Измена. Цена прощения (СИ) - Кучер Ая

– А если нет?

– Тогда тем более всё ясно, Тась. Если бы она была беременна от меня, то не стала бы ждать, а уже бежала доказывать всё.

– Она принесла справку!

– Справку купить можно. Или она действительно ждёт ребенка. Но не от меня. Тась, милая, ты… Ты ведь не плачешь?

Я вслушиваюсь в дыхание жены, её голос напряжен, срывается. Мне хочется приехать к ней и обнять. Утешить и миллион раз извиниться за то, что я натворил.

Хочется себе голову пробить, чтобы не помнить.

Как я облажался.

– Много чести, Немцов, - отвечает резко, но я слышу всхлип. – В общем, разбирайся со своими любовницами сам. А мне прекрати звонить. Сейчас я не готова с тобой говорить.

– Хорошо. Я тебя услышал. Только… А что ты в офисе делала? Я не издеваюсь, правда, ни черта ещё не соображаю.

– Мне Зоя звонила, там иск и документы. Копии я подписала, остальное не буду.

Тася отвечает вдруг собранным тоном, деловым. И я слабо улыбаюсь. Моя девочка.

Я помню, как она жаловалась, какой я деспот и жестокий. При этом ей ничего не мешало сидеть в этот момент на моих коленях, уткнувшись шею, и жаловаться, что придётся задержаться из-за срочного отчета. Но как только перерыв заканчивался – собиралась и была исполнительной подчиненной.

Черт.

Иск.

Я совершенно о нём забыл. Половину пятницы убил на то, чтобы решить этот вопрос. Но договориться мирно не получилось. Тем более странно не только упертость заказчика, так и то, что они несколько лет не выдвигали претензий.

Теперь одного из поставщиков сырья придётся менять, потому что покрывать из своего кармана неустойку я не буду. А иск никому не понравится, какими бы хорошими не были у нас отношения.

– Я просил тебя не беспокоить, - язык начинает слушаться, уже прогресс. – И спасибо, да. Я наберу Зою и дальше сам займусь этим вопросом. Рус с тобой?

– Нет. Я оставила его Алине Михайловне. И не говорила, что ты в больнице.

– Супер. И не говори лучше. А ты…

– Дима, - произносит твердо, перебивает. – По работе я тебе отчиталась. Если захочешь увидеться с сыном – звони, и мы это обсудим. Теперь любое общение между нами будет касаться только Руслана, это ясно? Я устала от твоей лжи, нелепых оправданий. Твоих попыток сделать вид, что всё нормально и ничего не случилось.

Случилось, естественно. И да, я пытаюсь это игнорировать. Цепляюсь за уверенность, что всё будет хорошо. Это лишь кризис в отношениях, его можно преодолеть. У всех свои проблемы в браке, но люди ведь справляются.

Да, мало кто лажает так сильно, как я.

Я ведь знал, всегда знал, что Тася не простит измену. Она могла закрыть глаза на мои командировки, забыть об опоздании на праздник из-за экстренного совещания, не обижалась, если я позже забирал её из университета.

Тася прекрасная, удивительная и понимающая жена.

Но не прощающая.

А теперь мне в лепёшку надо разбиться, но не дать ей развестись со мной.

– Я не вру, - убеждаю, пытаясь найти в голове аргументы. Только там звенящая пустота. – Не знаю, как тебе доказать, но постараюсь. Я не хочу, чтобы ты думала, что я завел роман на стороне и…

– Прекрати, можешь не стараться. Зажим для галстука, Дим. Чертов зажим для галстука, который я тебе подарила!

Снова этот зажим… Тася решила мне все грехи припомнить, чтобы окончательно вырыть между нами пропасть? Другого объяснения я найти не могу. При чем здесь её подарок?

Замечаю на тумбочке запечатанную бутылку воды, тянусь за ней. Жадно пью прохладную воду, смачиваю горло. Безрезультатно пытаюсь подняться с кровати, но тут же падаю обратно.

Надо сматываться из больницы и разбираться со всем сразу. В первую очередь узнать, что произошло за время моей отключки и почему Тася закрылась ещё больше.

Только состояние ваты. Не представляю, как Мирон под такими лекарствами не только соображал, но ещё и приехал вчера ко мне. Выглядел собранным, а я сейчас – желе.

