Дочь адмирала - Франческа Шоу

– О, не беспокойся! – беззаботно ответила Порция, которую обожающий муж не ограничивал в деньгах “на булавки”. – К тому времени, как придет счет от мадам Хей за шляпы, ты получишь новое содержание.

– Если бы только шляпы… Но я заплатила наличными за перчатки, купленные в магазине “Пантеон”… и за шелковые чулки, и за сумочку. А покупки в Берлингтонском пассаже…

– Но не купить тот шарф с блестками просто преступление…

– Или ту муфту… Я согласна с тобой, но боюсь, мама будет недовольна.

– Леди Уайтт не будет недовольна, когда увидит, как прелестно ты выглядишь. И, в конце концов, разве ты приехала в Лондон не для того, чтобы выглядеть наилучшим образом и найти себе мужа? Пусть лорд Дарвелл увидит тебя в атласной шляпке! – Порция замолчала и, высунув от нетерпения кончик языка, принялась разглядывать выставленные на тележке лакомства. – Как ты думаешь, это не будет обжорством, если я съем одно пирожное с кремом?

– Это, конечно, не обжорство, но подумай о своей талии и новом платье, которое ты только что заказала у мисс Мартин!

Порция надула губки, но пирожное не взяла.

– Ты права. Могу только пожелать тебе такого же упорства в завоевании расположения лорда Дарвелла, какое ты проявляешь, придираясь ко мне.

– Пожалуйста, не надо говорить о привязанности, якобы существующей между мной и лордом Дарвеллом. Мы оба пришли к мнению, что не подходим друг другу.

– Я это уже слышала, но то было раньше. А в Олмаке он пригласил на танец именно тебя! Знаю, что ты не признаешься в своих чувствах, но я не слепая! Когда ты с ним танцевала, то не мне одной стало ясно, какие у вас отношения.

– Вот ужас! – воскликнула Хелена. – Неужели обо мне такое говорят! Но… о браке между нами не может быть и речи. Мы пришли к такому выводу всего три дня назад.

Порция уронила ложку.

– Тайное свидание! Ну, Хелена, вот этого я от тебя не ожидала! В тот день я видела твою маму и леди Брейки, и они сказали мне, что ты осталась дома из-за головной боли. Где же ты с ним встретилась, хитрюга?

Порция перегнулась через стол, и глаза у нее заблестели от любопытства.

– Тише! На нас смотрят! – Хелена оглянулась – сидящие за маленькими мраморными столиками дамы непринужденно болтали. – Никакого свидания не было – он просто зашел на Брук-стрит.

– Так я и поверила, что Фиш впустил его, пока ты была одна!

Хелена чувствовала, как краснеет.

– Фиш его не впустил. Он… он попал в дом другим способом. – Хелена не успела произнести эти слова, как осознала свою оплошность.

Порция вне себя от предвкушения потрясающей новости приоткрыла рот.

– Уж не перелез ли он через забор?!

– Ой, тише! – зашептала Хелена. – Да, он перелез через стену и вошел в оранжерею.

– Он целовал тебя? – деловито осведомилась Порция.

– Нет, конечно! Он пришел с намерением извиниться за то, что так внезапно покинул Олмак, и… окончательно решить вопрос о том, что мы не подходим друг другу. Нам ведь придется не раз встречаться, и мы будем вести себя просто как знакомые.

На Порцию это объяснение не произвело никакого впечатления.

– Дорогая, честно говоря, мне трудно поверить в это вранье. Он мог оставить записку у Фиша, а не лезть через забор, как герой-любовник! Ты не все мне говоришь. – Порция подозрительно прищурилась.

– Больше я ничего не скажу, – решительно заявила раскрасневшаяся и рассерженная Хелена.

– Что ж, хорошо, но я все равно тебе не верю.

Но, приехав на Брук-стрит, подруги успели не только помириться, но и тайком от леди Уайтт пронести в дом многочисленные свертки с покупками Хелены.

Горничная Люси стремительно взбежала по лестнице с последней шляпной коробкой, когда дверь гостиной отворилась, и оттуда вышла леди Уайтт с пенсне в одной руке и греческим словарем в другой.

– А, это ты, Хелена. Здравствуй, Порция. Вы обе чудесно выглядите. Сделали удачные покупки?

– Да, мама, спасибо.

– У тебя еще остались деньги, милая? – обреченно спросила леди Уайтт.

– Нет, мама, – честно призналась Хелена, зная, что от зорких глаз матери ничего не скроешь.

– Неважно, дорогая, – спокойно ответила леди Уайтт. – Скоро следующая выплата по счету в банке. – (Хелена не ожидала подобного попустительства от матери.) – Порция, не забудь, что у нас завтра прием, – направляясь в библиотеку, сказала леди Уайтт.

– Благодарю вас, мэм. Конечно, не забуду. Боюсь, правда, что мистер Раулетт не сможет прийти, так как в палате общин обсуждают какой-то скучный законопроект.

Леди Уайтт задержалась у дверей библиотеки.

– Кстати, Хелена, заходил лорд Хилтон и оставил свою визитную карточку, а также мистер Сеймор.

Как только леди Уайтт скрылась в библиотеке, Порция воскликнула:

– Замечательно, дорогая! Эти ухажеры скоро заставят лорда Дарвелла поревновать!

– У меня нет желания заставлять его ревновать! – ответила Хелена, и вдруг ей пришло в голову, что лучше иметь побольше поклонников, тогда леди Брейки, возможно, не станет поощрять мистера Брукса.

После ухода Порции Хелена взяла альбом и ушла в оранжерею, чтобы закончить рисунок для дяди – экзотический цветок орхидеи.

Хелена старательно вырисовывала замысловатые листики и резные лепестки, но мысли ее витали далеко. Неожиданно она перевернула страницу, и рука с карандашом стала буквально летать над чистым листом. Появились корабельные снасти, под ними – поручни, а затем на переднем плане… фигура Адама в холщовых штанах и рубашке: руки на бедрах, голова запрокинута.

Без малейшего усилия карандаш воспроизвел тугой завиток длинных волос, напрягшиеся жилки на шее и всю его мощную, энергичную фигуру.

Хелена отбросила карандаш и сама испугалась того, что нарисовала. Каждый штрих говорил о любви к Адаму, и то, что Хелена не смогла, выразить словами, отобразилось на листе бумаги.

Осторожность подсказывала ей, что надо вырвать лист, смять и выбросить, чтобы этого никто не увидел. Если это попадется на глаза маме, она придет в ужас, а если кому-нибудь еще, тогда никакие увертки не помогут. Даже если она окружит себя сотней женихов, все равно обмануть ей никого не удастся.

Но она не сможет так поступить: это означало бы навсегда расстаться с воспоминаниями об Адаме, а у нее, кроме воспоминаний, ничего не будет – он ведь ясно дал ей это понять.

Хелена взяла фруктовый нож и вырезала лист. Никто никогда не увидит изображения ее любимого мужчины, но разорвать рисунок она не в состоянии. Она стояла, держа рисунок в руках, не зная, куда его спрятать, когда появился Фиш.

– Леди Уайтт просила узнать у вас, мисс Хелена, собираетесь ли вы пойти с ее светлостью к леди Фолкнер?