Агент влияния Аватар, или Эссе о предательстве, суггестии, ученых, Родине, любви и близости к природе - Андрей Борцов

— Я не могу вернуться, — сказал Байбак. — Они опять сделают меня псом.

— А меня — человеком, — ответил Фаулер. — Но мы вернемся, когда узнаем то, что должны узнать.»

Как видите — «мы вернемся и дадим людям знание». В обоих рассказах перешедшие в «аватары» остаются людьми. Или как минимум остаются на стороне человечества — не будем сваливаться в схоластику.

А вот опять Клиффорд Дональд Саймак, «Снова и снова»: «Галактика покорилась могуществу человеческой расы. Однако среди андроидов — почти идентичных людям роботов, являющихся помощниками, а точнее — слугами человека, зреет недовольство своим рабским положением. Эшер Саттон, вернувшийся из глубин Космоса с таинственной миссией от мира, неподвластного науке, встает на сторону угнетенных».

«—  Было время, —  сказал Саттон, —  давно, когда люди еще не летали к звездам… Тогда им казалось, что выше и разумнее их нет никого. Но теперь не те времена. Теперь известно, что в Галактике есть цивилизации не хуже нашей.

—  Но ни одна цивилизация не может быть враждебна по отношению к себе самой, —  вспыхнул Тревор.

—  Можете считать меня предателем, —  спокойно ответил Саттон. —  Может, я чего-то не понимаю, но мне все-таки кажется, что Судьба выше человечества.

—  Вы хотите сказать, что отказываетесь помочь нам?

—  Не только отказываюсь, —  ответил Саттон, —  но буду бороться против вас. И говорю вам об этом прямо, чтоб вы знали. Так что, если вам угодно меня прикончить, Тревор, сейчас для этого самое время. Потом будет поздно.

—  Да какой мне, черт подери, смысл вас убивать! Мне нужны слова, которые вы напишете! Плевать я хотел на вас и на андроидов ваших! Не хотите сами —  повторяю для тугодумов —  мы без вас перепишем вашу книгу, перепишем так, как нужно нам. И именно такой ее прочтут все летучие и ползучие твари, которых вы так обожаете ...

Тревор смерил Саттона презрительным взглядом.

— Я ухожу, Саттон. Но запомните, ваше имя будет вписано черными буквами в историю Человечества. Оно станет символом зла, им будут пользоваться, как проклятьем.

…Саттону казалось, что он плывет в океане света. Рядом раздавалось мерное монотонное гудение работающих приборов, небольших трудолюбивых машин, которые разбирали его на части крошечными пальчиками. Мигали лампочки, щелкали тумблеры, шуршала лента принтера… Его разбирали на мельчайшие частички, частички взвешивали, измеряли, ничего не упуская, ничего не добавляя. Фиксировалась каждая клетка, каждая веточка нерва, каждое мышечное волоконце…

…Но откуда то издалека, из запределья этого океана света, по которому он плыл, чей то незнакомый голос настойчиво повторял одно и то же слово:

—  Предатель.

—  Предатель.

—  Предатель.

Голос звучал спокойно, без эмоций. Одно слово. И все.

Сначала голос был один, потом к нему присоединились другие, и скоро Саттону стало казаться, что скандирует огромная толпа, весь мир.»

Четко показано отношение к предательству и — хотя бы! ­— внутренняя рефлексия по поводу. В отличие от Салли.

Честно говоря, я не припоминаю вообще ни одного произведения — ни кинофильма, ни книги —  с такой апологетикой предательства, как в «Аватаре».

Единственно произведение, которое все же можно записать в категорию «землянин против землян на стороне аборигенов», которое я могу припомнить, это: Ллойд Биггл-младший, «Памятник». Но и в этом случае — все совсем не так, как в «Аватаре».

На тихой планете потерпел крушение землянин-авантюрист. Сдружившись с местными аборигенами, он подготовил их к неизбежному в будущем появлению землян…

«О’Брайен встал и сделал несколько шагов в сторону моря. Он долго вглядывался вдаль.

— Как ты знаешь, я прибыл сюда издалека и остался потому, что воздушный корабль, доставивший меня сюда, больше летать не мог. Я попал на вашу планету случайно, так как заблудился в небесах, а у корабля была неизлечимая болезнь.

— Помню.

— Придут и другие, — продолжал О’Брайен. — И их будет куда больше. Среди них найдутся и хорошие, и плохие люди, но все они будут обладать страшным оружием.

— И это помню. Я ведь был тут, когда ты сразил мафа.

