Титулярный советник - Валерий Пылаев

— но я почти физически ощущал повисшую в воздухе мощь боевой и защитной магии. Уж не знаю, когда местной знати в последний раз приходилось упражняться в чем-то подобном, но сейчас базовые плетения вспоминали даже нежные девы в вечерних платьях.

Неплохо. Куда хуже то, что во всей этой суете и я, и уж тем более городовые наверняка упустим террористку… или террористов. Кем бы ни была на самом деле та чертовка, вряд ли она пришла сюда в одиночку.

— Пропустите… — Я кое-как боком пробирался сквозь толпу ко входу, стараясь смотреть в оба. — Извините, сударь… Ваше благородие…

Охранники не отставали, и вместе мы кое-как могли двигаться “против течения”. Когда я, наконец, ввалился в фойе, внутри уже почти никого не осталось. Только несколько человек еще о чем-то спорили с городовыми, кто-то метался по опустевшему концертному залу — но остальные, похоже, уже успели выйти наружу.

— Мы уже заканчиваем, ваше сиятельство. — Усатый безопасник появился передо мной буквально из ниоткуда. — Его светлость будет через пять минут.

— Хорошо, — кивнул я. — Оставайтесь здесь. А мы осмотрим зал.

Хотя осматривать там было, в общем, уже нечего. Рояль стих, столы с закусками сиротливо стояли без дела, и только городовые степенно сгоняли к выходу самую неторопливую публику. Штатских в зале почти не осталось — только несколько мужчин, по-видимому, решивших, что кому-то еще может понадобиться их помощь.

— За мной, — скомандовал я охранникам. — Просто пройдемся здесь… на всякий случай.

Нет, ничего. Пусто. Ни “глушилки”, ни террористов. Только по бельэтажу — чуть ли не прямо над роялем — медленно удалялась куда-то хрупкая фигурка в платье.

Она.

— Задержите ту женщину! — рявкнул я, на ходу вытягивая руку. — И скажите городовым, чтобы перекрыли выход со второго эта…

Договорить я не успел. Что-то оглушительно громыхнуло, и из самого центра столов с закусками мне навстречу хлынул огонь.

* * *

— Нервничаешь? — негромко поинтересовался дед. — Неудивительно… Не каждый день тебя пытаются взорвать.

Да, я еще как нервничал. Но вовсе не потому, что у меня в ушах до сих пор звенели крики раненых… точнее — не только поэтому.

Я мог успеть!

— Или ты сейчас винишь себя в том, что случилось? — Дед чуть подвинулся вперед на стуле. — Думаешь, кто-то на твоем месте справился бы лучше?

— Может быть, — буркнул я. — Поймал бы эту чернявую стерву и свернул шею, а не тратил время на беготню.

— Нет, Саша. Ты все сделал правильно. И если думаешь, что наследник рода всякий раз должен лично носиться за кем-то с “парабеллумом” в руках — подумай еще. — Дед вздохнул и откинулся на спинку стула. — То, что хорошо смотрится в твоих любимых фильмах, в реальной жизни редко срабатывает.

Мы сидели в кофейне на Невском — буквально за углом от взорванной “Авроры” уже где-то минут сорок. Но хваленый местный чай с мятой — вопреки заверениям официанта — хоть и согревал тело, нервы успокаивать пока не спешил.

Злость распирала меня — и настойчиво требовала выхода.

— Редко? Хватило бы и одного раза! — Я стукнул по столу кулаком. — Погибли люди!

— Пятеро городовых, — кивнул дед. — И одна женщина. У остальных были Щиты.

Были. Сам я не успел ни черта, но дедова магия прикрыла и меня, и даже охранников. Впитала почти всю мощь взрыва, треснула — но задачу все-таки выполнила. Я отделался небольшим полетом, звоном в голове и парой синяков на ребрах: не самая большая плата за собственную неосторожность.

Другим повезло меньше.

— Шесть человек. — Дед наклонился над столом. — А могло быть в десять раз больше — если бы не ты. Не всегда получается выиграть чисто, Саша… А иногда не получается выиграть вообще.

Может, и так. Может, я действительно больше жалел не городового с оторванными по колено ногами, а самого себя. Джеймс Бонд уж точно справился бы… и справился один: поймал бы загадочную и опасную террористку, играючи обезвредил взрывчатку и уехал в закат на блестящем “Астон Мартине”.

— Как она… как они вообще туда попали? — прорычал я, стискивая ни в чем не повинную кружку. — Как пронесли бомбу? Куда смотрит Багратион со своим отделением?!

— Ну… могу только посоветовать направить злость в полезное русло. — Дед улыбнулся одними уголками губ. — Потому как обвинять во всем одного лишь Петра Александровича — по сути, бессмысленно.

— Да? — огрызнулся я. — Не припомню, чтобы за безопасность Империи отвечал кто-то еще.

— За безопасность Империи отвечаем мы все. — Дед сделал многозначительную паузу. — Так или иначе. Глупо надеяться, что две сотни Одаренных могут решить все проблемы целого государства.

— Две… сотни? — переспросил я.

— Может быть, три. Или три с половиной. — Дед пожал плечами. — Особый полк жандармов, солдаты и унтер-офицеры — еще около двух тысяч человек, разбросанных по всем губерниям. Внештатные филёры и осведомители, которым иногда еще и приходится платить из своего кармана. — Дед невесело усмехнулся. — Поверь, я неплохо знаю, какой была Собственная Канцелярия ее величества полвека назад — и не думаю, что с тех пор там многое поменялось.

— Все так плохо?

— Не сказал бы, — отозвался дед. — И Багратион лучше своего предшественника хотя бы тем, что действительно пытается держать в руках титулованных болванов, а не просто набивает карманы и укрепляет собственное положение. В отделении достаточно сильных Одаренных, чтобы справиться и с родовыми склоками, и с кучкой народовольцев, и даже с иностранной разведкой в столице и в губерниях… Но к тому, что происходит сейчас, Багратион оказался попросту не готов. — Дед покачал головой. — В сущности, как и мы все.

— К террористам-народовольцам? — уточнил я.

— К заговору против короны такого масштаба. — Дед облокотился на стол. — Даже я не припомню ничего подобного… Но в одном ты прав — сегодня Имперская безопасность в глазах общества и государыни дискредитировала себя полностью. Я почти уверен, что к взрыву в “Авроре” не причастны никакие народовольцы… Но вряд ли это хоть кого-то волнует. Вся столица будет требовать наказать виновных.

— И что это значит? — Я отодвинул опустевшую чашку. — Багратиону придется подать в отставку?

— В первую очередь это значит, что теперь мы можем — и должны взять дело в свои руки.

— Мы?..

— Рода. — Дед сдвинул косматые брови. — Князья, старая аристократия… Как ты догадываешься, я тоже не сидел на печи в Елизаветино.

В кофейне вдруг стало холодно — будто кто-то открыл дверь на улицу… А заодно и все окна.

— Конечно, кто-то предпочел уехать из столицы. В Париж, в Прагу, в Баден-Баден — пока все не уляжется. — На лице деда мелькнуло плохо скрываемое презрение. — Но остальные с нами: