Тьма над Диамондианой - Альфред Ван Вогт

Снова что-то мелькнуло над головой, потом еще и еще. Мозг его работал без особого напряжения, поскольку непосредственной опасности не было. Разум был готов к защите, но никак не к контратаке.

Снующие сзади существа не целились в него, а скорее хотели убедиться в его желании продолжать продвижение в том же направлении.

Энергетический обстрел прекратился так же неожиданно, как и начался. А еще через мгновение из пересечения коридоров впереди высыпала куча существ, преградив ему путь.

Модиун остановился. Он понял, что наступил момент разобраться в происходящем.

Те, кто стояли перед ним, выглядели плотными и коренастыми. Они имели головы, тела и руки и напоминали внешне людей, хотя и несколько меньшего роста, где-то около шести футов. Казалось, что природа вырубила их из мраморных глыб.

“Надо же! — подумал Модиун. — Человек по легенде был создан из глины, а эти наверняка изваяны из коричневого мрамора”.

Один из шестерки, преградившей проход, сделал повелительный жест и испустил резкий крик. Потом группа разделилась по трое. Одни встали слева, другие справа от человека. Модиун решил, что понял, и двинулся вперед, а обе группы находились у него по бокам.

Итак, его конвоировали. Куда? Хотелось думать, что на командный пункт.

Неожиданно тип, который выглядел как старший в группе, неуклюже побежал к открытой двери, где по стойке “смирно” вытянулось несколько ганиан. Он что-то забормотал, глядя на стоящих, потом, оглянувшись, указал Модиуну на открытую дверь.

Модиун снова подумал, что понимает этот жест, и вошел в дверь.

Он оказался в огромном зале со сценой и рядами стульев, поднимавшимися амфитеатром. Здесь могли поместиться по крайней мере тысяч шесть человек, да еще на небольшой галерке под потолком несколько сотен.

Многочисленные ганиане, скорее всего солдаты, потому что они держали в руках что-то вроде металлических палок, сверху смотрели на сцену. На ней находились другие ганиане, а позади них стояло в три рада около сотни существ. В руках у них тоже были металлические палки.

Еще одна группа, значительно меньшая, сидела перед стоящими. Посредине стоял какой-то тип, отличающийся от других. Он что-то рассказывал сидящим.

Вся толпа ганиан внимательно уставилась на экран, установленный на сцене. Однако от двери, в которую вошел Модиун, происходящее на экране не было видно.

25

Как только эти существа увидели Модиуна, все сразу переменилось.

Тип, который что-то говорил другим, замолчал. Потом тяжелым шагом он подошел к краю сцены и что-то проговорил громким голосом. Слова его явно были обращены к тем, кто конвоировал человека. Но поскольку все это было произнесено вслух, Модиун счел возможным прислушаться, не боясь показаться невежливым. Он включил мыслеусиление и… ему тотчас же стал понятен смысл сказанного.

“Ну-ка подведите поближе эту свинью!”

Модиун грустно хмыкнул, поняв сравнение, которое никак не должно было к нему относиться. Тем не менее он мог понимать и даже говорить на ганианском языке.

— Я пришел сюда по собственной воле. Если вы хотите, чтобы я поднялся на сцену, я сделаю это с превеликим удовольствием.

— Однако!.. Ты говоришь на нашем языке! Ганианский начальник был крайне удивлен.

— Ну что ж! — проговорил он. — Я рад, что могу здесь с кем-нибудь объясниться.

Модиун решил, что объяснять природу ментального восприятия будет слишком долго и сложно, и продолжал быстро двигаться вперед, а шестерка его неуклюжих конвоиров бежала, стараясь не отстать от него.

На сцену вели широкие ступени. Поднимаясь по ним, Модиун смог наконец разглядеть то, что воспроизводилось на огромном экране.

На экране был день. Светлый и ясный, позволяющий четко видеть все особенности рельефа на расстоянии по крайней мере полумили.

С одной стороны виднелась текущая через лес река, которая достигала равнины прямо под звездолетом. А на равнине располагалась армия землян… но она вовсе не занимала прочную позицию. Первое впечатление, что она ведет нормальные боевые действия, было ложным. Армию просто-напросто блокировали.

Ганианские войска окружили ее со всех сторон. Они продолжали теснить землян, сжимая кольцо на пятачке около двух квадратных миль, слишком маленьком, чтобы там можно было свободно разместиться четверти миллиона существ со всем снаряжением.

