От «Акиры» до «Ходячего замка». Как японская анимация перевернула мировой кинематограф - Сюзан Нейпир

Этот акцент на вуайеризм, а не на сексуальные действия, является важной частью японской порнографии и в манге, и в аниме.

Антрополог Энн Эллисон исследовала скопофилию, присущую манге, и предположила, что сильный акцент на мужском взгляде делает мужчин умелыми зрителями, но пассивными и потребляющими персонажами»[117] – утверждение, которое подчеркивает изображение мужского тела в целом. Хардкорные аниме, такие как «Синяя девочка» или «Куколки-близняшки», делают акцент на вуайеризме, так же как и половом акте, и здесь столько же крупных планов мужских лиц, сколько и планов гениталий.

Комические лица, миниатюрные тела и пассивные позы многих мужских персонажей интересуют с точки зрения мужской идентичности, которую они проецируют. Эллисон проводит интересный анализ динамики мужского взгляда в популярном мультсериале «Бессовестная училка Матико» (Maitchingu Machiko-sensei, 1981), в котором мужской взгляд сначала останавливает женщину (то есть заставляет ее бездействовать), превращая ее в объект или образ для наблюдения мужчины»[118], но затем делает неподвижным самого мужчину. Однако в изучаемых здесь фильмах мужчина не столько неподвижен, сколько остается не у дел. Большая часть комедийного эффекта достигается за счет попыток вуайериста увидеть, потрогать и заняться сексом с женщинами, хотя обычно они оказываются безуспешными.

Главным образом, нам интересен образ всегда готового, вечно неудовлетворенного, преувеличенно комичного мужчины. Хотя мужской взгляд обладает определенной мощью, многие мужские персонажи порнографического аниме предстают обессиленными. Онимару в «Куколках-близняшках», пожалуй, их самый яркий представитель. Сексуальные приключения восемнадцатилетнего Онимару с крошечным телом сводятся к таким явно безнадежным действиям, как подглядывание издалека, попытки взобраться на ноги девочек и заглянуть им под юбки. Неизбежно все заканчивается тем, что девушки избивают его и несчастного уносит опекун/слуга. Хотя зритель видит его внушительную эрекцию (сквозь брюки) и его раболепные выражения похоти, он никогда не показывает, что высвобождает свои фрустрации посредством мастурбации или реального полового акта. Точно так же Нин Нин, крошечный приятель ниндзя в «Синей девочке», часто изображается одичавшим от похоти, но на самом деле никогда не получает возможности совершить половой акт. Он делает куннилингус сообщнице Кугуцумэна, но его ловит и наказывает демонический мужчина.

Джузеппе изображен в состоянии постоянного возбуждения, но никогда не показывается, что он занимается реальным сексом. Самый запоминающийся его образ – это когда Таки и Маки буквально вытаскивают его из огромной сочащейся матки/влагалища проститутки Черного мира, в которой он растворяется. Эта захватывающая сцена подчеркивает не только похоть Джузеппе, но и его уязвимость: его стареющее маленькое тело, почти охваченное бездонным влагалищем демонической женщины, по сравнению с ним выглядит жалким и беспомощным.

С западной точки зрения сцены постоянных сексуальных неудач в безусловно жесткой сексуальной фантазии могут вызывать некоторое недоумение. Почему из всех жанров именно хардкорная порнография сосредотачивается на откладывании соития и невозможности удовлетворения? Этому есть несколько объяснений. Первое связано с важным положением вуайериста в японской эротической культуре. Хотя вуайеризм играет важную роль и на Западе, как уже упоминалось ранее, это один из наиболее важных аспектов сексуальной фантазии в Японии. Например, в романах X века «Повесть о Гэндзи» и «Сказки Исэ» практически все эротические встречи были претворены тем, как герой тайно подглядывает за женщиной, которая возбуждает его интерес. Второе объяснение заключается в сложных отношениях между зрителем и персонажами аниме. Комически инфантильное или старое мужское тело по своей сути не представляет опасности. Зритель может одновременно идентифицировать себя с похотью Нин Нин, Онимару и Джузеппе и чувствовать себя выше их. На самом деле может даже случиться так, что зритель узнает на экране себя в образе вечно неудовлетворенного и разочарованного.