– Я видела ваше милое фото, Дим. Тебя и Иры, а на тебе – этот чертов зажим! Понимаешь? У тебя с ней всё давно, поэтому не смей делать из меня идиотку.

– Ты не могла ничего видеть, Тась. Не было этих двух лет.

– Ты теперь газлайтингом занимаешься? – фыркает, что-то стучит на фоне. – Того я не видела, того ты не говорил – я сама всё себе придумала? Удобно, Немцов. Мне пора.

– Нет, погоди…

Ответом мне служат короткие гудки. Перезваниваю, но меня тут же сбрасывает. Тася выключила телефон или, что более вероятно, бросила меня в черный список.

Какого черта, Ира?

Что ты уже наговорила?

Я совершенно не представляю, что задумала моя неудавшаяся любовница. Какое фото откопала, где его нашла. А самое главное – как узнала про подарок Таси, чтобы ударить по ней. Сомневаюсь, что девушка нашла случайное фото и приделала себя рядом. А я уверен, что об этом никогда не вспоминал. Не говорил о своей жене с Ирой.

Но что-то Ира натворила, если теперь Тася твердо уверена в длительной интрижке. А я не знаю, как доказать, что действительно увидел Иру впервые, когда она пришла на собеседование.

Два года – бред.

Зачем мне это?

Заводить на стороне любовницу, а после бежать к жене? Жить на две семьи в постоянном страхе, что кто-то узнает и сдаст любимой? Рисковать всем выстроенным, чтобы… Что?

Я никогда не понимал тех, кто заводят себе две семьи, катаются вместо командировок или отправляют жену с детьми подальше. Я не моралист, у меня самого грехов хватает, но это – слишком.

Если бы я встретил другую женщину, полюбил её, хотел детей – я бы развелся с Тасей.

Но ведь мне только она нужна.

Сажусь на кровати, упираюсь затылком в стену. А хочется об эту стену несколько раз ударится, выбить все воспоминания о том, что натворил. Амнезия кажется чудом, которое мне не светит.

Ещё одна попытка – Тася вне зоны. Ярко показывает, что не собирается со мной говорить. Передавил, знаю. Ладно. Значит буду звонить другой девушке, которая ждёт моего ответа.

– Дмитрий Степанович! – Зоя тут же снимает трубку, едва не взвизгивает от радости. – Вы ответили! У нас документы для иска, всё готово, но нужны ваши подписи. Таисия Михайловна уже…

– Я знаю. Кажется, я четко сказал, чтобы её не трогали!

Повышаю голос, срываясь. Главное правило, которое я ввел сразу после того, как с беременностью начались проблемы. Не звонить Тасе, даже имя её лишний раз не упоминать.

У неё хватало других забот, нельзя было вешать ещё больше. С табличками этими глупыми носились, будто сами ничего сделать не могли, документы искали. Бардак развели, который пришлось быстро убирать. Несколько увольнений – и вдруг всё нормально работает.

Только пока разбирался в офисе, пришлось командировки отложить, а потом налаживать всё на производстве…

– Но… Экстренный случай же… Суд… - помощница лепечет невнятно, вызывая боль в висках. – Я не знала, что ещё делать.

– Не устраивать самодеятельность! Отправь сюда юристов, я подпишу остаток, и поедут в суд. У вас полчаса, после у меня личная встреча.

Юристы справятся, не первый и не последний иск, с которым нужно разбираться. Мой контроль не нужен, точно не на начальных стадиях. Пока лучше другими проблемами займусь. Фирма не развалится, если я на день исчезну, а вот мой брак – вполне может.

– Хорошо. О! И ещё вопрос, последний. Вы вчера сказали уволить Иру, Таисия Михайловна подписала приказ, но потом сказала, что пока всё отменяется и…

– Дай задачу юристам найти лазейку, когда можно уволить беременную. И проконтролируй, чтобы ей никакой информации не давали по текущим делам. Переведи куда-то в пустой кабинет, без техники и документов. Пусть сидит и своими делами занимается.

Я пообещал Тасе, и слово сдержу. Ира у меня больше работать не будет. Как бы вывернуться не пришлось, хоть тройней беременна, но Ира с офиса уйдёт. Сама или я заставлю – не принципиально.

– Хорошо. Таисия Михайловна дала почти такое же распоряжение.

Потому что «Таисия Михайловна» умная девочка, за которой хочется бежать вдогонку и возвращать себе. Прижать, затащить обратно домой и не выпускать больше никогда.