История Петра Великого - Александр Густавович Брикнер

также, что Петр сначала не соглашался на казнь Шакловитого и его сообщников, но что патриарх уговорил его казнить Шакловитого[138].

Судьба Василия Васильевича Голицына свидетельствует о том значении, которое имели вельможи в подобных делах. Он, пожалуй, мог считаться менее виновным, чем Шакловитый, но едва ли он избег бы казни, если бы не имел заступника в своем двоюродном брате Борисе. 7 сентября он наконец решился добровольно отправиться к Троице. Сначала не хотели впустить его в монастырь; затем ему было приказано стать на посаде и не съезжать до приказа. Гордон побывал у князя и нашел его в раздумье – «не без причины», как замечает Гордон. Два дня спустя Голицыну и сыну его был прочитан указ, что они лишаются чести, боярства, ссылаются с женами и детьми в Каргополь и что их имение описывается на государя. Голицын с семейством был отправлен сначала в Яренск, затем в Пинегу. В 1693 году на основании ложного доноса возобновилось следствие над Голицыным, и его положение ухудшилось. Он умер в 1714 году. Обвинение в 1698 году относилось к неудаче в Крымских походах и к титулу Софьи как «самодержицы»; в других преступлениях его не обвиняли.

Можно удивляться такой мягкости в обращении с Голицыным. Противники его были чрезвычайно недовольны. Гордон пишет, что все знали о значении Голицына в партии Софьи и были убеждены в том, что он, по крайней мере, знал об умыслах против Петра, если и не был главным их зачинщиком. К этому Гордон прибавляет, что только семейным связям Голицын был обязан спасением от пытки и казни. Этим, замечает Гордон, Борис Голицын навлек на себя гнев народа и родственников Петра; особенно царица Наталья Кирилловна была возбуждена против Бориса Голицына. Все это, однако, пока не мешало последнему оставаться другом и советником царя[139].

Ужаснее была судьба Медведева. Его схватили в одном монастыре близ польской границы, привезли в Троицкую лавру, пытали и заключили в монастырь. В 1693 году следствие над ним было возобновлено по случаю новых показаний, обличавших его в разных умыслах. Он был подвергнут страшным истязаниям и казнен мучительным образом. Есть основание думать, что религиозная нетерпимость противников ученого монаха имела некоторое значение в катастрофе Медведева, считавшегося способным искать патриаршества[140].

Оставалась одна царевна. И ее судьба должна была решиться. Из Троицы Петр написал брату Ивану письмо, в котором, между прочим, было сказано: «Милостью Божией вручен нам, двум особам, скипетр правления, а о третьей особе, чтобы быть с нами равенством правления, отнюдь не вспоминалось. А как сестра наша, царевна Софья Алексеевна, государством нашим учила владеть своей волей, и в том владении, что явилось особам нашим противное и народу тягости и наше терпение, о том тебе, государь, известно… А теперь настает время нашим обоим особам Богом врученное нам царствие править самим, понеже пришли есмы в меру возраста своего, а третьему зазорному лицу, сестре нашей, с нашими двумя мужскими особами в титле и в расправе дел быть не позволяем; на то бы и твоя бы, государя, моего брата, воля склонилась, потому что начала она в дела вступать и в титла писаться собой без нашего изволения, к тому же еще и царским венцом для конечной нашей обиды хотела венчаться. Срамно, государь, при нашем совершенном возрасте тому зазорному лицу государством владеть мимо нас»[141].

Солнцев Ф.Г.

Серебряный трон царей Ивана и Петра

О судьбе, ожидавшей «зазорное лицо», в этом письме не сказано ни слова. Письмо было написано между 8 и 12 сентября. Вскоре после этого царским указом поведено исключить имя царевны из всех актов, где оно доселе упоминалось вместе с именем обоих государей. Затем был послан в Москву боярин, князь Троекуров, просить Софью удалиться из Кремля в Новодевичий монастырь. Софья медлила с исполнением желания царя. Только в последних числах сентября она переселилась в монастырь. Здесь она была окружена многочисленной прислугой, имела хорошо убранные кельи и все необходимое для спокойной жизни; только не имела свободы выезжать из монастыря и могла видеться единственно с тетками и сестрами, которым дозволялось навещать ее в большие праздники[142].

Началом действительного царствования Петра можно считать 12 сентября. К этому дню относится назначение царем некоторых вельмож на разные административные должности. Не ранее как в первых числах октября Петр явился в столицу, которую покинул в начале августа. Таким образом, кризис продолжался около двух месяцев.

Глава VI. Немецкая слобода

Молодой царь до 1689 года не принимал почти никакого участия в государственных делах. Он присутствовал лишь при торжественных аудиенциях и участвовал иногда в заседаниях Думы. С одной стороны, Софья не могла желать посвящения брата в тайны политики, с другой – он сам был занят своим потешным войском и прогулками на Яузе, Просяном пруде и Переславском озере, и поэтому не обращал внимания на дела.

Однако и после удаления Софьи Петр несколько лет еще не занимался политикой. До Азовских походов он предоставлял управление делами другим лицам и посвящал свое время любимым занятиям, учению, увеселениям.

Мало того, были и после падения Софьи разные случаи, свидетельствовавшие о том, что Петр не имел влияния и тогда, когда он по-настоящему должен был и желал иметь влияние. Укажем на некоторые примеры такого рода.

Мы увидим позже, что тотчас же после государственного переворота 1689 года завязались близкие отношения между Петром и генералом Гордоном. Царь нуждался в нем как в наставнике в области военной техники, как в собеседнике, вообще полезном своим многосторонним образованием. Он видел Гордона чуть ли не ежедневно. Однако патриарх Иоаким, который после падения Медведева упрочил свое положение при дворе, играл важную роль и имел сильное влияние, – не любил иностранцев, осуждал и прежде представление им должностей офицеров и был недоволен их положением в кругах высшего общества и при дворе. Неудачу Крымских походов патриарх приписывал участию в них еретиков. Когда шли приготовления ко второму Крымскому походу, патриарх в сильных выражениях говорил о Гордоне, утверждая, что нельзя надеяться на успех русского войска, если этим войском будет командовать еретик. «Вельможи, – рассказывает Гордон, – улыбались и не обращали внимания на слова патриарха»[143].

Бенуа А.

В немецкой слободе. Отъезд царя Петра I из дома Лефорта.

1909 г.

Тем важнее оказывается следующий факт.

Несколько месяцев спустя после государственного переворота Гордон, по случаю празднования рождения царевича Алексея Петровича (в феврале 1690 года), был приглашен к торжественному столу. Однако он не мог участвовать в обеде, потому что патриарх объявил решительно, что иноземцам в таких