Спорим, это мальчик! - Блэкер Теренс

Билл Бургер посмотрел на меня, тихо спросил:

— Правда, что ли?

Я кивнул.

Билл покачал головой, как будто матери у детей погибают специально ему назло, и вернулся за прилавок.

Сэм сидел, не шевелясь, глаза по-прежнему закрыты, слезы так и текут. Тайрон положил руку ему на плечо. Сэм глубоко вздохнул, утер глаза и нос рукавом. Шепнул:

— Кажись, не прогонят?

Конечно, нас не прогнали, но, если честно, было не очень-то весело. Дочка Билла принесла нам гамбургеров с картошкой фри, но разговор сам собой завял. Я заметил, что Сэм почти ничего не ел, а обычно лопает все подряд.

Мы приготовились расплатиться, но Билл Бургер подошел к нам и тихо сказал, чтобы другие посетители его не услышали:

— Денег не надо. Я угощаю. В виде исключения.

Мы сказали спасибо, начали вставать из-за стола. Билл все еще топтался рядом.

— Э-э, мисс, — обратился он к Сэму. — Я вам искренне сочувствую, насчет вашей матушки и все такое.

Сэм кивнул, плечом толкнул дверь и вышел на улицу.

Билл Бургер

Я себя ни в чем не виню. Когда мальчишки являются в мое заведение и начинают вести себя, как последние йеху[6], должен же я призвать их к порядку. Откуда мне было знать, что патлатый америкашка, который затеял драку (кажется, еще и недели не прошло), переживает из-за смерти матери.

Но я рад, что его сестричка все объяснила. Славная была малышка, и ее рассказ расстроил меня на целый день.

Я, как-никак, и сам отец, понимаю такие вещи.

Тайрон

Мы вышли из закусочной на оживленную улицу. Светило солнце, и, может быть, в последний раз до начала осенних холодов у поворота в переулок был припаркован фургончик с мороженым.

Мэтт предложил, раз уж мы сегодня сэкономили деньги на гамбургерах, побаловать себя мороженым. Мы встали в очередь, все еще слегка придавленные тем, что произошло у Билла Бургера.

Сэм стоял позади всех. В ту минуту, когда Джейк принимал из рук продавца свой вафельный рожок, Сэм вдруг тихо, с ужасом произнес одно-единственное слово:

— Нет…

Мы с Мэттом посмотрели на него. Он глядел на другую сторону улицы, где у обочины приткнулся крохотный ярко-синий автомобильчик. Возле автомобильчика, облокотившись на его крышу, стояла блондинка, похожая на киноактрису, в таких тесных джинсиках, что казалось, будто они нарисованы на теле.

Рядом с ней на тротуаре лысый коротышка в дорогом, но безвкусном черном костюме и в темных очках о чем-то разговаривал с несколькими прохожими. Судя по тому, как они оглядывались и указывали в дальний конец улицы, можно было догадаться, что коротышка расспрашивал о дороге.

— Не может быть.

Сэм побелел, как смерть. Потом двинулся к этой парочке.

— Сэм, — позвал я, но он не остановился.

Я пошел за ним.

Пройдя метров двадцать, мы пересекли улицу. Сэм быстрым шагом направился к синему автомобильчику.

Поравнявшись с ним, Сэм замедлил шаги, исподтишка приглядываясь к незнакомцу. Меня заинтересовало не столько лицо этого человека, сколько его голос — очень громкий, с американским акцентом.

Миновав их, Сэм притворился, будто рассматривает витрину магазина бытовой электроники.

Глаза у его отражения были огромные и очень темные, лицо абсолютно без всякого выражения.

Я спросил:

— Ты знаешь этого типа?

Он медленно кивнул:

— Это мой папа.

12

Оттолин

У англичан такая манера — говорить «да», когда имеют в виду «нет». В Штатах, если спросишь дорогу, а человек этого места не знает, он просто покачает головой и пойдет дальше.

А здешние обязательно остановятся и начинают мямлить. «Сомертон-гарденз. Погодите, где же это?» Пять минут пройдет, пока они признаются, что понятия не имеют, как туда добраться.

