Дитя платонической любви - Маргарита Южина

Танечка уже сидела там. Вне больничного халата она выглядела прелестно – светлые локоны вольно валялись на плечах, ресницы были удивительно черными и беспрестанно моргали, губы жирно блестели, а коротенькая юбочка и вовсе заставила Дусю втянуть живот.

– Евдоким! – помахала Танечка салфеткой со своего столика. – Дуся! Я заказала нам мороженое с коньяком! Вы любите с коньяком?

– Я люблю просто мороженое, сливочное. Можно еще орешков туда покрошить, – засмущался Дуся, но вспомнил о своей цели и торжественно насупился.

– Дуся, вы такой загадочный… – перегнулась к нему через стол Танечка. – Просто удивительно, как это мы раньше не догадались встретиться в кафе!

– У меня раньше денег не было… – покрылся свекольным румянцем Дуся.

– А сейчас? – играла глазками чаровница.

– Сейчас тоже нет, но мне это… поговорить надо. А по телефону не получается.

– Только поговори-и-ить? – плаксиво протянула коллега.

Дуся просто не знал куда деться. Ему всерьез нужно было поговорить. Татьяна, по словам главного, видела Ирину Радько. Вот и хотелось вызнать, где и при каких обстоятельствах та встреча состоялась. Однако Татьяна плевать хотела на то, о чем думал Дуся, и упрямо гнула свое.

– Скажите, Дуся, я вам нравлюсь в таком одеянии? Правда ведь, мне это к лицу?

– Ну да… Татьяна, я вот что хотел спросить… – постарался собраться Дуся. – Помнишь, ты ко мне подходила, хотела что-то сказать. А я тогда с маменькой стоял, помнишь? Ну, маманя еще сказала, что у тебя похотливые мысли?

– Что она сказала? – выдвинула красавица нижнюю челюсть.

– Неважно. Важно, что хотела ты сказать.

– Я? Ой, ну надо припомнить… – облизывала Танечка накрашенные губы.

На нее уже стали заглядываться посетители, и девушке это жутко нравилось. Правда, Дуся взмок, пока она соизволила ответить.

– Так… Сейчас вспомню…

– Да чего там припоминать? Я еще по поводу пропажи ребенка мучился…

– Кстати, – капризно отвернулась к окошку Танечка. – Вот вы сейчас про ребенка вспомнили, а, между прочим, я на днях видела мамашу девочки. И ничего она не беспокоится. Правда, какая-то набыченная была, хмурая вся, будто на нее кариес напал. А сама небось думала, у кого десятку занять!

– Танечка, ты к ней подходила? – оживился Евдоким.

– Зачем это мне подходить? Она в троллейбусе сидела, а я на остановке стояла. Вижу – она!

– Может, ошиблась?

– Конечно! С чего бы мне ошибаться? Я ее надолго запомню! Я, может быть, уже давно возле вас… – девушка прилежно зарумянилась, а потом отрепетированным движением опустила глаза долу и горестно вздохнула. – Я давно на вас смотрю, вы – моя первая настоящая любовь. А тут эта влезла со своим ребенком! Тоже на богатство потянуло! Можно подумать, у нас в роддоме желающих не найдется!

Дуся крякнул. Танечка открыто атаковала. С первой любовью, это она, конечно, лишку дала, все сотрудники знали, что у Танечки немедленно вырастает огромное чувство ко всякому, у кого тугой кошелек. Даже к дяде Юре пыталась приладиться, когда тот купил новую машину, благо жена вовремя всю любовь своим криком разогнала. А еще Дусе было обидно за Ирину Радько. Ну почему все сразу думают, что она решила сделать его отцом только из корысти?

– Зря ты, Танечка, так про Ирину. Она ничего не знала о моем состоянии.

– Она не знала? – поперхнулась Танечка мороженым. – Да я сама ей об этом сказала, дура!

– Когда? – не поверил Дуся. – Ты что – общалась с ней? А говорила «в троллейбусе», «в троллейбусе»!

– Так это я с ней еще в роддоме говорила! Вот! Теперь вспомнила! Когда вы с матерью были, это я вам тогда про этот разговор хотела рассказать. А потом, думаю, чего рассказывать?

– Как это чего? – взвился Филин. – Как это чего – женщина пропала, с ней кто-то о чем-то говорил, а наша замечательная медсестра даже не сообщила об этом! Да тут каждое слово на вес золота!

– Тогда платите мне по весу, – быстро сообразила Танечка. – Даром я теперь буду только молчать.

Дуся спохватился, но было уже поздно – девчонка ни копейки не желала упускать.

– Танюша… – Дуся закатил глаза и умостил свою ладонь поверх наманикюренной ручки собеседницы. – Танечка… Понимаешь, я ведь и сам… как бы это сказать… сам думаю, что в нашем роддоме много прекрасных женщин. Просто какой-то малинник. Я даже и влюбиться могу, честное слово. Но… ты же понимаешь, надо разобраться с этой Радько, а уж потом я смогу чувствовать себя совершенно свободным орлом!

– Филином, – не удержавшись, прыснула девчонка в кулачок.