Демоническое тело во многом является противоположностью комического мужского тела. Сверхъестественно огромный, покрытый перекатами мускулов и обязательно оснащенный исполинским пенисом (а часто и фаллическими щупальцами) демон – это сплошное действие. В отличие от комического мужчины, основным действием которого является наблюдение, демон проникает в женщину как пенисом, так и огромным количеством фаллических заменителей. Например, первая сцена в «Куколках-близняшках» показывает толпу, которую можно было бы назвать младшими демонами (небольшого роста и без гениталий), вонзающих рога в своих жертв женского пола. Еще более очевидным по своей фаллической функции является Дзипангу, демонический меч в «Синей девочке». Согласно легенде, древний меч использовался корейской принцессой для мастурбации после того, как она убивала им своих любовников. В конце концов дело закончилось тем, что она убила себя, вонзив меч сквозь влагалище в горло в сексуальном экстазе. В настоящее время, однако, меч обрел собственную сексуальную жизнь, порабощая сообщницу Кугуцумэна и пытаясь овладеть телом Мико в решающей финальной сцене.

Может показаться, что только нечеловеческие мужские тела в порнографическом аниме являются сильными. Хотя периодически попадаются изображения более традиционных половых актов («Синяя девочка» показывает одного из деревенских мальчиков в удовлетворяющей половой связи с Яку), мужское тело, которое постоянно получает сексуальное удовлетворение, не является человеческим. То есть оно по происхождению, художественному изображению и содержанию явно Иное – демоническое, сделанное из стали, с торчащими тентаклями.

Что это значит? Это просто эстетическое совпадение, основанное на особых способностях анимации? Или это что-то говорит о сексуальной самоидентификации японцев? На оба вопроса ответ, похоже, положительный. Искусство аниматора поддается фантазии. Многообразие щупалец, огромных фаллосов и рогатых голов у маленьких демонов – все это особенности, которые трудно изобразить в игровом кино[119]. В то же время они запоминаются так, как никогда не запомнятся более традиционные половые сношения. Еще стоит вопрос о цензуре. До недавнего времени было запрещено показывать мужские гениталии в комиксах, анимации, фильмах и на фотографиях. Хотя правила уже начали меняться к моменту создания «Синей девочки», все же, по-видимому, было легче уйти от демонстрации нечеловеческих гениталий в форме демонических фаллосов или фаллосоподобных тентаклей.

Однако невозможно игнорировать социальный или культурный контекст, в котором рождается анимация.

Образ постоянно меняющегося женского тела, несомненно, связан с изменением социальной и политической идентичности японской женщины за последние несколько десятилетий. Столкнувшись с более влиятельными и независимыми женщинами, японские мужчины, по всей видимости, испытали кризис самоидентификации. Сумико Ивао указала на некоторые из наиболее тревожных социологических явлений, связанных с этой мужской реакцией[120], которые включают в себя рост сексуального интереса к не представляющим угрозы девочкам. Это явление известно как «комплекс Лолиты», или рорикон. Нарочито жестокие и демонические изображения мужчин и женщин в аниме являются симптоматической реакцией на эти социальные изменения[121].

Раздвоение мужского тела на обездвиженного сморщенного вуайериста и огромного сексуально могущественного демона предполагает настоящее отчаяние по поводу мужской идентичности не только в сексуальном, но и в более широком контексте[122]. Зритель-мужчина на некотором уровне отождествляет себя с сексуально заинтересованными мужчинами в фильмах, но его выбор ограничен вуайеристами с выпученными глазами и демоническими садистами. Кажется, что единственный способ представить себя сексуально сильным – это трансмогрифицировать свою идентичность в демоническую. Хотя ни один