Маршал Язов (роковой август 91-го) - Леонид Ивашов

Рабочий день министра обороны длился, кажется, вечно. Наконец, с наступлением ночи наступило некоторое затишье. Последняя ночь перед развязкой. Двигаясь по кабинету, маршал пытался с разных сторон оценить сложившуюся ситуацию и найти в ней хоть какие-нибудь трещинки для выхода. Он уже твердо был убежден в полном провале операции. Одной из мер, которые нужно предпринять — это возвратить войска в казармы. Но попробуй сейчас, ночью, тронь в Москве притихшие боевые машины. Тут же примут за начало атаки. Лучше сделать это утром, прилюдно. Позвонил по прямому телефону В. Ачалову и сказал о принятом решении — выводить утром войска из столицы в пункты постоянной дислокации.

А что дальше? Всегда, в любой обстановке, будь то Спитак, Баку или Ленинакан, смело принимавший решения, сегодня он решения не находил.

Уже после полуночи маршал вызвал порученца. И уже не скрывая подавленности, попросил посидеть у телефонов. Сказал: «Домой не поеду. Пойду отдохну здесь».

Но, конечно, не телефоны были причиной вызова офицера и его присутствия в кабинете. Все телефоны, кроме одного — прямого от Горбачева, переключались на дежурного адъютанта. Президента же в Москве не было. Не хотелось оставаться одному в огромном кабинете накануне надвигающейся развязки.

21 августа. День четвертый.

Тревожная, бессонная ночь стояла над столицей. Не сомкнул глаз и министр обороны, не спали и в Кремле. Оттуда нет-нет, да и звонили Язову. «Шенин, Бакланов», — доложил дежурный офицер. Дважды был звонок от Лукьянова. Маршал ни с кем разговаривать не стал. Да и о чем? Приняв решение дистанцироваться от авантюрных судорог гэкачепистов, он даже почувствовал внутреннее облегчение. Теперь он отвечал только перед своей совестью…

Требовательный телефонный звонок вынудил снять трубку — члены ГКЧП, собравшиеся в Кремле, хотели, чтобы министр обороны присоединился к ним.

— Я туда не поеду, — отрезал Язов звонившему Ачалову. — Так им и передай.

А когда, некоторое время спустя, раздался новый звонок, в сердцах приказал:

— Не соединять!..

Но что эта компания значила без него, на что могла надеяться? Только армия, а значит и Язов, еще вселяли им кое-какую надежду, если не на успех, то хоть на спасение. Посовещавшись за Кремлевской стеной, утром, 21-го, с «тылов» подъехали к зданию Министерства обороны и, почти крадучись, через спецподъезд Крючков, Шенин, Бакланов, Тизяков, Прокофьев поднялись на лифте прямо в кабинет министра обороны. Разговор пошел на повышенных тонах. Попытались «надавить» на министра обороны: мол, не все потеряно, надо действовать, вести вязкую борьбу. Язов так и не понял, что они имели в виду. Да, признаться, и не очень стремился к этому: для себя он уже все решил окончательно.

Со смешанным чувством иронии смотрел Язов, как петушился лидер московских коммунистов Юрий Прокофьев.

— Это предательство. Я обнадежил людей, нас поддержат рабочие. А вы их предаете… Дайте пистолет — лучше застрелиться…

Язов повернулся к Крючкову, жестко сказал:

— Выход один: включить Горбачеву связь и лететь в Форос. Все.

Он не сказал, что еще часа два назад отдал приказ о переброске на Бильбек морских пехотинцев. На всякий случай могут понадобиться…

Около 9 часов утра началась Коллегия. Выступили главкомы ВВС (Шапошников), ВМФ (Чернавин), РВСН (Максимов). Предложение одно: танкам в городе не место, войска из Москвы надо выводить.

— Да, с этим позором надо кончать, — согласился министр и, обращаясь к начальнику Генштаба Моисееву, бросил: — Готовь директиву…

В это время по «кремлевке» позвонил Крючков:

— Почему не летишь в Крым?

— Провожу Коллегию. Высказались за вывод войск.

И после паузы, вместившей в себя, кажется, все переживания последних дней, добавил:

— Я в эти игры больше не играю.

В 13.20 21 августа Д. Т. Язов последний раз спустился на лифте из своего кабинета в спецдвор. У подъезда стоял сверкающий черным лаком правительственный «ЗИЛ». Рядом — машина сопровождения с охраной. Водитель привычно открыл перед министром обороны тяжелую дверцу. Грузно усевшись на заднее сиденье, маршал коротко бросил водителю: «Внуково-2». Машины, рванувшись с места, выехали через автоматически открывшиеся ворота на московские улицы. Регулировщики четко перекрыли движение, и через 2–3 минуты машины понеслись по Ленинскому проспекту.