– Да хоть тетеревом! – обозлился Филин. – Рассказывай, о чем говорили, а то мне некогда сидеть!

Девчонка поджала губы и решила молчать как партизанка. Однако едва Дуся поднялся, она тут же передумала – силком рванула его на место и сказала:

– Ну о чем говорили… да ни о чем! Вы же кричали, что ребенок не ваш. Ну мы с Юлькой…

Дуся нервно сглотнул. Вот с кем бы он связал свою судьбу, так это с умницей, красавицей Юлькой.

– …мы с Юлькой и подошли к Радько, ну чтобы поинтересоваться – чей это ребенок. Радько, конечно, начала кривляться, дескать «кого хочу, того и пишу в отцы своему ребенку! А вам-то что! И от вашего бегемота…» Это она вас бегемотом, «…от вашего бегемота не убудет!» Тогда я не выдержала и встала за вас вот этой самой грудью! Кричу: «От бегемота, может, и не убудет, а вот его состояние сильно пострадает из-за незаконной наследницы!» Радько сначала и не поняла даже про состояние, а потом лицо у нее вытянулось, побледнела вся: «Так этот мешок, – говорит, – еще и с деньгами?!» Это она опять про вас. Ну а мы с Юлькой, чтобы эта Радько сильно рот на чужой каравай не зявила, мигом давай ей рассказывать, как у вас отца порешили из-за этих денег, что с вашей сестрой стало, короче, напугали ее до инсульта. И под конец добавили: «Так что, милочка, учти, деньги на установление отцовства у нашего Филина отыщутся!» Ну и ушли. А она так и осталась стоять. А потом Юлька мне говорит – ты, мол, посмотри, не парализовало ли ее от Филиного богатства? Ну я и побежала искать Радько. А она стоит и по сотовому с кем-то треплется. «Да! – кричит, – но я не знала, что он так богат!» А потом меня увидела, давай телефон прятать и на меня орать! Пришлось ее на укол тащить. Вот и все. Так что знала ваша Радько про богатство!

– Понятно… – уже не сиделось на месте Дусе. – Да, Танечка, ты расплатись, а я… Слушай, я так спешу! Надо… Надо срочно Душеньку выгулять!

– У меня, может быть, душенька тоже гулять рвется… – надула губки медсестра, однако ее уже никто не слышал.

Дуся несся домой, как бомбардировщик – медленно, устрашающе и с гулким рыком. Радько знала, что он богат, но узнала уже после того, как решила повесить на него ребенка! И кому, интересно, она звонила? И еще, с кем же маленькая девочка? Ни Татьяна, ни Попов, которые видели Ирину, не сказали, что она была с ребенком. Дома она не появлялась, у этого своего жениха тоже, где же она может находиться? И если ребенка забрали с ее ведома, то где девочка? А если у Радько нет дочери, почему не вернулась снова в роддом, узнать, что с ребенком? Одни вопросы! И чем там занимаются в милиции? Естественно чем – ищут!

Едва Дуся вошел в дом, как на него немедленно вылился целый ушат упреков:

– Дуся! Как ты мог?! – кричала Олимпиада Петровна, страстно закидывая руки к потолку. – Боже мой! Мой единственный сын! Я все возьму под свой контроль, так и знай!

– Маманя, ну какая опять трагедия? – уныло захныкал единственный сын.

– Какая? А ты считаешь, это не трагедия, когда единственный ребенок, твоя гордость, твоя надежда, связывает свою судьбу с кем попало? – трещала мать. – Она даже не сказала мне «Добрый день, милая женщина». Она мне даже не улыбнулась!

– Да кто она-то?

– Ну как же! А то ты не знаешь! Твоя пассия! Кстати, если ты к ней собирался на свидание, то почему не ходил? Где ты был, горе мое?

Дуся никак не мог сообразить, кто это так раздраконил милую матушку. И вообще что стряслось, пока его не было?

– Мама, с кем ты говорила, и с чего ты взяла, что меня не было на каком-то свидании?

– Потому что она тебе звонила! Та девушка, с которой ты собирался встретиться! Позвонила и вот так неприветливо сразу: «Евдокима Филина позовите!» А я ей еще попыталась вежливо ответить: «Его, девушка, нет, он к вам отправился». А она: «Да вы сдурели! Передайте, что я перезвоню! И пусть не вздумает сбежать!» Нет, ты только подумай – я сдурела! Если ты с ней не встретился, то это еще не повод оскорблять меня, твою мать!

– Мама! Ну почему ты решила, что именно с ней я должен был встречаться? – с досадой спросил Дуся.

– Я тебя умоляю! – ухмыльнулась матушка. – Можно подумать, у тебя девушек – склады! Да даже с твоим наследством тебе звонят всего две, и тех я знаю – Соня и Люсенька! А это звонили не они! Ну кто на тебя еще позарится, господи прости? Нет, сыночек, если у тебя появилась любимая, я не буду под ногами путаться, но только знай – если она сейчас позволила накричать на самое святое, что у тебя есть – на меня! – то через неделю она и тебя поедом съест!