Шри Ауробиндо. Тайна Веды - Шри Ауробиндо

Мне кажется, невозможно усмотреть в этих выражениях ничего другого, кроме обозначения состояния озаренности сознания, по своей природе широкого или безбрежного, bṛhat, наполненного истиной бытия, satyam, и истиной знания и действия, ṛtam. Этим сознанием наделены боги. Например, Агни зовется ṛtacit – обладающий Сознанием-Истиной. Махи полна лучей этого Сурьи, она несет в себе озаренность. Более того, она еще и sūnṛtā, она есть слово благой Истины, точно так же, как о Сарасвати говорится как о пробуждающей благие истины – codayitrī sūnṛtānām. Наконец, она – virapśī, обширная или исполненная изобилия, это слово напоминает нам о том, что Истина есть также и Безбрежность – ṛtaṁ bṛhat. В другом гимне (I.22.10) она описывается как varūtrī dhiṣaṇā – широко объемлющая или охватывающая Мыслительная сила. Следовательно, Махи есть светозарная широта Истины, она представляет Безбрежность сверхсознательного в нас, bṛhat, заключающую в себе Истину, ṛtam. Вот почему для приносящего жертву она подобна ветке, усыпанной спелыми плодами.

Ила тоже есть Слово Истины; впоследствии ее имя стало отождествляться с идеей речи. Как Сарасвати пробуждает сознание к правильным помыслам или правильным состояниям ума, cetantī sumatī-nām, так и Ила приходит на жертвоприношение, пробуждая сознание к восприятию знания, cetayantī. Она исполнена энергии, suvīrā, и приносит знание. Она также связана с Сурьей, Солнцем, а когда Агни, Воля, призывается (V.4.4), дабы вершить свой труд с помощью лучей Солнца, Владыки истинного Света, он становится единым по духу с Илой – iḷayā sajoṣā yatamāno raśmibhiḥ sūryasya. Она – матерь Лучей, стад Солнца. Ее имя в переводе значит «ищущая и достигающая», в нем заключены все те же ассоциации идей, что в словах Ритам и риши. Поэтому Ила вполне может олицетворять видение провидца, посредством которого он постигает истину.

Как Сарасвати представляет собой восприятие истины посредством слуха, śruti, что дарует слово вдохновения, так и Ила представляет собой dṛṣṭi – видение истины. Если это так, то, поскольку dṛṣṭi и śruti есть две силы риши, кави – провидца Истины, нам становится понятна тесная связь Илы и Сарасвати. Бхарати или Махи – это широта Сознания-Истины, которая, проявляясь в ограниченном ментальном сознании человека, ведет за собой двух своих сестер, две эти Силы. Нам становится понятно и другое: каким образом эти тонкие и живые различия впоследствии, по мере утраты ведийского знания, перестали пониматься и почему Бхарати, Сарасвати и Ила слились в единое целое.

Можно также отметить, что эти три богини описываются как те, кто порождает для человека Блаженство, mayas. Я уже подчеркивал, что по представлениям ведийских провидцев существует постоянная связь между Истиной и Блаженством или Анандой. Только с восходом истинного или беспредельного сознания в человеке он возносится из этого тяжкого сна, приносящего боль и страдание, из этого разделенного бытия, в Блаженство, в блаженное состояние, описываемое в Ведах разными словами – bhadram, mayas (любовь и блаженство), svasti (благое состояние бытия, истинное существование) и другими, используемыми в более общем смысле – vāryam, rayiḥ, rāyaḥ. Для ведийского риши Истина есть промежуточный этап, а Блаженство божественного существования – конечная цель, или же Истина есть основание, а Блаженство – вершина.

Таков характер Сарасвати, как психологического принципа, такова ее особая функция и ее положение среди ближайших связанных с нею божеств. Насколько же все это может пролить свет на ее отношения, в качестве реки, к шести другим ее сестрам-рекам? Число семь играет чрезвычайно важную роль в ведийской системе мысли, как и в большей части других древних учений. Мы обнаруживаем его повсеместно – семь радостей, sapta ratnāni, семь сияний, языков пламени или лучей Агни, sapta arciṣaḥ, sapta jvālāḥ; семь форм Мысли, sapta dhītayaḥ, семь Лучей или Коров, семь форм неуничтожимой Коровы, Адити, матери богов, sapta gāvaḥ; семь рек, семь матерей или вскармливающих коров, sapta mātaraḥ, sapta dhenavaḥ, термин одинаково применимый к Лучам и к Рекам. Все эти числа семь, как мне представляется, опираются на ведийскую классификацию фундаментальных принципов бытия, таттв (tattva). Определение числа этих таттв чрезвычайно занимало спекулятивный ум древних; в индийской философии мы находим различные варианты, начиная с Единого принципа бытия и далее вплоть до двадцати. В ведийской мысли за основу было избрано число психологических принципов, ибо риши рассматривали все бытие как движение сознательной сущности. Сколь бы умозрительными и бесплодными ни казались эти рассуждения и классификации современному уму, они не были лишь сухими метафизическими изысканиями, а были тесно связаны с живой психологической практикой, в весьма значительной степени являясь ее ментальной основой; в любом случае мы должны четко уяснить их для себя, если хотим сколько-нибудь верно составить представление об этой древней и весьма удаленной от нас системе.

