Безумный экстаз - Джо Гудмэн

— Придется привыкнуть. Я не собираюсь пристреливать каждого, кто прикоснется к тебе. — Прежде чем Мишель смогла ответить. Этан протянул ей мыло. — Может, потрешь мне спину?

— Идите к черту!

Он пожал плечами и отвернулся, чтобы Мишель не заметила его улыбку. Еле слышно насвистывая, Этан закончил купание, взял принесенное Китти полотенце, обернул его вокруг талии и поднялся из ванны. Мишель старательно отворачивалась.

— Можешь повернуться. Я выгляжу вполне прилично. «У нас совершенно разные понятия о приличиях», — подумала Мишель, повернувшись к Этану. Он использовал полотенце для прикрытия, а не вытирался им. Крупные капли воды скатывались с концов его темных волос на плечи. Вода поблескивала на руках и груди, полотенце промокло и плотно облегало узкие бедра. Этан повернулся, прошел к комоду, и Мишель оглядела его длинную спину. Полотенце обрисовало форму ягодиц и верхней части сильных бедер. Мишель вспомнила последние слова Китти: Этан Стоун действительно был красивым мужчиной.

В зеркале над комодом Этан наблюдал за реакцией Мишель. Видя, как блестят темно-зеленые глаза, забавляясь ее непреодолимым любопытством, Этан с трудом мог вспомнить женщину из отдела новостей «Кроникл» — женщину, которая выглядела такой же твердой, как ее накрахмаленная блузка, строгой, как линии юбки, серьезной, как сжатые губы. Сейчас вид Мишель вызвал у Этана ответную реакцию.

Он рывком открыл верхний ящик комода, намереваясь отвлечься от мыслей, вызванных Мэри-Мишель Деннехи.

— Теперь можешь выкупаться. Я оденусь и пойду вниз, выпить, — «притом несколько стаканов», — добавил Этан мысленно. Он нашел подштанники и торопливо натянул их, не снимая полотенца, а затем бросил полотенце на постель. — Если разложить его возле печки, к тому времени как ты вымоешься, оно высохнет.

По-прежнему стоя спиной к Мишель, он перерыл остальные ящики, выудил чистые джинсы, темно-синюю фланелевую рубашку и толстые шерстяные носки. Он не присел, пока не понадобилось натянуть сапоги, и мигом справился с ними. Дважды проведя по мокрым волосам гребенкой, он пригладил их рукой и выбежал из комнаты, словно за ним гналось племя индейцев-сиу.

В его отсутствие Мишель не теряла времени. Заперев дверь на жалкий крючок и засов, она торопливо сбросила ночную рубашку Этана и погрузилась в ванну. Вода уже успела остыть, но Мишель не сетовала — купание все равно принесло ей облегчение.

Она вымыла голову, воспользовавшись ведром воды, которое оставила Китти, чтобы ополаскиваться. Когда вода стала слишком холодной, Мишель вышла из ванны и завернулась в теплое полотенце. Гребенка Этана еще лежала на комоде. Мишель присела на край постели и принялась расчесывать спутанные волосы, продвигаясь по дюйму от кончиков к корням. Удовлетворенная плодами своего труда, она встала на колени возле печки, чтобы высушить волосы. Завернувшись в полотенце, она водила гребнем по волосам, погруженная в размышления, когда дверь комнаты распахнулась от удара ноги Этана.

— Не смей больше запираться от меня!

Глава 4

Мишель чуть не обожглась о раскаленную дверцу печки, отшатнувшись от разъяренного Этана.

— Вы могли бы постучать, и я открыла бы вам. Этан бросил мимолетный взгляд на окно. Мишель была готова поверить, что он ей привиделся. Она поняла, чем вызван этот взгляд, поняла, о чем думает Этан.

— Я заперла дверь не для того, чтобы задержать вас и ускользнуть через окно, — объяснила она и поплотнее запахнула полотенце на груди. — Я уже говорила, что не убегу в вашей ночной рубашке — в таком виде мне просто некуда бежать.

Она тут же пожалела, что привлекла внимание к своей одежде или, вернее, к ее нехватке. Горящие холодной яростью глаза Этана немедленно обратились на нее. Мишель чувствовала, как Этан разглядывает колечки ее влажных волос, обнаженные плечи, округлое бедро под полотенцем. Его взгляд скользил, ни на чем не задерживаясь: равное внимание было уделено и длинным ногам Мишель, и каплям воды во впадине под горлом, и очертаниям груди.

— Не смей запираться от меня. — Его голос прозвучал холодно, резко и отчетливо.

Мишель ощутила, как ее руки и ноги покрываются «гусиной кожей». Этан требовал послушания. Несмотря на непреодолимое желание, Мишель не могла даже отвернуться.

— Не смей никогда, — повторил Этан, подождал ответа и, когда заметил короткий, неохотный кивок Мишель, отвел глаза. — Тебе придется одеться. У нас гости.

В эту минуту Хьюстон шагнул в комнату.

— Насколько я вижу, — произнес он, — Мишель одета самым подобающим образом. — Взгляд его черных глаз прошелся по изгибам ее тела, с головы до ног, и, казалось, Хьюстон более чем заинтригован нежным румянцем, вспыхнувшим в ответ на его взгляд. Любезная улыбка не сочеталась с жадным и бесцеремонным разглядыванием.

— Ей понадобится всего минута, — возразил Этан, шагнув в сторону и загораживая собой Мишель.

Из коридора послышался приятный женский голос.

— О, Этан, послушать тебя, так она воплощенная скромность. — Детра Келли увидела Мишель, съежившуюся у печки со скрещенными на груди руками, и изменила мнение. — Возможно, ты прав.

Мишель гадала, отражается ли на ее лице хоть толика унижения, которое она ощущала. Собрав остатки достоинства, она спокойно произнесла:

— У меня свои правила.

Этан и Хьюстон одновременно ухмыльнулись, но Детра нахмурилась.

— Тебе придется привыкнуть, что мужчины разглядывают тебя в упор, притом куда пристальнее, чем эти двое.

Мишель сочла за лучшее промолчать. Она рассматривала Детру, уже понимая, что от нее нечего ждать помощи.

Ди Келли была дюйма на два ниже ростом, чем Мишель, ее голова не доходила до плеча Этана. Но ее стройная фигура и горделивая осанка создавали впечатление высокого роста. Детра держалась уверенно, слегка вздернув маленький подбородок и взглядом удерживая посторонних на расстоянии. Ее волосы, собранные в шиньон, казались более темными и блестящими по сравнению с алебастровой кожей. Темно-синие глаза приковывали внимание к лицу. Пухлые губы слегка приоткрывались, когда она улыбалась. Мягко округленные скулы и подбородок образовывали классический овал лица. Золотые серьги покачивались в ушах, касаясь стройной шеи.

Хьюстон обнял Ди за плечи и слегка прижал к себе.

— Вряд ли кто-нибудь из мужчин способен смотреть пристальнее, чем мы, Ди.

Улыбка не отразилась в ее глазах — женщина явно была раздражена. В объятии Хьюстона она почувствовала предостережение и, совладав с раздражением и ревностью, произнесла:

— Должно быть, ты прав.

«И все-таки ей ни к чему разыгрывать девственницу. Ведь она жена Этана, а это мое предостережение», — подумала Ди. — Вы говорили, что она будет работать в салуне? Верно? Этан сказал, она умеет танцевать.