Песнь огня - Розария Мунда

громко смеявшийся над тем, что ему только что сказал Эдмунд Грейхизер. Заметив меня, он вскинул бровь. В отличие от меня, ему разрешили оставить браслет, чтобы призывать своего дракона.

Когда все собрались, Иксион начал свою речь:

– Первый Защитник нездоров. В его отсутствие Лео и я будем руководить Каллиполисом: Лео как ваш временный Защитник, а я стану вашим новым Первым Наездником.

Холмс мгновенно среагировал на эти слова, выразив свое недоверие:

– Вы не наш…

Но тут же опомнился и залился краской. Однако было уже поздно. Губы Иксиона скривились:

– Напомните мне еще раз, каким должен был быть результат теста вашего сына? Железо или хотя бы Бронза? Люциан сказал мне, что вы были весьма удивлены вчера этой новостью. – Когда Холмс ничего не ответил, Иксион, сцепив пальцы, положил ладони на столе перед собой. – И да. Вы только что представили наш первый пункт повестки дня. Так называемая Первая Наездница Каллиполийского флота Антигона Фархоллсерф, которая, кажется… скрылась под покровом ночи.

Иксион использует феодальное обозначение, применявшееся в образовании фамилий крепостных, как и в случае с Роком. Только теперь названная дракархия принадлежит не его отцу, а мне. Согласно своему дореволюционному статусу, Антигона принадлежала нам, как и земля, на которой она родилась.

Антигона сюр Аэла. Драконим звучал как защита от злых сил. Ее имя – Антигона сюр Аэла.

– Мы столкнулись с ней, – сказал Эдмунд Грейхизер. – Парсиваль даже вонзил в нее когти. Над Равниной Ферриш.

Снаружи послышался свист хвоста Нитера, полоснувшего воздух, и стекло задребезжало. Иксион спросил:

– И ты отпустил ее?

Пауэр пожал плечами, хотя его взгляд был устремлен на мечущийся в воздухе хвост Нитера.

– Она вырвалась. Но она не могла уйти далеко. Мы найдем ее.

Значит, Энни вернулась с Нового Питоса. Тогда возникает вопрос, что там произошло? И когда Иксион об этом узнает?

– Проследите за этим. Я бы хотел положить конец любой путанице по поводу моего титула.

Другой нерешенный вопрос – местонахождение Криссы сюр Фаэдра, которую Иксион называл Криссой Уорд. К настоящему времени мне стала окончательно понятна его элитарная модель: только патрицианские всадники сохраняли драконимы, которые мы приняли, когда вступили в ряды Стражников. Простолюдинов вроде Криссы и Кора называли по фамилиям. А Энни и Рок заслужили и того меньше.

– Титус занимается этим, – сказал Эдмунд. – Люциан сообщил нам, что Уорд отправилась с дипломатическим визитом на Деймос и должна вернуться в ближайшее время.

Далее Иксион перешел к нуждам своих избирателей, представленных Вэлом Лазаре, кандидатом от Нижнего берега, и Дорой – от Верхнего. Нижнему берегу Иксион готов оставить независимость Народной газеты, само собой, в пределах разумного, и более чем готов одобрить отмену законов о металлах, как решило Народное собрание в ходе референдума. Миранда Хейн заерзала на своем месте, услышав его слова.

– Миранда? – мягко обратился к ней Иксион.

С того места, где я сидел, был хорошо виден синяк на щеке Хейн. Ее тонкий голос звучал еле слышно:

– Появились вопросы о планах вновь открыть Лицей и… о критериях приема, теперь, когда тест на металлы был отменен.

Иксион улыбнулся:

– Ну, у нас есть много долгов, которые мы должны вернуть нашим щедрым благодетелям, – сказал он, кивнув в сторону Фрейды Бассилеон. – Я подумал, что образование могло бы стать непосредственным источником дохода. Государственные расходы в этой области были непомерно раздуты за счет государственных стипендиальных фондов Атанатоса, ставших совершенно ненужной роскошью в столь трудные времена. Пусть Лицей будет открыт для всех. Для всех, кто может за него заплатить.

