Рассказы о ЮнМи - ВладимирК

class="p1">Она же, не обращая никого внимание, открывает несколько банок с джемом (заказала различные виды), пробует их, выбирает парочку повкусней и выкладывает их в чашки. Делает знак ведущим, что она уже закончила и спокойно ждёт окончания шоу.

Наконец звучит сигнал и участницы заканчивают готовку, лихорадочно наводя последние штрихи в своих творениях. Все конкурсные блюда переносятся на большой стол, ближе к жюри. Какие только блюда не были приготовлены, как они были красиво украшены овощами, фруктами, зеленью. На их фоне, блины ЮнМи выглядели как бедные родственники на богатой свадьбе. Девушки из ХотАйс бросали насмешливые взгляды на ЮнМи, короновки смотрели с сочувствием и досадой. Но ЮнМи была спокойна и невозмутима.

Вот жюри приступила к дегустации блюд, попутно спрашивая название и как это правильно есть (в особо экзотических случаях). Последней, очередь доходит до блинов. Следуя указаниям ЮнМи, жюри окунает блины в джем и начинает есть.

Дегустация затягивается. Члены жюри, почему-то никак не могут распробовать вкус экзотического блюда и одна тарелка с блинами становится пустой. С трудом, ведущие отрывают жюри от дальнейшей дегустации (сами тоже хочется попробовать) и жюри приступает к голосованию. На табло начинают высвечиваться балы за каждое блюдо. Общая сумма каждой из команд примерно равна. Вот дело доходит и до ЮнМи. Иии… высвечивается максимальная цифра! Корона победила! Радостные девушки Короны кричат и обнимаются, соперницы улыбаются и поздравляют. ЮнМи вырывается из объятий подруг (уже наверное подруг) и успевает забрать последнюю тарелку с блинами и начинает угощать их. Достаётся по паре блинов даже соперницам. Грустные ведущие провожают взглядом, как последние блины исчезают в красивых зубах айдольш.

Шоу заканчивается, счастливые короновки едут домой, в общежитие. ЮнМи устало дремлет на сиденье. Она очень устала, диктуя всем желающим, рецепт экзотического блюда под странным названием БЛИНЫ.

Примирение.

Сон. Я сразу понял, что это сон. Потому что, я оказался в Москве, в теле ЮнМи. Я шёл по улицам, таким родным и знакомым, но в то же время казавшимися немного другими. Вокруг кипела и шумела обычная городская жизнь. Миг, и я очутился перед тем местом, где было здание моего общежития. Теперь тут была небольшая площадь, посредине которой возвышался небольшой обелиск черного цвета.

Я медленно подошел к нему. Чёрная плита с золотыми буквами, и цветы перед ней. Я стал читать. Десятки фамилий и имён, знакомые и незнакомые. Все те, кто погиб тогда при взрыве. Дошёл до своей фамилии. Сердце бешено стучало, хотелось закричать, заплакать. Сзади послышались шаги. Я обернулся. Это была моя мама! Но как она сильно изменилась! Бледная тень прежней мамы, подошла к обелиску, положила две гвоздики и так же молча отошла и села на небольшую скамейку, стоящие рядом.

Сон! Это всё сон! Но я медленно подошёл к ней. Где папа, хотел я спросить, но заметил обручальное кольцо на левой руке. Комок встал в горле. Я опустился перед мамой на колени. И тут она посмотрела на меня. Строгий и печальный взгляд маминых глаз казалось проник в мою душу. Мама обняла меня, и я не выдержал и зарыдал. Слёзы текли из моих глаз, я пытался что-то сказать и не мог.

Внезапно меня кто-то обнял со спины. Я повернул голову. Это была мама ЮнМи. Она так же молча смотрела на меня, обнимая и поглаживая по голове. Две мамы подняли меня с колен, посадили между собой на скамейку и обняли. Я пытался им сказать, что очень их люблю, но слова не шли. Они так же молчали, обнимая меня. Потом, внезапно, они встали, повернулись ко мне и хором сказали:

— Мы любим тебя. Все будет хорошо, просто живи дальше.

Бах и темнота окружила меня. Слышалась негромкая музыка. Играл рояль, плакала скрипка, неся покой и умиротворение. Не знаю, сколько прошло времени, я просто лежал в темноте и все горести и беды казались мелкими и незначительными.

— Серёга, ты умер там. Теперь ты ЮнМи и ты жив. Живи, радуйся! Будь счастлив!

Тут внезапно, пронзительный звук проник в темноту. Всё пропало.

Будильник. Блин, надо поменять мелодию на будильнике.

Ночной разговор.

В гостиной общежития на диванах и креслах в пижамах шесть молодых девушек. ЮнМи спит в своей комнате и не о чём не подозревает.

— Ну что, довели макне до того, что она теперь во сне плачет? — недовольство Сонён можно даже потрогать руками.

— Ну Сонён, может она плачет не из-за нас — оправдывается Кюри — может её жених чем-то обидел.

— Не похоже, чтобы она из-за него могла плакать. Мне кажется, она к нему равнодушна — Хёмин встаёт на сторону Сонён.

ИнЧжон ничего не говорит, хмуро смотря в пол. Борам и ДжиЁн начинают о чём-то шептаться, сидя вместе на диванчике.

— Я же вас прекрасно знаю. Вы же не злые. А довели девочку до слёз. Как вы до этого дошли? — Сонён окидывает всех строгим взглядом.

— Когда мы были трейни, нам ещё хуже приходилось — защищается Кюри — вспомните какие гадости нам делали сонбе. И ничего, выжили и стали айдолами.

— А вы что, хотите походить на тех старых дур? — ХёМин так же неумолима.

Борам и ДжиЁн синхронно вертят головой, говоря нет. ИнЧжон поднимает голову.

— Но я же не со зла это делаю. Я просто не хочу, чтобы кого-то из нас выгнали. Вы все для меня как семья. А ЮнМи пришла на готовенькое и еще так себя неуважительно ведет.

— Мы знаем и ценим твою защиту, но ты вот подумай. Это же не ЮнМи решила заменить кого-то из нас. Это решение сабонима. Выживем её, пришлют другую. А мы останемся в памяти ЮнМи как злые аджумы — Сонён мягко убеждает ИнЧжон.

— И к тому же, она очень талантлива, пишет такую красивую музыку. Хейтеры могут сказать, что мы это делали из зависти.

ИнЧжон задумывается. Бором и ДжиЁн опять шепчутся. Кюри что-то читает в планшете.

— Давайте наконец решать, что будем делать с ЮнМи — нарушает паузу ХёМин.

— Мы за то, чтобы перестать бороться с ЮнМи — ДжиЁн озвучивает их позицию с Борам.

— Я то же за это — задумчиво говорит Кюри- я тут почитала форумы, кто-то предложил дать ЮнМи титул "Младшая сестра нации". Уже собралось довольно большое количество голосов. А мы со своим хейтерством будем выглядеть очень плохо.

— Осталась твоё мнение, ИнЧжон — Сонён встаёт с кресла и садится рядом с ИнЧжон на диван.

— Не буду же я с вами всеми ругаться — вздыхает она — но её