Мама для Жеки (СИ) - Кострова Валентина Викторовна

- Ты есть будешь? – он взял меню, посмотрел на девочку. Та покачала головой. Темные брови недовольно сдвинулись, но мужчина промолчал. Я стояла истуканом и любовалась его темной макушкой. Руки подрагивали от желания коснуться его волос. Даже со своего места уловила запах его парфюма. Не раздражающий, не вызывающий слезливость глаз, а такой едва уловимый, с нотками сандала и ванили. Сладкий…

- Жек… ну, может, ты все-таки поешь? – его голос с нотками просьбы и приказа взбудоражил меня еще больше. Стоп! Мечты – мечтами, а мы сейчас живем в реальности. И судя по всему, мужчина меня едва заметил.

- Пап, я не хочу… Правда. День голодовки полезен для организма. И потом, Лариса Викторовна сказала, что я поправилась и нужно скинуть!

- Раз Лариса Викторовна сказала, значит, сиди и голодай, а я закажу себе… - он перевел на меня свой взгляд. Мои губы сами по себе растянулись в улыбке. Некоторое время он смотрел не мигая, затем сдвинул брови к переносице и уткнулся в меню. Не понравилась! Вроде ожидаемо, но почему так внутри стало больно от этого? Герой моих фантазий заказал стейк из рыбы, латте и кусок медовика. Сладкий… сладкоежка…

***

Жека смотрела в окно. Какие мысли бродили в ее голове, я мог только догадываться. Когда увидел дочь целой и невредимой, хотелось ее сжать до хруста, а потом отругать. Я от переживаний, от бессилия что-либо сделать едва не поседел на всю голову. И когда она мне позвонила с чужого номера, первые мысли были далеко не радостными, потом выдохнул с облегчением. Она все время была в кафе. Одна. Сейчас отгородилась от внешнего мира, вроде рядом, но бесконечно далека. Ненавидел такие минуты. Чувствовал себя лишним, ненужным, но не смел нарушать ее размышления. Все равно расскажет. Уже с выводами. На глаза вновь попалась официантка. Некоторое время наблюдал за ее лавированием между столиками по залу с полным подносом. Симпатичная. Темненькая, но из-за мелированных прядей выглядела блондинкой. Волосы собраны вверх. Фигурка тоненькая, как она еще умудряется поднос с тяжестью таскать – вопрос. А глаза… такие необычные. Вроде синие, но это был обман, скорее всего, что-то фиолетовое. Я таких глаз не видел в своей жизни. Еще от взгляда этих глаз что-то внутри трепыхнулось. Робко, неуверенно, но шевельнулось. Чувствовать с женщинами я перестал давно. Все сводилось к механическим действиям. Даже целоваться перестал. Противно стало. А эта… скользнул взглядом по фигуре. Девчонка. Не больше двадцати лет. Отвернулся. Наткнулся на внимательный взгляд Жеки.

- Понравилась?

- Кто? – сделал вид, что не понял вопроса, отламывая ложкой кусок торта. Дочь улыбнулась уголком губ, вновь отвернулась к окну.

- Она меня бросила… Да? – вновь попал под прицел синих глаз, темных, грозных. Жека… Жека… Как бы я хотел тебя отгородить от этих переживаний, от этих ненужных эмоций… Да лучше бы мне пришлось вновь пройти все круги ада, чем видеть твой такой потерянный, грустный взгляд.

- Ты не виновата. Запомни раз и навсегда, твоей вины нет в том, что она ушла!!! – спокойно отчеканил каждое слово, вкладывая полную уверенность в правильности. А сам злился на Милу. Какого черта пришла? Зачем??? Десять лет не приходила и столько же бы еще не шла!

- Значит, виноват ты?

- Виноват я! – согласно кивнул. Пусть меня обвиняет в том, что лишил ее матери. Переживу. Может быть, попытаюсь объяснить. Но Жека смотрела без осуждения, без обвинения. Нет. Слишком долго всматривалась в меня.

- Нет… ты не виноват! Она сама ушла!

