Вы сотворили нас - Клиффорд Саймак

Он уставился на меня из-под своей волосяной шляпы и ждал. В свою очередь, я тоже ждал, покрепче стиснув рукоять биты. Необыкновенно довольные волки молча сидели и улыбались.

Наконец уродец не выдержал.

– Вам трижды удалось вывернуться. Но есть некто, еще ни разу не пробовавший.

Он оставил меня в дураках и понимал это, и его счастье, что он находился вне пределов досягаемости бейсбольной биты.

– Ты имеешь в виду мисс Адамс? – как можно спокойнее спросил я.

– Быстро соображаете, – пропищал он. – Согласитесь ли вы, как благородный рыцарь, грудью встретить уготованные ей опасности? Ведь если бы не вы, она не подвергалась бы риску. По-моему, вы просто обязаны.

– Согласен, – сказал я.

– Действительно? – радостно возопила тварь.

– Действительно согласен.

– Вы принимаете на себя…

– Кончай риторику, – оборвал я его. – Я сказал, что согласен.

Наверное, я мог бы потянуть время, однако чувствовал, что могу таким образом потерять лицо, и подозревал, что в подобной ситуации это может иметь значение.

Волки поднялись, дыхание их выровнялось, морды больше не казались улыбающимися.

Мозг мой работал на бешеных оборотах, пытаясь отыскать выход из положения. Но все впустую – в голову ничего не приходило.

Волки медленно двинулись вперед – деловито и целеустремленно. Им предстояла работа, и они хотели побыстрей с нею справиться. Я сделал шаг назад. Если за спиной окажется стена, шансы мои чуточку возрастут. Я взмахнул битой – волки на мгновение остановились, но тут же снова перешли в наступление. Прислонившись спиной к стене, я остановился и ждал.

Сноп света упал на стену противоположного здания, быстро соскользнул вниз и высветил улицу перед нами. Из темноты выступили два дома. Раздался протестующий вой мотора, сквозь который пробивался визг покрышек.

Волки повернулись, припав к земле, замерли на мгновение, словно пригвожденные лучом, а потом пустились наутек, однако некоторые оказались слишком медлительными, и машина врезалась в них. Послышался тошнотворный звук столкновения металла с плотью. И тут же волки исчезли, лопнули – как тот остроголовый уродец, подброшенный над водой ударом гребка.

Машина затормозила, и я со всех ног кинулся к ней. Опасности больше не было, но я знал, что почувствую себя спокойнее, только оказавшись внутри.

Как только машина остановилась, я открыл дверцу, плюхнулся на сиденье и захлопнул ее за собой.

– Один долой, осталось два, – сказал я.

– Один долой? – дрожащим голосом спросила Кэти. – Что вы хотите этим сказать? – Она пыталась говорить небрежно, но это не слишком хорошо удавалось.

Протянув руку, я дотронулся до нее, и почувствовал, что девушка дрожит. Видит Бог, у нее было на это право.

Я притянул ее к себе, обнял, и Кэти прильнула ко мне, а весь мрак вокруг нас трепетал от древнего ужаса и тайн.

– Что это было? – спросила Кэти дрожащим голосом. – Они прижали вас к стене и очень походили на волков…

– Волки и были, – сказал я. – Только особенные.

– Особенные?

– Оборотни. По крайней мере, я так считаю.

– Но, Хортон…

– Вы прочли записки, – сказал я. – Хотя и не должны были. И теперь должны понимать…

Она отстранилась от меня.

– Но этого не может быть, – проговорила она сухим учительским голосом. – Не бывает ни оборотней, ни гоблинов, ни всего прочего в этом роде.

Я мягко улыбнулся – не то чтобы это развеселило меня, однако ее яростный протест был забавен.

– Их и не было, – пояснил я. – Пока не появился маленький легкомысленный примат и не выдумал их.

Несколько мгновений она сидела, пристально глядя на меня.

– Однако они были здесь?

Я кивнул.

– Если бы не вы, они покончили бы со мной.

– Я ехала слишком быстро, – сказала Кэти. – Слишком быстро для такой дороги. Ругала себя – и продолжала гнать. И теперь радуюсь этому.

– Я тоже.

– Что же нам теперь делать?

– Ехать. Не теряя времени. Не останавливаясь ни на минуту.

– Вы имеете в виду – в Геттисберг?

– Вы ведь собирались ехать туда?

– Да, конечно. Но вы говорили о Вашингтоне…

– Мне нужно в Вашингтон. Как можно быстрее. Возможно, будет лучше…

– Если я поеду с вами в Вашингтон?

– Да. Это может оказаться безопаснее.

Я сам подивился собственным словам. Как я мог гарантировать ей безопасность?

– Может, нам двинуться сейчас же? Путь далек. Только садитесь за руль, Хортон, ладно?

– Конечно, – сказал я и открыл дверцу.

Не надо, – проговорила Кэти. – Не выходите.

– Я обойду.

– Мы можем поменяться местами, не выходя наружу.

Я улыбнулся ей, чувствуя себя ужасно храбрым.

– С этой бейсбольной битой я чувствую себя в безопасности. К тому же поблизости никого нет.

Однако я ошибся. Кое-кто здесь все-таки был. Он карабкался по борту машины и, когда я вышел, уже взобрался на крышу. Он повернулся и взглянул на меня, подпрыгивая от ярости. Его остроконечная голова дрожала, уши хлопали, а свисавшие наподобие азиатской шляпы волосы взлетали и падали.

– Я Арбитр, – пропищал он. – Вы играете не по правилам! За такую нечестную игру должен быть назначен штрафной удар. Я опротестую вашу победу!

В ярости я взмахнул битой, держа ее обеими руками. Для одной ночи общества этого странного типа мне было вполне достаточно. Дожидаться он не стал, зная, что сейчас последует. Уродец заколыхался и лопнул, так что бита лишь со свистом рассекла воздух.

13

Я откинулся на спинку сиденья и попытался заснуть, но не мог сомкнуть глаз. Тело мое жаждало сна, но мозг протестовал. Я скользил по самой грани сна и бодрствования, не в силах окончательно погрузиться в сон.

Передо мною проходила бесконечная череда видений. Это не были мысли, ибо я чувствовал себя слишком измотанным, чтобы думать. Я чересчур долго просидел за баранкой – всю ночь, пока рано утром мы не остановились позавтракать где-то под Чикаго, да и потом я продолжал гнать машину прямо на восход, пока Кэти не пересела за руль. Тогда я попытался поспать и даже вздремнул немного, но отдохнуть толком мне так и не удалось. И вот теперь, после обеда, уже неподалеку от границы Пенсильвании, я устроился, чтобы поосновательнее выспаться. Но это никак не получалось.

Волки вернулись и брели через мой мозг с тем же безразличным видом, с каким шагали они по улице Вудмана. Они окружали меня, я пятился к стене, а Кэти все не появлялась, как я ее ни ждал. Они окружали меня, и я отбивался, понимая при этом, что выстоять не смогу, а тем временем Арбитр, взгромоздясь, словно на насест, на поддерживающий вывеску кронштейн, своим писклявым голосом вопил, что опротестовывает результат. Лишь с огромным трудом я мог двигать отяжелевшими руками и ногами, а все тело болело и покрылось от этих отчаянных усилий потом. Я наносил битой удары, результаты которых оказывались ничтожными, хоть я и вкладывал в них всю силу, и я никак не мог понять, почему так получается, пока не заметил, что вместо бейсбольной биты сжимаю в руках извивающуюся гремучую змею.