— Страшное оружие, — продолжал О’Брайен. — Перед ним наш народ беззащитен. Люди с неба захватят эту землю в ту же минуту, как она им понадобится. Они заберут холмы, и леса, и пляжи, и даже самое море — Мать, дарующую нам жизнь. У них будут корабли, плавающие по морям и ныряющие в их глубины. Они отравят воды моря, они отгонят колуфов — основу нашей жизни — в глубины океана, где охотники не сумеют их найти. Наших же людей они оттеснят в горы, где нет для человека пищи. Чужестранцы привезут сюда неизвестные раньше болезни, от которых целые деревни вымрут в огне лихорадки. Эти люди завалят пляжи отбросами, они будут охотиться и плавать в прибрежных водах, их жилища станут расти все выше и выше — выше самых огромных деревьев, и будет этих пришельцев больше, чем марналов во время нереста. А наш с тобой народ вымрет.

Старейшина молчал. Потом сказал:

— Ты уверен, что все так и будет?

— Не сегодня и не завтра, но это обязательно случится.

— Да, это действительно большая беда! — тихо отозвался Старейшина.

О’Брайен окинул взглядом божественную красоту бухты и подумал: «Эта красота, эта никем не изгаженная земля, эти удивительные, милые, красивые люди… А человек, чтоб ему было пусто, бессилен, особенно ежели он умирает…»

Старейшина тоже встал, и некоторое время они стояли рядом и напряженно молчали. Два старика на ярком солнце, ожидающие скорейшего наступления благодатных сумерек. Потом Старейшина осторожно положил ладонь на плечо О’Брайена.

— Неужели Лэнгри не сумеет предотвратить это?

…

— Лэнгри сможет предотвратить это… если люди с небес явятся сегодня или завтра. Если же их прибытие задержится, Лэнгри ничего сделать не сможет, так как он умирает.

— Теперь я понял. Тогда Лэнгри должен указать нам дорогу.»

О’Брайен, прозванный аборигенами Лэнгри, обучил отобранных по способностям юношей и девушек, они обещали передать знание следующим поколениям…

И когда вслед за первопроходцами явились бизнесмены, чтобы превратить планету в курорт, они получили достойный отпор. Советую почитать произведение, так что не буду портить удовольствие, замечу лишь, что сюжет — отнюдь не «против землян», а «против капитализма», хотя и немного замаскированно. Если точнее, то «против стремления к прибыли любой ценой, за счет других разумных и природы».

Но и здесь нет четкого «инопланетяне против всех землян» — опять же, есть хорошие и плохие земляне, просто плохие решили причинить вред аборигенам, что не нравилось хорошим землянам. Нет восприятия землян как цельной группы, инопланетяне не противостоят «землянам вообще».

На это некоторые возражают — мол, на Пандоре тоже были хорошие ученые! Ничего подобного: разделение не было изначальным, оно пошло уже потом, усиливая суггестию «можно предавать». 

Примечание: рекомендую именно рассказ, у меня он в бумажном виде (в сборнике «Солнце на продажу», вот здесь вроде бы есть, только у меня другое издание). Там динамично и четко, а в повести все затянуто, главный плохиш — не такой уж плохой, две любовные линии незнамо зачем в дополнение и все такое.

Вот еще вспомнилось — рассказ Сергея Лукьяненко «"Л" значит: люди».

На некоей планете людей в экспедиции убивал какой-то местный зверь, с ним не могли справиться, и вызвали имитатора — индивида с перестроенным организмом, который мог модифицироваться под весьма разные и неблагоприятные условия. «Меня вызывают в те миры, где люди не выдерживают».

Члены экспедиции к нему отнеслись с явной фобией — мол, гнусный нелюдь и все такое. Поговорив с командиром, он ушел в лес, нашел того местного зверя, и он ему понравился. Типа почти разумный, мстил за свою стаю, погибшую из-за посадки земного корабля, так что имитатор решил зверя не убивать: «погрузить тебя в грузовой отсек катера и перевезти на другой материк. Туда, где нет и не будет людей — планета  не подлежит колонизации»…

Тем временем кто-то из экспедиции засек имитатора и зверя, и решил, что зверя надо бы прибить точно, а имитатора не жалко. Но какими-то там ракетами имитатора не возьмешь, так что откопался и пришел на базу.

Однако он не стал мстить даже за попытку убийства:

«— Что вы хотите? Рассчитаться со мной?

— Нет, Роальд, — серьезно сказал Ингвар. — Я хочу свою комнату — человеческую комнату. И двенадцать часов, чтобы завершить трансформацию и стать человеком. Мне надоела ваша планета, а еще больше — ваша Станция».