Ранчо - Стил Даниэла

Ее вызывали на бис, а потом не давали проходу. Из толпы раздавался визг, в нее летели цветы, в руки совали подарки, кто-то даже запустил предметом нижнего белья, но от этого дара она уклонилась. То был приступ буйного обожания. Если бы не полиция, она не вырвалась бы на свободу. Уезжая, Таня размышляла о своей безумной жизни и о немыслимом бремени, зовущемся известностью: ее страстно любят и с не меньшей силой ненавидят.

Глава 8

После Таниного звонка день Зои Филлипс вошел в привычную колею. Она занялась пациентами и забыла обо всем остальном. Пациенты ее по большей части были гомосексуалисты, хотя в последние годы стало прибавляться женщин и гетеросексуалов, заразившихся половым путем, при внутривенном введении наркотиков или при переливании крови. Больше всего она переживала, когда к ней попадали зараженные дети – их тоже прибывало. Можно было подумать, что: она перенеслась в слаборазвитую страну. Вылечить их она не могла, даже помощь была ограниченной. Иногда они получали от нее только жест внимания, прикосновение, немного ее времени, минутку у постели. Потом наступала смерть. Она не жалела на пациентов ни времени, ни сил. Так продолжалось из года в год с начала восьмидесятых, когда впервые появилось сообщение о страшной болезни. С тех пор СПИД превратился в ее предназначение, ее рок, ее страсть и судьбу.

К концу дня она настолько выматывалась, что ее могло хватить только на дочку. Она старалась проводить с ней как можно больше времени, даже иногда мчалась обедать домой» лишь бы урвать лишнюю минутку пообщаться с девочкой. Одно время Зоя брала ее к себе на работу и оставляла в кабинете в корзине. Потом Джейд начала ходить, и с этим пришлось покончить. Когда позвонила Таня, она как раз собиралась съездить домой.

Неожиданно к ней заглянул коллега. Сэм Уорнер – отличный врач и приятный человек. Зоя сотрудничала с ним много лет: до этого они вместе учились на медицинском факультете Стэнфордского университета. Одно время они были неразлучны. Зоя подозревала, что Сэм влюблен в нее, но на первом месте у нее и тогда стояла работа – не хватило времени дать ему понять о своей догадке, а сам он ничего не стал предпринимать. Отучившись, он переехал в Чикаго. Они надолго расстались. За это время Сэм успел жениться и развестись. Потом опять перебрался в Калифорнию, где они случайно встретились и возобновили прежнюю дружбу. Отношения так и не приобрели нового качества. Они остались приятелями. Он любил ей помогать.

– Как дела? Несколько недель от тебя ни слуху ни духу.

Он просунул голову в дверь ее кабинета, когда Зоя убирала со стола бумаги. Уорнер смахивал на большого уютного медвежонка. Он был высок, широкоплеч, радушен, вечно ходил всклокоченный, несмотря на все старания; у него большие карие глаза. Зонным пациентам повезло, что к ним наведывается такой врач. Он умел ладить с людьми, и Зоя никому так не доверяла, как ему.

– Ты хоть когда-нибудь берешь выходные? – спросил Сэм озабоченно. Он обычно временно замещал врачей разных специальностей, чем зарабатывал на жизнь, собственной практики не имел. Больше всего ему нравилось помогать Зое. Она руководила клиникой твердо, к тому же он считал ее отличным врачам, не боящимся самой страшной из болезней.

– Стараюсь обходиться без выходных, – ответила Зоя. – Мои пациенты против. – Как ни любили они Сэма, она считала своим долгом не подводить их и не оставлять надолго. Она совершала обходы в клинике и иногда посещала больных на дому, причем даже по воскресеньям.

– Тебе надо отвлечься, – проворчал он, глядя, как она снимает белый халат. – Это полезно и тебе, и мне. Мне тоже нужны деньги, но...

– Кажется, я задолжала тебе еще за прошлый раз. У меня новая бухгалтерша еще не научилась работать. – Она улыбнулась.

