Законы баланса (СИ) - Некрасова Алиса

— А, да-а, — вытянулся тот.

— В таком случае… можешь остаться со мной… в смысле… на Земле… Можешь остаться здесь навсегда.

Целитель ступал прямо по проезжей части Лондонского моста, подсветка которого красила воду Темзы в кровавый цвет. Смерть не была ему угрозой, но каждый раз он по привычке дезинтегрировал физическое тело перед надвигающимися фарами автомобилей, начинающими потихоньку желтеть в вечерней прелюдии, и вновь воссоздавал себя из разрозненных атомов уже со стороны Тауэра, продолжая охотиться на кого-то такого же неприметного, как и он сам. Водители не сигналили, не давили на тормоза, потому что никто из них не видел Целителя и не мог даже сообразить, что к ним под колёса бросается миниатюрная девочка в странном облачении, которая на самом деле — сверхсущество, способное стереть в порошок вражеский объект бесконечными связками цепей, хранящимися за пазухой плаща, и телепортироваться на любые расстояния в пределах известной Вселенной.

— Ты был в рабстве?! — воскликнул Эдвард неприлично громко, заставив посетителей ресторана навострить уши. На закате дня человек и пришелец уединились за самым отрешенным столиком, поразившись тому, как быстро пролетело время в разговорах о прошлом.

— А что я по-твоему делал на темной планете? Друзей искал? — Ацель как ни в чем не бывало вчитывался в меню.

— Ну…торговал, например. Ты не уточнял, что попал туда ребёнком.

— Если бы ты включил мозги, то и сам догадался бы. Эдвард, ты знал, что я потерял зрение на тёмной планете, и был в курсе, что эти очки мне подарил Онгэ, а с ним я провёл позднее детство.

— Да… наверное… — виновато ссутулся тот. — Прости.

— Почему ты извиняешься? — вылупился на него пришелец из-под чёрной матовой обложки, на которой было написано крупными буквами «Côte Brasserie». — Вот только не надо реветь!

— Да не реву я, просто… — Эдвард прикусил губу.

— Опять эта твоя жалось вырывается наружу, будто бы в ней есть сейчас толк. — Ацель со вздохом пододвинул салфетницу растрогавшемуся другу, и тот вытянул целую стопку. — Вот почему жизнь не удалась у меня, а плачешь ты?

— Не знаю! — Юноша уткнулся в салфетки и в голос разрыдался, ещё больше развлекая окружающих.

— Ты выбрал, что будешь есть? — Сондэсианец захлопнул своё меню.

— То же, что и ты, — прогундосил студент, пока салфетки покрывались мокрыми пятнами.

— Мясо?

— Нет, что угодно, только не мясо!

— Окей, я понял, заставлю их приготовить для тебя лучшую траву! — По-отцовски взъерошив русые волосы, пришелец вышел из-за стола и направился к стойке заказов.

Пока он спорил с поварами и администратором, пытаясь взять под контроль процесс изготовления блюд и удостовериться в соблюдении гигиенических и санитарных норм, Эдвард листал тренды «фэйсбука», которые разрывала новость о том, что из ланкаширского военно-промышленного концерна «БАЭ системз» загадочным образом украли с десяток килограмм тротила. В комментариях многие предполагали, что в Британию вторглись пришельцы, и истории со Станвеллом суждено повториться, но уже в более крупных масштабах. Однако все они, в конце концов, сводились к шутке, и смеющиеся эмоджи один за другим выскакивали в потоке обсуждений.

Телефон студента запищал, оповещая о входящем сообщении от… Мии Донсон?! Юноша свернул окно социальной сети. Сообщение от Мии? Он на всякий случай вбил тогда её номер в качестве благодарности, но по всем правилам мироздания это имя должно было затеряться в его списке контактов как автограф, немой автограф, который никогда не появится в журнале звонков. Тот факт, что популярная рок-дива написала сообщение ему — коротышке-студенту — точно пухлая повариха, перемешивал в нем ужас и восторг огромным полковником, расплескивая по краям десятилитровой кастрюли экзотический суп под названием «уверенность».

