.

— Нет! — Слово сорвалось с пугающей внезапностью. — Вы останетесь здесь!

И Ферз преградил девушке дорогу.

— Почему?

— Я хочу первым сообщить ей о своём возвращении.

— Естественное желание.

— Поэтому оставайтесь здесь.

Джин вернулась к окну и ответила:

— Как вам угодно.

Наступило молчание.

— Слышали вы обо мне? — внезапно спросил он.

— Очень мало. Я знаю, что вы были нездоровы.

Он отошёл от двери.

— Замечаете вы во мне что-нибудь?

Джин подняла глаза и выдержала его взгляд; потом он отвёл его.

— Ничего. Выглядите вы совершенно здоровым.

— Я здоров. Садитесь, пожалуйста.

— Благодарю вас.

Джин села.

— Правильно, — сказал он. — Следите за мной хорошенько.

Джин смотрела себе под ноги. У Ферза вырвалась какая-то пародия на смех.

— Я вижу, вы никогда не страдали душевной болезнью. Если бы болели, знали бы, что каждый за тобой следит и ты сам тоже следишь за каждым. А сейчас мне пора вниз. Au revoir[9].

Он быстро повернулся и вышел, захлопнув за собой дверь. Джин сидела не шевелясь: она ждала, что дверь сейчас опять распахнётся. У неё было такое ощущение, как будто всю её натёрли шерстью. Тело покалывало, словно девушка села слишком близко к огню. Ферз не появлялся. Джин встала и подошла к двери. Заперто. Она стояла и раздумывала. Позволять? Постучать, чтоб услышала горничная? Решив не делать ни того, ни другого, девушка отошла к окну и стала наблюдать за улицей: Динни скоро вернётся, отсюда можно её окликнуть. Джин хладнокровно обдумывала сцену, в которой ей только что пришлось участвовать. Ферз запер её, чтоб никто не помешал ему первым увидеть жену. Он никому не доверяет — вполне понятно! Её юный, строгий разум начинал смутно понимать, каково человеку, когда в нём все видят помешанного. Бедняга! Джин прикинула, можно ли вылезти из окна незамеченной, решила, что нельзя, и стала вновь смотреть на угол улицы, из-за которого должна была появиться помощь. И вдруг без всякой причины вздрогнула, — встреча с Ферзом не прошла даром. О, эти глаза! Как страшно, наверно, быть его женой! Джин распахнула окно и высунулась наружу…

XV

Увидев Джин в окне, Динни и её дядя замерли на пороге.

— Я заперта в гостиной, — невозмутимо объявила Джин. — Постарайтесь меня выпустить.

Эдриен отвёл племянницу к машине:

— Останься здесь, Динни. Я пришлю Джин к тебе. Не надо устраивать из этого спектакль.

— Будьте осторожны, дядя. У меня такое чувство, словно вы Даниил во…

Тускло улыбнувшись, Эдриен позвонил. Дверь открыл сам Ферз:

— А, Черрел! Входите.

Эдриен подал руку. Её не приняли.

— Мне здесь вряд ли обрадуются, — сказал Ферз.

— Но, дорогой мой…

— Да, вряд ли. Но я должен увидеться с Дианой. И пусть мне лучше никто не мешает — ни вы, Черрел, ни другие.

— Кто об этом говорит! Вы не возражаете, если я вызову юную Джин Тесбери? Динни ждёт её в автомобиле.

— Я запер её. Вот ключ. Уберите её, — угрюмо сказал Ферз и ушёл в столовую.

Эдриен отпер гостиную. Джин стояла на пороге.

— Ступайте к Динни и увезите её. Я справлюсь. Надеюсь, всё обошлось по-хорошему?

— Меня только заперли.

— Передайте Динни, — продолжал Эдриен, — что Хилери почти наверное сможет приютить вас. Отправляйтесь к нему; тогда я буду знать, где вас искать в случае необходимости. А вы не из трусливых, юная леди!

— Пустяки! До свидания!

Джин сбежала вниз по лестнице. Эдриен услышал, как захлопнулась входная дверь, и неторопливо спустился в столовую. Ферз стоял у окна, наблюдая за отъездом девушек. Он круто повернулся, как человек, привыкший, что за ним следят. Изменился он мало: похудел, осунулся, волосы поседели чуть больше — вот и всё. Одет, как всегда, опрятно, держится подтянуто, только глаза… О, эти глаза!

— Конечно, — с жутким спокойствием начал. Ферз, — вы не можете не жалеть меня, но предпочли бы видеть меня мёртвым. Кто бы не предпочёл! Человек не должен терять рассудок! Но не надейтесь напрасно, Черрел, сейчас я вполне здоров.

Здоров ли? Судя по виду — да. Но какое напряжение он способен вынести?

Ферз заговорил снова:

— Вы все рассчитывали, что я окончательно свихнулся. Однако месяца три назад я начал поправляться. Как только заметил это, стал скрывать. Те, кто за нами смотрят, — он произнёс эти слова с предельной горечью, хотят таких доказательств нашей нормальности, что мы никогда бы не выздоравливали, если бы всё зависело только от них. Это, видите ли, не в их интересах.

Горящие глаза Ферза, устремлённые на Эдриена, казалось, добавили: «И не в её, и не в твоих».

— Так вот, я все скрывал. У меня хватило силы воли скрывать все в течение трёх месяцев и оставаться там, хотя я был уже в здравом уме. Только в последнюю неделю я показал им, что отвечаю за себя. Но они выжидают куда больше недели, прежде чем сообщить об этом домой. Я не хотел, чтобы они писали домой. Я хотел явиться прямо сюда, показаться таким, какой есть. Не хотел, чтобы они предупреждали Диану или ещё кого-нибудь. Я хотел увериться в себе и уверился.

— Ужасно! — чуть слышно вымолвил Эдриен.