Сэм поразительно терпелив в отношении оплаты. Еще в Стэнфорде она узнала, что Уорнер – выходец из зажиточной семьи с Атлантического побережья и имеет постоянный доход, но сам он никогда этого не упоминал; ему было совершенно чуждо хвастовство. Он ездил на старой, помятой машине, одевался просто, отдавая предпочтение рабочим рубашкам и джинсам, никогда не снимай старых любимых сапог, которые до него таскала не одна сотня ковбоев.

– Какие новости? – поинтересовался Сэм.

Он не любил тыкаться, как слепец, когда Зоя поручала ему подменять ее. Последнее случалось только тогда, когда ей нездоровилось или возникали неотложные дела. В последнее время она старалась не отлучаться. Весь день трудилась не покладая рук и к вечеру еле-еле добиралась до дома. Если она с кем-то встречалась, то брала с собой пейджер, отвечала на звонки и порой, если возникала необходимость, уходила с середины представления или оставляла нетронутым ужин в ресторане. Назначать ей свидания было не очень-то удобно, зато врачом она была непревзойденным.

– Новостей немного, – ответила Зоя, переобуваясь. – Много только что поступивших маленьких детей. – Малыши заражались СПИДом от матерей еще в утробе.

– Иди спокойно, я просмотрю истории. – Она никогда не запирала от него истории болезни. От Сэма у нее не было секретов. – Поцелуй от меня Джейд.

– Спасибо. – Зоя улыбнулась и вышла, глядя на часы. Выдался как раз тот нечастый случай, когда у нее было назначено свидание и требовалось поторопиться. Уже без пятнадцати семь, а Ричард Франклин обещал заехать за ней в половине восьмого. Это известный хирург, специалист по раку груди в Калифорнийском университете. Они познакомились два года назад на медицинском симпозиуме, где оба выступили с докладами. Она заинтересовалась им из-за естественного соперничества смежных областей медицины, он ею – из-за повышенного внимания к СПИДу в прессе. Он утверждал, что рак груди – более частая причина смерти, чем СПИД, следовательно, на него надо выделять больше денег. Из-за этого у них произошел спор, а затем завязалась дружба. За два года они встречались несколько раз, причем в последнее время стали видеться чаще. Ричард Франклин – яркая личность. Зоя ценила его общество, иногда заходило даже дальше, но влюбиться в него...

.Ей, встречались мужчины, значившие для нее гораздо больше, но они долго не держались. Последний, кто был ей по-настоящему небезразличен, умер от СПИДа, приобретенного при переливании крови десять лет назад, оставив ей все свои деньги, на которые она и создала клинику. С тех пор промелькнула еще пара неплохих людей, но замуж она не собиралась, а за Ричарда Франклина и подавно.

Зоя поехала домой в своем стареньком микроавтобусике «фольксваген». Она купила его, когда удочерила Джейд, и часто пользовалась для транспортировки больных. Сейчас она выжимала из него все, на что автомобиль был способен. У нее был чудесный старый, дом в Эджвуде, неподалеку от университета, у самого леса, в котором они гуляли с Джейд. Зоя часто любовалась видом из окна гостиной: мост Золотые Ворота был виден, оттуда как на ладони. Стоило ей отпереть дверь, как Джейд радостно подбежала к ней:

– Мамочка!

Зоя взяла ее на руки, прижала к себе, гладя по головке. Малышка, размахивая ручонками, рассказывала о собачке, кролике, изюме и важных событиях в прогулочной группе. Разобраться в ее лепете пока что трудновато, но Зоя понимала.

– Олик, олик! – твердила Джейд, отчаянно жестикулируя. Зоя догадалась, что речь идет о соседском кролике.

– Знаю. Может, и мы заведем такого. – Она опустила девочку на пол и наспех утолила голод гамбургером с рисом, оставленным помогавшей ей по хозяйству датчанкой Ингой. Не очень вкусно, зато питательно. Джейд грызла на ходу сырую морковь.

Зоя кинулась наверх. Ей хотелось как можно быстрее переодеться, чтобы побыть с Джейд хотя бы несколько минут, прежде чем за ней заедет Дик Франклин. Если она уходила куда-то вечером, то на дочь совершенно не оставалось времени. Впрочем, выходы и свидания бывали у нее редко, как и выходные.

Спустя двадцать минут она спустилась вниз в длинной юбке из черного бархата и белой кружевной блузке.