Миранда громко сглотнула. Глаза Лазаре сузились. Всем стало понятно, что те, кто сможет заплатить за обучение в Лицее, будут исключительно патрицианского происхождения, по крайней мере из семей новоявленной элиты.

Пауэр заговорил первым:

– Умно, мой господин.

Он не выглядел таким злобно-веселым с того дня, когда Атрей ввел программу продовольственного распределения.

– Спасибо, Парсиваль. Это подводит нас к вопросу о… Яникуле.

Яникул – это район на Верхнем берегу, у подножия Крепости, где располагалась большая часть особняков, принадлежавших патрицианским семьям. Многие из богачей, таких как Дора, сохранили свой статус после Революции, поддержав Атрея. Дора Митрайдс, застигнутая врасплох, оттягивая горло своего свитера, словно он душил ее, вскинула голову, отвечая на взгляд Иксиона:

– Думаю, вы найдете поддержку у Яникула, сир.

– Правда? Отлично. Потому что, пока Дворец восстанавливают, возвращая ему былое великолепие, драконорожденным необходимо где-то разместиться. Я надеялся, что ваш особняк, как и остальные, будут доступны для нашего использования.

Глаза Доры расширились:

– С удовольствием, мой господин.

– Моя семья тоже сочтет за честь принять гостей, – заявил Пауэр. – Я имею в виду, моя приемная семья. Дом Гесперидес.

– Моя жена с радостью примет вас, мой господин, – добавил Ло Тейран.

Иксион улыбнулся:

– Возможно, нам стоит распространить эту информацию, – сказал он, – и посмотреть, какие благородные патрицианские дома больше всего этому обрадуются. Те, кто жаждет этого больше всего, должны сообщить имена тех, кто настроен менее решительно. Особой благосклонностью будут пользоваться те, кто сможет назвать имена преступников, творивших беззаконие в Дворцовый день, которые еще не понесли заслуженного наказания.

Подбородок Доры слегка дрожал, когда она склонила голову.

Далее приступили к обсуждению международной ситуации. Фрейда сообщила, что корабли с зерном, следуя по графику, перемещались по каналам, соединявшим порт в форте Арон с рекой Фер. Бассилеанские военные корабли должны были доставить в Каллиполис ее вещи и слуг, а также ее личную армию – подразделение Имперской гвардии, предназначенное для охраны наследной принцессы и известное как Маленькие Бессмертные. Когда Иксион похвалил готовность нарушить обычай, по которому слуги заранее подготавливали все к приезду госпожи, она ответила:

– Вот увидишь, я полна сюрпризов.

Иксион, очарованный ею, расхохотался. Фрейда улыбнулась в ответ. Брови генерала Холмса поползли вверх.

Значит, не я один считал Иксиона идиотом.

– А дракон? – спросил Холмс.

Никому не нужно было разъяснять, о каком драконе шла речь. Фрейда ответила:

– Обизут свила гнездо на вершине Крепости. Ей нравятся высокие насесты.

Не говоря уже о том, что эта позиция располагалась вне досягаемости наших пушек, и оттуда голиафан мог спалить большую часть города одной струей пламени. Холмс, шумно выдохнув, сложил руки на груди:

– Несомненно.

Два гонца Серого Клевера на небесных рыбах отправились на Новый Питос, чтобы сообщить ожидающим там драконорожденным, что все готово для Долгожданного Возвращения.

– А отважные норчианские наездники смирения? – спросила Фрейда.

Это замечание, похоже, ударило по больному месту, улыбка Иксиона сделалась натянутой:

– Как и обсуждалось. От них избавились.

Если только Энни не приготовила для тебя большой сюрприз.

Казалось, его слова еще больше развеселили Фрейду.

– Отлично, милорд, – сказала она.

– А что насчет моих наездников? – спросил я.

Иксион впервые взглянул на