Змей Двуликий - Евгений Нетт

— Твой вид, Марагос. — Конечно, Элин не был уверен в том, что привычные ему люди не являются какой-нибудь параллельной ветвью истинных людей или вообще их выродившимися потомками, но прямо сейчас решил поставить именно на это. — Только и только твой.

У Марагоса не было никакой возможности подтвердить или опровергнуть родство видов, ведь сам Элин уже давно утратил человечность. Чёрная плоть и чёрная кровь, минимальная зависимость от органов, перестроившийся и изменившийся разум, — перерождённому было, с чем сравнивать благодаря заготовленным перед слиянием пакетам воспоминаний, — говорили сами за себя. Между Элином-человеком и Элином-нынешним лежала огромная пропасть с перекинутым через неё хиленьким мостиком. Что за мостик, спросите? Элин и сам не мог дать точно ответа, но считал, что что-то общее с людьми у него ещё осталось благодаря воспоминаниям, воспитанию и привязанностям. И именно они составляли этот готовый разрушиться от любого неаккуратного движения мостик.

— Что ж, не жалуйся после — ты сам того захотел! — Подчинившись безмолвной команде Марагоса, уцелевшие защитные контуры планетоида в целом и лаборатории в частности развернулись, за считанные секунды накрыв убежище истинного человека чёрным, как смоль, абсолютно непроглядным куполом. Силы в том было немного, но Элин разочарован не был: накопители глубоко под землёй были готовы в случае необходимости запитать подверженный агрессивному внешнему воздействию участок контура. Идеальная схема на случай продолжительной осады. — Если солгал — о пощаде можешь и не просить!

Марагос был удостоен такого же высокомерного фырка, какой изобразил он сам, заявив о том, что ему некого терять. И Дарагос это оценил: очень уж ему понравилось, как младший братишка подавил приступ ярости, эхо которого всё-таки отразилось на лице. Элину это показалось странным, ведь обычно исследователям и учёным вспыльчивость такого рода не присуща, но всего секундой позже ему резко стало не до этих дум. Его душа второй раз за короткий отрезок времени с кем-то столкнулась, и на этот раз превосходство другой стороны в силе было неопровержимо. Банально потому, что Элина борьба с пространством и временем сильно вымотала, а вот Марагос, проводя свои эксперименты, особо не тратился. Потому-то его внутренний мир и оказался мало того, что гораздо, гораздо больше, так ещё и в деталях прямо-таки сквозил превосходством.

Впрочем, в отличии от призванного Дарагосом в самую первую встречу окружения, внутренний мир Марагоса отличался хотя бы тем, что здесь всё выглядело довольно мирно. Вместо изрыгающих пламя громад, бороздящих небо — странные дома из зеркального металла и стекла. Вместо взрывов, копоти и огня — прекрасные сады, полные деревьев, цветов и прочей растительности. Впрочем, небо не пустовало, ведь в воздухе то и дело сновали небольшие стальные повозки, в которых Элин видел искажённые людские тени.

— Удивительно. Твоими стараниями мы провалились в это время?.. — Вопрос Дарагоса заставил его братца застыть на месте, с удивлением воззрившись на того, кого он меньше всего ожидал здесь увидеть. Одеяния Дарагоса разительным образом поменялись, и теперь представляли собой аккуратный и строгий балахон цвета ночного летнего неба, крой которого едва ли подходил до столь любимых мечником схваток. Иначе выглядел и Марагос, но его мантия поменялась лишь едва-едва. Пропали внешние накладки, явно исполнявшие роль защиты во время экспериментов, да в руках появился резной деревянный посох, который впору было обозвать очень большой тростью. — Рад видеть тебя, братишка.

А Марагос тем временем стоял — и просто смотрел, пытаясь убедить себя в том, что наблюдаемая им картина не является наваждением или мороком. Он действительно прямо сейчас делал всё для того, чтобы защититься от любых иллюзий, но реальность оттого не изменилась ни на йоту.

— Как? Откуда?

— Прямиком из четыреста семьдесят пятого года после начала восстания. В тот день меня убили, а душу — раскололи. Меня же… — Дарагос жестом охватил всего себя. — … вырвал у симбионта анимус, к становлению которого ты приложишь руку в далёком будущем.

Взгляды братьев сошлись на Элине, а Марагос медленно выходнул.

— Мне нужно больше информации. Восстание, твоя смерть… Я понятия не имею, о чём ты говоришь, Дарагос. Но одно то, что ты — это ты, и не кидаешься на меня с мечом уже о многом говорит. — Элин бросил вопросительный взгляд на своего наставника, но тот одним своим видом подтвердил, что всё идёт ровно так, как должно. — Я могу тебя отсюда вытащить?

— Даже если бы я захотел оставить своего последнего ученика, разделить нас, к худу или добру, невозможно. И убийством тут не помочь — я растворюсь в пустоте вместе с душой паренька… — Подивиться тому, как Драгос предсказывает направление мысли своего брата Элин не успел. Родственники из разных времён не стали расплываться мыслью по холсту, перейдя к обсуждению всего, о чём только помнил мечник. И Элину эта информация была по-настоящему интересна, ведь именно благодаря истории былых времён люди в современности получали реальную возможность избежать многих ошибок. Жаль только, что этой возможностью пользовались считанные единицы из тех, кто вообще дорывался до исторических трактатов…

С комфортом устроившись среди буйной зелени чуть поодаль от братьев, перерождённый мощным волевым усилием заставил себя расслабиться, наплевав на то, что он, по сути, ступил на территорию чужого внутреннего мира. В случае прямого столкновения ему уже ничего не поможет — так чего тогда бояться?

Здесь же даже в растениях таились крупицы анимы, которая одновременно была и неподконтрольной, и столь близкой перерождённому. И это — самое близкое, самое понятное объяснение из возможных, ведь неодарённый в принципе не может почувствовать того же, что и полноценный анимус. Но одно было верно абсолютно: Элину Нойр хотелось и дальше сидеть, всем своим естеством чувствуя близость Эриды.

Жаль только, сосредоточиться лишь на этих ощущениях он не мог, вынужденный прислушиваться к беседе истинных людей и анализировать всё услышанное. То, что Дарагос ранее скрывал, прикрываясь пробелами в памяти, сейчас изливалось бурным потоком, фактически вручая Элину всё новые и новые части стремящейся к целостности картины мира. Марагос, как оказалось, ввиду молодости Эриду создал совсем недавно, и до пресловутого восстания симбионтов оставалось ни много, ни мало, а целых два века.

И в этой реальности, — как оказалось, местные реалии ничем не отличались от уже привычных для перерождённого, — именно в это время Марагос и Дарагос разругались вдрязг вплоть до того, что старший брат в принципе