Довольно часто приходилось маршалу за последние годы мчаться по этому маршруту. Всегда ранее такие поездки сопровождались ощущением гордости, власти. Сегодня министр обороны, вдавливая свое тело в сиденье автомобиля, меньше всего хотел быть узнанным. Проезжая поворот, ведущий на улицу академика Варги, маршал глубоко вздохнул: именно с этой улицы, с закодированного здания, расположенного на ней, начались его злоключения последних дней.

«ЗИЛ» подрулил почти к самому трапу стоящего «Ил-62». Д. Т. Язов тяжелой походкой поднялся по нему, покрытому ковровой дорожкой, наверх. В главном салоне уже находились некоторые из членов ГКЧП. Несколькими минутами позже подъехали А. И. Лукьянов, В. А. Ивашко. Подождали, выглядывая в иллюминаторы. Желающих лететь повиниться перед М. С. Горбачевым больше не нашлось. В 14.00 самолет вырулил на взлетную полосу.

На аэродроме Бильбек прибывших встречали, как в былые времена. Во «фрунт» стоял командующий Черноморским флотом, охрана. Вокруг черные «ЗИЛы», «Волги». Не было лишь цветов и пионеров.

В машину с Д. Т. Язовым сели А. И. Лукьянов, В. И. Ивашко, О. Д. Бакланов. Когда тронулись (с сопровождением, «мигалками»), Язов продекламировал отрывок одного из драматических стихотворений А. С. Пушкина. Лукьянов продолжил. Далее ехали молча.

По прибытии в Форос на дачу изолированного ими шефа все вошли в гостевой дом и стали ждать. Через охрану доложили Президенту о своем визите. Президент в приеме отказал.

Ожидание длилось более пяти часов. Д. Т. Язов почти не присаживался, все время ходил по отведенному членам ГКЧП кабинету, подолгу останавливался у окна. Около 19.30 во двор въехали несколько «Волг» — прибыла делегация во главе с А. В. Руцким и И. С. Силаевым, направленная съездом народных депутатов России. После встречи с ними Президент побеседовал с А. И. Лукьяновым и В. А. Ивашко, а затем был обратный путь на Бильбек.

Перед отъездом сопровождавший офицер шепнул Дмитрию Тимофеевичу: «Из охраны М. С. Горбачева передали, чтобы завтра в 10.00 Вы были у Президента». Д. Т. Язов молча кивнул. Хотелось надеяться на лучшее…

Зачем следовало лететь к Президенту? Язов, наверное, и сам не знал. Вряд ли Горбачев пошел бы на встречу с ним, да и что изменила бы та встреча? Его судьба уже была в руках тех, кто ликовал в Белом доме. Может, непроизвольно тянуло увидеть того, кому обязан назначением на свой, столь высокий пост и кто своими действиями, а больше бездействием подтолкнул его выступить против? И сказать лично те слова, которые 22 числа пришлось передать через следователя, ведущего допрос: «…Я сожалею и осознаю, какой кошмар я вам приготовил».

…А потом был полет назад, в Москву. В. А. Крючков летел в самолете с освобожденным из заточения главой государства в качестве заложника с целью возможного предотвращения диверсии в полете.

Остальные пассажиры, не получившие аудиенции у М. С. Горбачева, а также председатель Верховного Совета СССР и первый заместитель Генсека ЦК КПСС возвращались в Москву на борту лайнера, доставившего их в Бильбек. Но в хвостовом салоне находились и другие пассажиры — офицеры МВД России.

В половине третьего ночи колеса «Ил-62» коснулись бетонки престижного внуковского аэропорта. Членов ГКЧП у трапа ожидали люди с автоматами наперевес. Сзади их сопровождали летевшие в самолете офицеры внутренних войск, также готовые к немедленному применению оружия.

Д. Т. Язов, встряхнувшись, бодро зашагал к зданию прилета. В холле к нему подошел заместитель начальника 9 управления (охраны) КГБ СССР и предложил: «Дмитрий Тимофеевич, зайдите, пожалуйста, сюда» и показал на дверь зала, где обычно перед вылетом останавливались члены Политбюро ЦК КПСС и другие государственные деятели высокого ранга. Там же М. С. Горбачев кратко делился со своими соратниками результатами своих зарубежных визитов сразу после приземления.

Маршал вошел в зал. Генеральный прокурор России объявил о задержании его за участие в государственном перевороте. Через несколько минут черная «Волга» увезла уже бывшего министра обороны СССР в ночную темноту. Прибывший за ним во Внуково «ЗИЛ» возвратился в ГОН (гараж особого назначения) пустым…

Задумавшись, Д. Т. Язов не заметил, как «Волга» проскочила в открывшиеся ворота и остановилась у уютного крыльца. Сопровождавшие вооруженные молодцы предложили выйти из машины и сопроводили в здание. Указав на помещение гостиничного типа, вежливо сказали: «Располагайтесь».