Так, в Веде мы обнаруживаем разное число принципов. Единое признается в качестве незыблемой основы, но внутри Единого есть два принципа: божественный и человеческий, смертный и бессмертный. Двойственное число применимо также к двум принципам – Небу и Земле, Уму и Телу, Духу и Природе, которые рассматриваются в качестве отца и матери всех созданий. Важно, однако, что Небо и Земля, когда они символизируют две формы природной энергии, ментальное и физическое сознание, перестают быть отцом и матерью, но выступают в образе двух матерей. Троичный принцип признавался дважды, во-первых, это тройственный божественный принцип, соответствующий позднейшей концепции Сатчитананды, божественного существования, сознания и блаженства, а во-вторых, это тройственный земной принцип – Ум, Жизнь, Тело, на котором и основывается тройственный мир Веды и Пуран. Но полное число принципов, наиболее часто признаваемое, это семь. Данное число получается прибавлением трех божественных принципов к трем земным с добавлением седьмого или связующего принципа, который и есть Сознание-Истина, ṛtaṁ bṛhat, позднее известный как Виджнана или Махас. Последний термин означает Великий и поэтому синонимичен bṛhat. Существуют и другие классификации из пяти, восьми, девяти, десяти и даже, по-видимому, из двенадцати, но они не имеют непосредственного отношения к рассматриваемому нами вопросу.

Следует отметить, что все эти принципы считаются на самом деле нераздельными и всеохватными, а потому применимыми к любому явлению в Природе. Например, семь Мыслей – это Ум, выражающий себя на каждом из семи уровней, как мы бы назвали их сегодня, и отражающий то, что можно назвать Содержанием ума, – нервный ум, чистый ум, истинный ум и так вплоть до наивысшей вершины, paramā parāvat. Семь лучей или коров – это Адити, беспредельная Матерь, неуничтожимая Корова, высшая Природа или бесконечное Сознание, первоначальный источник позднейшей идеи Пракрити или Шакти, – Пуруша в этой ранней пасторальной системе образов выступает как Бык, Вришабха, – Матери сущего, обретающей формы на семи уровнях своего земного действия в качестве энергии сознательного бытия. Так же и семь рек являются потоками сознания, соответствующими семичастной субстанции океана бытия, которая представляется нам в виде семи миров, перечисляемых в Пуранах. Их полное течение в человеческом сознании и составляет полноту движений человека, все его субстанциальное богатство, полное проявление его энергий. Или, согласно ведийскому образу: его коровы пьют воды семи рек.

Когда принимается эта образность, становится ясно, что, если, предположительно, подобные концепции существовали, их воплощение в такие образы было бы совершенно естественно для народа, живущего жизнью древних ариев и находящегося в тех условиях, – эти образы так же естественны и неизбежны для ариев, как для нас образ «уровней», к которому мы приучены теософской мыслью, – тогда становится понятной и роль Сарасвати как одной из семи рек. Она есть течение, берущее начало в принципе Истины, в Ритам или Махасе, и мы действительно обнаруживаем в Веде определение этого принципа – например, в заключительной части нашего третьего гимна – как Великой Воды, maho arṇaḥ, – выражение, которое сразу же выдает происхождение позднейшего термина Махас, – или иногда mahān arṇavaḥ. Мы видим в третьем гимне тесную связь Сарасвати с этими великими водами. Давайте подробнее разберем эту связь, прежде чем перейдем к рассмотрению ведийских коров и их отношений с богом Индрой, а также с близкой родственницей Сарасвати – богиней Сарамой. Ибо эти связи необходимо уточнить до того, как мы примемся за другие гимны Мадхуччхандаса, все без исключения обращенные к великому ведийскому божеству, Царю Небес, к тому, кто, по нашей гипотезе, символизирует Силу Разума, а в особенности божественный или самоозаренный Разум в человеческом существе.