Король хитрости (сборник рассказов) - Дмитрий Емец

Брызнув на бинты несколько капель зеленки, Филька отошел на несколько шагов и, как художник, стал любоваться своим творением.

- Му мам момумимось? - промычал забинтованным ртом Петька, что означало: "Ну как, получилось?"

- По-моему, отлично, - догадался Хитров. - Подойди к зеркалу и посмотри сам!

Мокренко попытался сделать шаг, но едва не рухнул на пол.

- Что ты ходишь, как парализованный? - удивился Филька.

- Мы ме момени момимтомал! - возмутился Петька, что означало: "Ты мне колени забинтовал!"

- Терпи! Это даже лучше, что ты хромаешь. Так выглядит натуральнее!

Филька подтащил одноклассаника к зеркалу и дал ему полюбоваться собой. Из зеркала на Мокренко уставился такой инвалид, что Петька едва не застонал, увидев, во что превратился.

- Впечатляет? - надувшись от гордости, спросил Филька.

- Му мто ме мемерь мемать? - выговорил Петька.

- Что тебе делать? А вот что! Теперь ты, как фанат русского языка, пойдешь в школу и покажешься Максиму Александрычу. "Вот, - скажешь, - пришел писать диктант!"

- Я мто м мума момел? - Мокренко вытаращил незабинтовнный глаз. Что этот Хитров, с ума сошел? Столько выстрадать, и еще идти в школу!

- Да не волнуйся ты! - успокоил его Хитров. - Я все продумал. В таком виде писать диктант тебя никто не заставит, а за то, что ты тяжелобольной явился на урок, тебе могут поставить пятёрку! Только давай рот тебе разбинтуем, а то ты говоришь больно невнятно.

При мысли о пятерке Петька взбодрился и попытался раздавить своего спасителя в объятиях, но ему помешали бинты.

- Время поджимает! Пора в школу! - поторопил его Филька, взглянув на часы.

Мокренко кое-как приковылял к школе и после звонка вошел в класс, где в полном молчании Максим Александрыч вскрывал конверт с диктантом.

На задних партах сидели инспекторы из района - две важные женщины с карандашами, а рядом с ними - взволнованный завуч Илья Захарыч, то и дело вытиравший платком свою лысину.

Когда завуч увидел Петьку, платок в его руке замер, а женщина-инспектор тихонько вскрикнула, решив, что сам фараон Хеопс или его древний предок Тутанхамон явился к ним с того света.

Максим Александрыч не узнал вошедшего.

- Это кто? - спросил он робко.

- Это я, Мокренко! Пришел писать диктант!

- Какой диктант, Петя, что ты? - всполошился завуч Илья Захарыч. - Что с тобой случилось, дорогой?

Мокренко, не подготовивший ответа на подобный вопрос, покосился на Фильку, но, так как уши у него были в бинтах, не услышал, что тот шепчет.

- Так как тебя угораздило? - сочувственно повторил завуч, и Петька, вконец растерявшийся, сморозил первое, что пришло ему в голову:

- На лыжах катался и упал!

Илья Захарыч вытаращил глаза. На мгновение в классе повисло молчание, а затем все грохнули от хохота, даже инспекторша ехидно улыбнулась в пространство краем рта. Лысина у завуча покраснела, как помидор:

- Вот как, Мокренко! Значит, на лыжах упал! А ну снимай бинты и живо за парту! Живо, кому говорю! Ах ты, сачок!

Ничего не поделаешь. Разоблаченному Петьке пришлось снимать бинты и садиться за диктант.

- И сегодня же пришли ко мне своих родителей! Сегодня же! - предупредил его завуч, и Петьке показалось, что в его гроб забили последний гвоздь.

После уроков Филька и Мокренко сидели на заборе, и Хитров ругал его на чем свет стоит:

- И угораздило же тебя про лыжи ляпнуть! Какие могут быть лыжи, когда май на дворе! Ну скажи мне, зачем ты про лыжи сморозил?

- Я того... не сообразил. Уж больно он неожиданно вопрос задал... вздохнул Петька.

Филька покосился на него и махнул рукой:

- Эх, дураки мы, не надо было тебе рот разбинтовывать!

Рассказ двадцатый.

ДОН ЖУАН ДЕ МОКРЕНКО

Петьке Мокренко ужасно хотелось подружиться с какой-нибудь девочкой. За юбку дернуть, руку выкрутить, сумку школьную стянуть или в учебнике что-нибудь нарисовать - это он мог, а вот чтобы дружить или познакомиться, тут в нем словно что-то заклинивало и, кроме мычания, он ничего не мог из себя выдавить.

И вот Петька решил посоветоваться с Филькой Хитровым, который был знаком с таким количеством девочек, что у него записная книжка от их телефонов пухала.

По дороге из школы Мокренко нагнал Фильку и пошел рядом с ним.

- Слышь, того... как у тебя с девками получается? - спросил он.

- Полегче на поворотах! Не с девками, а с девочками... В крайнем случае, с девчонками! - нахмурился Филька.

- Ну с девчонками... - согласился Петька. - Не пойму я, как ты с ними вообще болтаешь?

- Со мной же ты разговариваешь? Вот и с ними так же. Что здесь сложного? пожал плечами Филька.

- Может, тебе не сложно, а мне сложно. Научи меня, как надо с самого начала! - потребовал Мокренко.

Мимо пробегал пятиклассник из их школы, и Петька, не удержавшись, дал ему пинка.

- В смысле знакомиться, или если уже знаком? - уточнил Филька.

- Если знакомишься. Я вчера подошел к одной телке у клуба и говорю ей: "Привет, блин! Я Петька! Чего-то я тебя раньше тут не видел!"

- А она тебе? - заинтересовался Филька.

- Она говорит: "И не увидишь больше!" Повернулась и ушла. - уныло признался Мокренко.

- И правильно сделала. Как с тобой можно нормально разговаривать, когда ты через каждые два слова, то "блин", то "черт", то "телка", а то еще чего-нибудь похлеще? Поставь себя на место девчонки. К тебе походит амбал с нечищенными зубами, толкает тебя в плечо и говорит: "Блин, откуда ты здесь взялся? Ну что, бычок, хочешь со мной дружить? Давай свой телефон!" Захочешь ты с таким дружить? И девчонка тоже не хочет.

Мокренко вздохнул.

- Я что, виноват, что у меня по-другому не выходит? Давай так. Ты научи меня каким-нибудь словам. Я их запишу и выучу.

- Ладно, - согласился Филька. - Только учти, что слова для каждой девочки свои и надо действовать по ситуации.

Хитров уселся на забор хоккейной площадки, а Мокренко, присев на корточки и достав тетрадь, приготовился писать.

- Вариант классический. Связан с погодой. Допустим, дождь, а девочка без зонта. Ты говоришь ей: "Ты же вымокнешь! Хочешь дойти под моим зонтом?"

- А если у нее есть зонт, а у меня нет? - спросил Мокренко.

- Тогда наоборот. Ты спрашиваешь: "Ты не возражаешь, если я тоже спрячусь под твоим зонтом?"

Спрыгнув с забора, Филька заглянул Мокренке через плечо и засмеялся:

- Эх ты, голова! "Зонтом" пишется через "о", а не через "зантом".

- Неважно, я же для себя пишу! - заявил Петька. - А если вообще дождя нет?

- Хм, это задача посложнее, - задумался Филька. - Тогда говоришь что-нибудь неожиданное. Допустим: "Ты знаешь, что в феврале сорок два дня?"

- Почему сорок два? - заинтересовался Петька.

- Вот и она спросит: "Почему?" С этого и завяжется разговор! - объяснил Хитров.