Крест и меч - Станислав Сенькин

Корчмарь с готовностью кивнул:

— Я покажу вам путь. Он, хоть и пролегает через тернии и колючки, но весьма прост — чтобы сбиться с тропинки, вам нужно будет сильно постараться. А правила просты. Когда подойдете к воротам крепости, желательно вечером, громко постучитесь в дверь, назовите ваши имена и скажите, что собираетесь пройти испытание. Затем бодрствуйте три ночи и три дня, не преклоняя глав, молитесь Богу, чтобы помог Он вам благополучно пройти испытание. Потом на закате третьей ночи ворота крепости отворятся и вещий ястреб поприветствует вас своим клекотом.

Корчмарь терпеливо подождал, пока аланы расправятся с завтраком, угостил их вином за счет заведения, а затем вывел на улицу. Они прошли с полчаса на запад от села, пока не дошли до небольшого поросшего тополями холма, возле которого шла узкая дорога в горы. Корчмарь поднял в этом направлении свой заскорузлый палец:

— Идите по этой дороге до большого камня-указателя. Не пройдите мимо тропы, ведущей к ястребиной крепости, — стрела на камне указывает прямо туда. Вот только тропа эта сильно заросла терновником, сколько не пытались мы вырубать его, терновник растет вновь и вновь. Порвете вы одежду, пообдираете руки и ноги об острые колючки!

Распрощавшись с корчмарем, аланы двинулись в указанном направлении, обсуждая, как противостоять козням девицы, если их земляк все-таки прав и эта крепость связана с дьяволом. Куще полагал, что не стоит боятся:

— Разве мы не аланы? Что нам стоит пободрствовать три ночи? Насчет зелья — не знаю, как ты, а я могу выпить много — столько же, сколько трое крепких воинов. Нипочем будет для меня ее пойло. И потом Крест Животворящий даден нам в помощь Господом! Перекрестим чаши — и колдовской напиток нам не повредит!

Улыбнулся Иуане, слушая смелые речи своего друга и еще раз проверил, не затупился ли его кинжал.

Когда уже было далеко за полдень, аланы добрались до камня-указателя. На нем по-армянски было написано: «Ястребиная крепость» — и стрелка указывала на узкую тропу, действительно, сильно заросшую тернием. Иуане и Куще сняли плащи, чтобы не испортить одежду и, собравшись с духом, двинулись вверх по тропе. Сильно ругался Куще, что не может он изломать терновник, который жалил его своими колючками. Иуане же, превозмогая боль, старался не обращать внимание на глубокие царапины и ссадины и читал про себя Иисусову молитву, совмещая ее с псалмами, которые знал наизусть.

Наконец увидели путники и саму крепость. Она казалась весьма древней, хотя и не похоже было, что построена во времена великой Зарины. Стены крепости были подлатаны, было видно, что она обжита. Ворота крепости были сделаны из мореного дуба.

Куще быстрым уверенным шагом подошел к воротам и три раза ударил по ним своим огромным кулаком:

— Наши имена Иуане и Куще, мы пришли сюда для испытания! И не уйдем, покуда не получим благословения от вашей пророчицы!

Никто им не ответил. Прождав какое-то время, Куще хотел было снова постучаться, но царевич остановил его, легким кивком головы показывая, что над стеной показались какие-то тени:

— Нас заметили. Давай отойдем в сторону и начнем бодрствовать, как положено…

…Первая ночь прошла легко. Путники разожгли небольшой костерок и поужинали купленной в корчме бараниной, запивая ее вкусным грузинским вином, который Куще принес в большом бурдюке. Они тихо разговаривали, вспоминая о славных деяниях своих предков.

Когда солнце взошло, путники исследовали местность. Вблизи оказался ручей, и путники наполнили опустевший за ночь бурдюк свежей водой. Затем они осмотрели издалека виноградники, на которых трудились люди. Охранников не было видно — люди находились здесь добровольно. Затем сидели до вечера в тени большого тополя — Куще скучал, а Иуане, молясь про себя, перебирал четки… Вторая ночь прошла подобно первой — аланы легко перенесли лишение сна. Иуане и раньше во время перебросок конницы не спал, бывало, двое, а то и трое суток, а файнаг фарст Куще клялся, что, если потребуется, может бодрствовать целую седмицу. Дух их был бодр, да и тела не ослабевали.

Но на третью ночь Иуане вдруг почувствовал себя не вполне здоровым. Ему казалось, что поблизости в лесу крадутся хищные волки, хотя Куще ничего подобного не замечал. Затем он явственно видел снующих над их головами летучих мышей, и Куще напрасно разуверял его, что никаких тварей поблизости не видно.