Шла битва между этой заблокированной армией и войском ганиан. Огромные вспышки цветного огня обрушивались на ту и другую сторону.

Все это Модиун успел разглядеть, прежде чем отвернулся от экрана. Зрелище показалось ему слишком жестоким.

— Нужно как можно скорее положить конец этому избиению. Как для землян, так и для ганиан нет смысла продолжать военные действия.

— Кто ты такой? — сухо спросил начальник ганиан.

— Меня зовут Модиун, а вас?

— Я — генерал Дуэр.

— Генерал Дуэр, я являюсь представителем хозяина нунули с этого земного корабля. Бойню необходимо остановить!

Последовало молчание, а потом зловещий ответ:

— Сражение прекратится только после полного уничтожения или капитуляции сил вторжения.

Модиун вздохнул, как это делал Айчдохз.

— Это далеко не лучшее решение. К тому же мы знаем, что гибнут в основном простые исполнители. Совершенно ясно, что руководители ни за что не ответят и не погибнут. Ваше предложение лишено реальной основы.

— Наказание должно соответствовать преступлению, — прозвучал суровый ответ. — Все они — участники агрессии, и их целью является захват Гании.

— Простые существа, люди-животные, не имели такого намерения, — продолжал гнуть свое Модиун. — К тому же, какой бы ни была индивидуальная ответственность, ситуация изменилась. Они готовы отступить и убраться прочь с планеты, если ваши отряды покинут корабль и позволят погрузиться на него нашим войскам.

Однако позиция стоящего перед человеком существа оставалась непоколебимой.

— Раз уж война началась, то прекратить ее довольно трудно. Мы требуем полной капитуляции корабля, а так же планеты — которую вы, кажется, назвали Земля, — осмелившейся направить армию на захват Гании.

Модиун покачал головой.

— Ваше требование нелогично. Война не нужна ни той, ни другой стороне. Вообще она никогда не должна была начинаться. А коли уж она началась, необходимо срочно положить ей конец. Ведь вам повезло, что атака сорвалась. Чем скорее вы это поймете, тем скорее осознаете, что ничего не решите своим отказом прекратить военные действия. Вам следует перестать сражаться, пока наша армия чувствует себя побежденной. Вполне возможно, что наши военные что-нибудь придумают или у них возникнет такое же неодолимое желание драться до победного конца, как сейчас у вас. Ведь тогда они ни в коем случае не сдадутся.

Опять наступило долгое молчание. Генерал Дуэр стоял и молча смотрел на Модиуна. Казалось, что он пытается вникнуть в суть сказанного человеком. В конце концов он заговорил:

— Мы с вами все время топчемся на одном месте, не так ли?

Модиун удивился. Ему казалось, что он достаточно четко изложил свою позицию. Впрочем, сталкиваясь с личностями, которые рассуждали, с его точки зрения, совершенно иррационально, он понял, что они всегда стараются извратить основу проблемы. Поэтому он еще раз сказал:

— Я предлагаю вам убрать армию со звездолета и не препятствовать посадке в него наших войск. Взамен хозяин нунули согласен отказаться от завоевания Гании.

— Вот как?! — саркастически усмехнулся генерал. — А вот я в этом не уверен. У меня даже создается впечатление, что противник прислал на переговоры какого-то ненормального.

— Понятие безумия — вещь довольно-таки относительная… — начал было Модиун, но договорить не успел.

— Ваша армия и корабль целиком в нашей власти! Ты же приходишь сюда и ведешь себя так, как будто все обстоит наоборот. Кто же ты, наконец, и к чему вся эта галиматья?

Конечно, это был не дословный перевод сказанного, а приблизительная передача довольно грубых слов.

— Я — просто пассажир. То есть…

Он замолчал, раздумывая, стоит ли уточнять в данной ситуации свое положение последнего человека Земли, а также незаконного пассажира, от которого просто не сумели еще избавиться. Решив, что главное все же найти Судлил и встретиться с членами комитета, он не стал вдаваться в подробности.

— У меня с ними нет ничего общего, — сказал Модиун, махнув рукой в сторону экрана. Но я был готов по их просьбе на переговоры с вами. Однако, видя ваше отношение к происходящему, я пришел к выводу, что разговор бесполезен. Раз вас не удается убедить, а я это уже понял, то мне придется вернуться на свою часть корабля.

— А вот в этом ты ошибаешься, — небрежно обронил собеседник. — Ты никуда не пойдешь. На Гании принято отправлять назад головы неудачливых парламентеров для передачи тому, кто их послал.