«Ацель, дорогой, позвони мне, как вернёшься из Лондона. Нужно переговорить сам знаешь о чем», — прочитал Эдвард про себя и покраснел. В конце сообщения стояла звездочка — значок на клавиатуре смартфона, который используют в чатах только для того, чтобы оживить бездушные печатные буквы. Эта самая звездочка живет в переписках возлюбленных как виртуальный поцелуй, как средство флирта, и, зачастую, приводит к ревности пар и к страданию тех безответно влюбленных бедолаг, запрятавших чувства в коробку на пыльном чердаке, только бы не делать первый шаг. В чате с Мией больше не было сообщений, журнал звонков — тоже пусто. Тарабанящее сердце упало в живот — Ацель общался с девушкой с чужого телефона и целенаправленно удалял историю, чтобы он, Эдвард, не прознал про их отношения?

«Нет, успокойся! — Юноша заблокировал экран смартфона и отложил его подальше — на край стола. — Я должен порадоваться за него. Возможно, ему просто неловко афишировать свою любовь, — внушал он самому себе, но горечь продолжала марать юношеское сердце чувством, от которого здравый разум переворачивается с ног на голову. — Черт, ну почему все взоры всегда обращены на него, а не на меня? Почему именно Мия?»

Эдвард никак не мог проглотить ком, засевший у него в горле — этот маленький камешек, сперающий дыхание, когда лёгким так необходимо открыться и насытится кислородом.

Телефон завибрировал от очередного сообщения, и юноша метнул в него оробелый взгляд. Он провел пальцем по экрану: «И да, кстати, ты…». — В предварительном просмотре сообщение обрывалось, а читать его полностью Эдварду не захотелось.

«Удалить сообщения?» — Да. — «Удалено сообщений: 2».

Пришелец чванно плюхнулся на стул, и толпа официанток прислужливо заворковала вокруг него, растаскивая с подносов на стол тарелки с изощренными на вид кулинарными произведениями.

— Ты их загипнотизировал? — смутился студент, завистливо наблюдая, как стройная блондинка расстилает на коленях Ацеля салфетку.

— Скорее — очаровал! — искрометно улыбнулся он.

Как только стол был накрыт, пришелец отогнал от себя надоедливых людишек и утомленно выдохнул:

— Знал бы ты, через что мне пришлось пройти, чтобы наш ужин вышел идеальным.

— Они пустили тебя на кухню?

— Нет.

— Но ты там был.

— Да-а!

Эдвард взялся за вилку и насадил на зубцы креветку морского салата, что высокомерно именовался сочетанием трудновыговариваемых французских слов, но при этом не представлял из себя чего-то столь же сверхординарного: трава, морепродукты и лимонный соус, с последним — явно переборщили.

— Что-то не так? — Нечеловеческая прозорливость Ацеля вновь дала о себе знать.

— Все нормально, — отозвался юноша, вложив всю энергию эмоций в скользкую оливку, отступливо брыкающуюся под четырьмя заточенными копьями столового прибора, — а что?

— Просто… твоё лицо…

— Что с ним?

— Когда ты подавлен, твоё лицо становится таким…мм, — задумался пришелец, зажав рукоять вилки в зубах.

— Каким? — вздымил брови студент, стесненно сцепляя пальцы под столом.

— Как у актёра мыльной оперы, переигрывающего по своей неопытности и при этом мнящего себя суперзвездой, — быстро отчеканил тот.

Губы Эдварда тронула едва заметная улыбка:

— Все хорошо. Правда. — Он предпочел и дальше держать язык за зубами и делать вид, что об отношениях Ацеля и Мии ему по-прежнему неведомо. В конце концов, чрезмерное любопытство могло лишить его лучшего друга. Идти на поводу у необоснованной ревности? Допытываться до истины? Нет! Придёт время, и пришелец сам откроет ему секрет, если, конечно, посчитает нужным…

У студента имелся невидимый пропуск в одну из тайн Ацеля, и он решил задействовать его, чтобы покрыть интерес, ради которого этот пропуск и был получен.

— Помнишь, я сказал, что у меня будет к тебе просьба? — напомнил юноша о разговоре под окнами женской тюрьмы.

— А, да, конечно, — подтвердил тот, не прерывая процесс принятия пищи. — Я к твоим услугам!

— Тогда… Расскажи мне об Онгэ.

Ацель поперхнулся, и его правая рука замерла на полпути к тарелке с говяжьим стейком. Он сохранял это нелепое положение несколько долгих секунд, и Эдвард уже было решил, что ящер сломался.