Тайны морей и островов - Игорь Можейко

Шар еще не успел выпустить весь воздух, как Стриндберг выпрыгнул из кабины, установил камеру и сделал несколько снимков умирающего воздушного корабля.

Когда Андре провел измерения, оказалось, что они находятся в трехстах километрах от северной оконечности Шпицбергена, и это было бы не страшно, если бы дорога не лежала через торосы, полыньи и трещины. Идти по такому льду было бы нелегко и самому Нансену, а троим воздухоплавателям, не имевшим настоящего опыта полярных походов, задача показалась невероятно трудной.

К тому же они совершили еще одну ошибку. Вместо того чтобы взять с собой только самое необходимое, путешественники нагрузились сверх всякой меры, запаслись лишним продовольствием, взяли научные приборы, фотокамеры и прочие громоздкие, тяжелые вещи. Аэронавты полагали, что, ведя научные исследования, они как бы оправдаются за неудачу полета.

Поэтому первые дни пути на юг проходили в медленном и изнурительном движении – за день они преодолевали пять-шесть километров. Через восемь дней такого похода путешественники провели ревизию своих запасов и выкинули на лед сто килограммов груза. По сколько же каждый из них тащил до этого, если на всех были одни сани и лодка, привязанная к саням? Когда встречались разводья, весь груз перегружали в лодку и двигались дальше.

Судя по дневникам путешественников, настроение у них было приличное, и они не сомневались в том, что скоро дойдут до земли.

Еще две недели они шли на юг к Шпицбергену, но уже в августе, когда погода стала портиться и ночами температура опускалась куда ниже нуля, они свернули к ближайшей земле – к островкам архипелага Нансена.

Они шли и шли, а земли не было. Правда, им повезло – на группу напали два белых медведя, и они их застрелили. И мяса хватило еще на несколько недель.

Когда наконец они увидели впереди снежные вершины острова Белый, была уже середина сентября. Миновало два месяца труднейшего путешествия. Полярники были совершенно истощены, и, устроив пир, на котором они выпили бутылку вина, выданную им королем Оскаром для того, чтобы отпраздновать достижение полюса, и доев варенье, они решили, что не смогут преодолеть сорок миль, что отделяли их от Шпицбергена, и потому постараются собраться с силами и, может быть, даже перезимовать здесь.

Несколько дней из последних сил они строили иглу – эскимосский дом из снежных «кирпичей». К несчастью, недостаток опыта привел к тому, что они построили убежище на открытом месте, и в конце сентября налетевшая снежная буря разрушила их дом, разметала по берегу все запасы, унесла в море канистру с маслом для печки.

Мороз становился все крепче. С трудом они собрали по берегу остатки припасов, завалили их глыбами льда, но вот сил на то, чтобы построить новый дом, у них не осталось. Не выдержав испытаний, умер Стриндберг. Френкель и Андре смогли похоронить его и засыпать камнями, чтобы до тела не добрались медведи и песцы. Сами же они устроили себе дом под опрокинутой лодкой. И замерзли в нем…

У них даже пища оставалась, и патроны к винтовкам, и свечи… Но не осталось сил. Так под лодкой они и умерли.

Это была трагедия, которой не должно было случиться, если бы Андре не переоценил себя. Нансен или Амундсен в такой ситуации сумели бы добраться до базы на Шпицбергене.

Арктика не любит новичков.

В том же году, когда нашли Андре, к полюсу отправился дирижабль «Италия» адмирала Нобиле и потерпел крушение. Наши полярники с огромным трудом спасли часть экспедиции. В поисках Нобиле пропал без вести понесшийся искать итальянцев великий Амундсен, первым ступивший на оба полюса нашей планеты. Лишь через семь лет на полюс высадится советская экспедиция Главсевморпути…

Улов траулера «Лорд Тальбот». Девочки в Гренландии

Дальние полеты конечно же связаны с таинственными исчезновениями самолетов, в чем, в сущности, нет никакой тайны. Что-то случалось с машиной, она падала в воду… Связь в то время была неустойчивой, пилоты часами летели в полном одиночестве, спохватывались на земле обычно тогда, когда спохватываться было поздно.

23 августа 1932 года пилот Хатчинсон решил долететь из Америки в Европу северным путем, через Гренландию. Само по себе это было большим достижением. Но дело в том, что Хатчинсон шел на рекорд, и все газеты Америки печатали интервью с ним, полные драматизма, а порой и жестокой критики. Ведь пилот решил взять с собой в полет жену и двух маленьких дочек – Дженет Ли и Кэтрин, шести и восьми лет от роду. Вся семья уже имела некоторый опыт совместных путешествий, однако летать за пределы американского материка они пока не отваживались.

Для путешествия, которое должно было продлиться несколько дней, Хатчинсон оборудовал гидроплан «Сикорский S-38». Машина считалась надежной, вместительной, но она не была рассчитана на дальние перелеты, да и скорость у нее была невысока.