На следующее утро испытание закончилось, вернее, начиналась самая сложная его часть, если верить алану из корчмы, — врата крепости медленно отворились, и путешественники прошли внутрь.

В просторном дворе перед возведенным из руин небольшом замком, где, видимо, и жили расстрига и прорицательницы, стоял шест, на котором восседал облезлого вида старый ястреб, который, как и ожидали Иуане и Куще, поприветствовал их клекотом. Иуане с восходом солнца почувствовал себя немного лучше, но Куще беспокоился, что болезненное состояние вернется к нему после того, как он отведает зелья прорицательницы.

Наконец из дворца вышла сама прорицательница — грузинка прекрасной наружности в сиреневом шелковым платье. Это был настоящий китайский шелк, притом отличного качества, — уж в чем-чем, а в шелке аданы знали толк. Платье было под стать своей обладательнице — земля редко рождает таких красавиц. Большие приветливые глаза прорицательницы были необычного изумрудного цвета, черты лица правильными, волосы — густыми и черными, как смоль, они полностью закрывали плечи девушки. В руках она несла серебряный поднос с кувшином и двумя чашами:

— Прекрасное утро, дорогие мои гости. Утомились вы за время прохождения испытания. Хочу предложить вам выпить ароматного терпкого вина из плодов наших виноградников, прежде чем вы сможете услышать мое прорицание.

Куще поздоровался с прорицательницей за обоих. Иуане напряженно молчал, он выглядел бледным. Алан начал понимать причину своей неожиданной немощи — это явно было демоническое наваждение. Ведь царевич обладал хоть и не богатырским, но достаточно крепким здоровьем. Пастух принял поднос и поставил его на большой камень в форме куба, стоящий возле шеста с ястребом. Затем он налил себе чашу и, улыбнувшись, обернулся к девушке:

— Не обессудьте, прекрасная прорицательница. Мой друг весьма устал, да и вообще он не пьет вина, будучи приверженцем трезвой жизни и молитвенного подвига. Поэтому, если вы не против, я выпью его долю вина. Выпью за вашу красоту и мудрость, о которой мы много наслышаны.

Прорицательница нахмурила брови, но продолжала улыбаться.

— Вообще-то не принято отказываться от моего угощения, — она внимательно и заинтересованно посмотрела на бледного Иуане, — но будь по-твоему. — Было видно, что царевич ей приглянулся. В глазах прорицательницы зажегся едва заметный огонек страсти. Легко разгоралось ее сердце, привыкшее порабощать слабовольных и исполнять свои желания.

Куще осушил два стакана вина, предварительно перекрестив его, и, поддерживая царевича за руку, последовал за прорицательницей — она позвала их во дворец. Путники вошли внутрь и увидели большой зал, чрезвычайно убого убранный — здесь стояло только несколько стульев и большой деревянный трон, куда и села прорицательница. Она завязала себе глаза шелковым платком такого же цвета, что и платье, и стала молиться на картлийском наречии. Иуане, хоть и хорошо знал грузинский, не мог понять, к кому обращается прорицательница, — ее речь была весьма путаной. Царевич все еще чувствовал себя неважно и мысленно благодарил Куще за то, что тот дал ему возможность не пить отравленное гашишем вино. Путники сели на стулья и стали ждать продолжения представления.

Пастух, казалось, не чувствовал себя усталым или опьяневшим. Он широко улыбался. Глядя на него, царевич утверждался духом. Немощь потихоньку покидала Иуане…

Наконец прорицательница закончила молитву. Затем сняла повязку и торжественно изрекла:

— Нельзя вам идти дальше! Оставайтесь здесь и живите, пока не пройдет семь лет! — Она томно посмотрела на Иуане. — Вы не пожалеете, оставшись со мной. Потом, когда пройдет семь лет, Господь укажет вам путь к великим сокровищам духа! — Прорицательница обольстительно улыбнулась и подмигнула царевичу. — Добро пожаловать в наше братство!

Куще недовольно покачал головой:

— Прости нас, красавица, у нас совсем другие планы, так ведь, Иуане? — он толкнул бледного царевича в бок, и тот согласно кивнул.

— Ах, так! — Прорицательница театрально разгневалась и сошла с трона. Ее глаза наполнились злобой, а пряди черных волос падали на грудь, словно змеи на голове Медузы Горгоны. Она громко топнула ногой о пол, и в гостиную вбежало пятеро вооруженных кинжалами картлийцев. Всем своим видом они показывали, что с ними шутки плохи.

— Посадите их в яму! — она указала в сторону Куще. — А этого еще и свяжите. Не давайте им есть и пить, покуда не переменится их решение! В яму их!