Я-то сразу это просекла, но Катастрофа человек старомодный, привык верить людям. Поэтому ушло не меньше четверти часа, пока мы разобрались, куда ехать, и все это время на нас таращились, как на невесть какое чудо природы.

— Ну и страна! — Катастрофа втиснулся в «Ниссан».

Его лучшая красная рубашка промокла насквозь. Он с хрустом надавил педаль газа, и мы поехали.

Мэтью

Когда ребята еще только переходили через улицу, возвращаясь к нам, я сразу понял по лицу Тайрона: случилось что-то плохое. Он шел совсем рядом с Сэмом, держась чуточку позади, как будто опасался, что мой двоюродный братец может в любую минуту броситься под машину.

Потом я посмотрел на Сэма. Он и всегда-то бледный, а сейчас был белый как простыня. Лицо пустое, равнодушное — это сразу мне напомнило тот день (кажется, сто лет назад), когда мама привела его к нам в дом.

Вот они подошли вплотную.

Джейк спросил:

— Что случилось?

Тайрон предостерегающе глянул на него:

— Сэму показалось, что он видел своего папу.

— Мне не показалось, — жестко сказал Сэм. — Я точно знаю.

— Здесь? — не поверил я. — В Лондоне?

— Это был тот тип в синей машине, — сказал Тайрон.

— Это твой отец? — Чувствовалось, что Джейку трудно совместить фигуру низенького лысого толстячка, обряженного, точно персонаж старого гангстерского фильма, с образом крутого героя, который нарисовал нам Сэм. — Я его… представлял совсем другим.

— Да ну? — глухо отозвался Сэм. — А по-моему, он все тот же прежний Катастрофа Лопес, разве что подцепил где-то новую подружку.

— А зачем он приехал в Лондон? — спросил Джейк.

Сэм посмотрел в ту сторону, куда уехал синий автомобильчик:

— Во всяком случае, не для того, чтобы осматривать достопримечательности.

На Хай-стрит мы распрощались с Джейком и Тайроном, а сами пошли дальше, к парку.

— А ты говорил, что отец у тебя в тюрьме, — сказал я, нарушив молчание. — Это была правда?

Сэм кивнул:

— Конечно, правда.

— Ты так о нем рассказывал, как будто… гордишься им, — сказал я осторожно.

Сэм вроде как задумался.

— Наверное, так бывает, что гордишься кем-нибудь и в то же время не очень-то хочешь его видеть.

— У тебя так?

Сэм дернулся, на мгновение сморщился, как будто от боли. Мне даже показалось, что он готов рассказать мне, что его мучает. Но он только усмехнулся:

— Все это довольно сложно.

Мы пошли дальше. Я сказал:

— Наверное, надо рассказать маме с папой.

Сэм посмотрел на меня через плечо и вдруг одарил своей специфической улыбкой:

— Вот сам и рассказывай, братишка.

Мистер Бертон

Когда мальчики вернулись домой, я сидел за письменным столом в гостиной, занимался бумажной работой, которую давно откладывал. Было слышно, как они о чем-то шепчутся в холле, потом один из них поднялся наверх.

Через минуту Мэтью отворил дверь. По его лицу я сразу понял: что-то случилось; скорее всего, что-то плохое.

Он сказал:

— Сэм сейчас встретил своего отца.

— А… — Я отчеркнул на полях гранок место, где остановился, и отодвинул бумаги в сторону. — Значит, мистер Лопес в Лондоне.

— Ты вроде не удивился.

— Присядь, Мэтью, — сказал я ему. — Пожалуй, пора тебя познакомить с последними новостями.

И тут все вышло наружу: звонок Дурковица, история с наследством Сэма, очевидная вероятность того, что его уголовный папочка заинтересуется сложившейся ситуацией. Когда я закончил, Мэтью покачал головой:

— А считается, что у нас в семье не принято заводить секреты друг от друга.

— При обычных обстоятельствах мы бы сразу все рассказали вам обоим, но… — Я замялся, тщательно подбирая слова. — Мы с мамой решили сначала подождать, пока Сэм как следует освоится в новой школе. Не хотели волновать его раньше времени.

— Так ты думаешь, Лопес явился сюда ради денег?