Поэтому перелет Хатчинсона должен был стать первым семейным полетом через океан, а также первым полетом на гидроплане.

Разумеется, гидроплану было не под силу одолеть Атлантику в один прыжок. Следовательно, в пути самолет должен был садиться на Ньюфаундленде, в Северной Канаде, откуда путь лежал к югу Гренландии, от Гренландии лететь в Исландию, а там уже и в Европу.

Это были годы всплеска интереса к дальним перелетам. Авиаторы были национальными героями. Первое место среди них занимал Чарльз Линдберг, который сумел обойти всех соперников и в мае 1927 года на самолете «Дух Сент-Луиса» выиграть приз в двадцать пять тысяч долларов, предложенный миллиардером Раймондом Ортегой за первый беспосадочный перелет из Нью-Йорка в Париж. И хоть уже в 1919 году два английских офицера смогли перелететь с Ньюфаундленда в Ирландию на бомбардировщике «Виккерс Вими», несколько сот дополнительных километров дались авиации нелегко. В течение года разные пилоты пытались долететь из Нью-Йорка в Париж, и все безрезультатно. Так что, когда Линдберг приземлился на аэродроме Ле Бурже под Парижем, пролетев 3600 миль (около 6000 километров) за 33 часа, он стал американским героем номер один. В июне 1928 года Гордон и Амелия Эрхарт перелетели океан на моноплане «Дружба», а в мае 1932 года Амелия перелетела через океан в одиночестве.

Лететь через Атлантику из Америки в Европу куда удобнее и проще, чем обратно. Тому причиной господствующие ветра. Так что перелетов в Америку было меньше и произошли они позже. А первый полет Париж – Нью-Йорк состоялся лишь в 1930 году.

Я рассказываю обо всем этом для того, чтобы вы поняли, что в 1932 году перелет через Северную Атлантику, даже с посадками в пути, на тихоходном гидроплане был бы большим достижением, как техническим, так и спортивным. Полет же с женой, ничего не смыслившей в авиации, и двумя маленькими девочками был если не безумием, то очень опасной авантюрой.

Вот что рассказывала дочь Хатчинсона, Кэтрин: «Вначале это было просто веселое приключение. Мы же летели вместе с нашим папой, и он для нас был больше чем супермен. Мы знали, что все кончится хорошо».

На самом деле все с самого начала шло не так уж и хорошо. Погода в сентябре оказалась куда хуже, чем Хатчинсон предполагал. Он же летел на север, а там нью-йоркские законы не действовали. Пришлось задерживаться на промежуточных аэродромах, пережидая непогоду, но ведь с каждым днем путешествие на север становилось все более опасным.

В первую неделю сентября Хатчинсон одолел канадский отрезок маршрута. На последней стоянке в Канаде его уговаривали оставить хотя бы детей. Но Хатчинсон понимал, что без девочек он – пустое место. Его перелет, столь затянувшийся, никто и не заметит. А дома остались лишь долги. Жена не посмела настоять на том, чтобы остаться в Канаде, – муж и отец был авторитетом для всех. Если он сказал, что все будет хорошо, жена и дочери не привыкли сомневаться. Вернее всего, и он сам к этому привык.

11 сентября 1932 года, дождавшись, когда облака станут потоньше и снег, что неожиданно пошел ночью, прекратится, Хатчинсон поднял семейство на рассвете и сказал девочкам, что завтрак будет в небе. Кофе из термоса и чудесные мамины сандвичи… Девочки уже привыкли к такой полетной жизни. Ведь путешествие продолжалось уже почти три недели.

Связи с гидропланом не было – рация вышла из строя вскоре после того, как он исчез в налетевших вновь снежных зарядах. На попытки связаться с ним самолет не отвечал.

Прошло несколько дней. Погода была нелетной, шел снег, свирепела буря. Даже если бы в тех краях появился самолет, чтобы искать иголку в белом одеяле Гренландии, куда взял курс гидроплан, шансов отыскать его не было никаких.

Примерно в это же время на самом севере Чукотки попал в тяжелые льды и утонул раздавленный ими пароход «Челюскин». Практически вся команда и пассажиры высадились на лед и устроили там палаточный городок. Началась эпопея «Челюскина», во главе которой стоял энергичный человек и талантливый организатор профессор Отто Шмидт. До тех пор пока в те края не удалось доставить самолеты с лучшими полярными летчиками, какие только были в Советском Союзе, лагерь жил нормальной корабельной жизнью. Там даже выходила стенгазета. Люди строили аэродромы на льду, лед ломался, крошился, они начинали работу снова и снова. Вся страна следила за жизнью лагеря на льдине и за продвижением самолетов. В конце концов спасти удалось всех. Это была действительно героическая эпопея. Но проходила она летом, участвовали в ней десятки самолетов и многие тысячи людей.