- Женя, это сложно… Ее многое не устраивало на тот момент. Возможно, то, что мы сейчас с тобой имеем, ее бы остановило, но не уверен точно. Не все люди ценят отношение к себе, некоторым хочется внешнего благополучия. И желательно сразу. Но ты сама знаешь по себе, что ничего сразу не получается! Все достигается благодаря твоему трудолюбию. Я не хочу сейчас обвинять ее в чем-то, настраивать тебя против нее. Если ты сама хочешь с ней встречаться, я устрою, но не буду тебе обещать, что она станет тебе мамой именно такой, как ты хочешь! – с болью в сердце наблюдал, как Жека вновь отвернулась к окну. Зазвонил телефон. Звонил отец, тоже беспокоился. Я коротко ему ответил, что все хорошо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Пап! – дочь забрала у меня ложку и отломила мизерный кусок медовика. Кусочек для кончика языка. – Я тебя люблю! Не надо мне такую маму, мы найдем лучше! – от этих слов я поперхнулся латте, удивленно уставился на Жеку. Дочь озорно улыбнулась. С опаской вновь поднес чашку к губам. Новую маму? Утопия! Хотя если Жека сама об этом сказала, может быть, стоит задуматься. Мысленно представил рядом Альбину и понял, что та вообще не влезает в формат моей семьи. Еще хуже Милы. А целенаправленно искать жену-маму мне не хотелось, разучился. Поэтому лишь усмехнулся, но тему развивать не стал.

***

Они уходили. Он такой красивый, спокойный. И она такая маленькая рядом с ним, но так доверчиво прижималась к нему. В окно было видно, как подошли к белому «мерседесу», как он заботливо открыл переднюю дверь девочке. Ласково улыбнулся. Я редко видела такие отношения между отцом и дочерью. Мой меня лупил. За каждый промах, за каждый косой взгляд. На трезвую голову еще как-то не так больно, а когда был пьян, меры не знал. Поэтому и сбежала из дома. Невыносимо было с ним жить после смерти матери. Мама как-то сглаживала его вспыльчивый характер, гасила на корню зачатки ярости. Может, поэтому так недолго прожила, весь негатив брала на себя, чтобы мне доставалось как можно меньше.

Смена окончилась после двух часов ночи. Ноги гудели. Голова тоже. Впереди два дня выходных, а потом три смены. Одна из девочек уволилась. Встретила своего принца, и тот запретил так допоздна работать. Пока нового человека не нашли, смены раскидали на оставшихся. Обслуживающего персонала всегда не хватало. Кафе, где я работала, не было со статусом престижа, но и забегаловкой тоже не выглядело. Среднее. Сюда днем забегали прохожие, студенты, школьники, вечером собирались небольшие компании друзей, подружек, иногда парочки. Все чинно-прилично, никакого быдла и лапанья. Как было на прошлой работе. Уволилась из-за страха быть изнасилованной в каком-то углу пьяным мужиком.

Такси, предоставленное руководством кафе, остановилось возле обычной хрущевки в одном из спальных районов. Здесь я снимала квартиру с подругой, скорее даже знакомой. Галя работала в супермаркете. С ней я познакомилась в день своего прибытия в Москву, на вокзале. Если бы у меня были знакомые, которые первое время помогали, я вряд ли бы связалась с этой странной девушкой. Немного хамоватой. Местами нагловатой. Но, чтобы выжить в столице, такой и нужно быть. Я вечно чего-то боялась, стеснялась, робела перед такими, как Галя.

- Ась, ты, что ли? – из ванной высунулась мокрая рыжая голова Гали.

- Да. А ты чего не спишь? – разделась и сразу же прошла на кухню. Снимали мы однокомнатную квартиру. Галя занимала зал, я спала на кухне. На жесткой, неудобной тахте. Но я и платила меньше, только весь быт лежал на моих плечах. Убирать, готовить, бегать за продуктами, платить коммуналку – все лежало на мне.

- Да, вот решила перед выходными расслабиться! – Галя тяжелой поступью вошла на кухню и плюхнулась на табуретку. Она была далеко не балериной, и даже средней фигурой не обладала. У нее был большой бюст. Большая попа. Висячий живот. И море амбиций. Еще у нее были крашеные рыжие волосы, но как пламя огня, они привлекали внимание. Я устало разделась, достала из-под тахты подушку с одеялом. Намекала своей сожительнице, что хочу спать. Но та невозмутимо смотрела на меня, словно приценивалась, скользя оценивающим взглядом по моему телу. Ее взгляд заставил вздрогнуть, я обняла себя за плечи, словно замерзла. А на самом деле было неприятно и хотелось натянуть на себя скинутую кофту.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Мужика тебе надо! Такая красота пропадает! – вынесла вердикт. Мои губы сразу же растянулись в улыбку, якобы в знак согласия, но на самом деле было бесполезно говорить, что никто мне не нужен. Особенно сейчас, когда я своими глазами увидела, что моя фантазия существует реально. Дышит. Улыбается.