Куликовская битва - Виктор Поротников

В первые дни своего пребывания в военном татарском стане Настасья удивлялась не количеству увиденных ею воинов, а множеству повозок, больших и маленьких, в которых ехали сотни слуг и женщин, на плечи которых и ложилась главная обязанность по разбивке лагеря во время кратких и долгих привалов в степи. Этот пестрый город на колесах разрастался по мере вливания в Мамаеву орду все новых отрядов, которые шли и шли со стороны Сарая, от Дона и от Северского Донца.

Во время переходов по степи конное и пешее войско Мамая двигалось далеко впереди. Все, кто находился в обозе, знали, что полчища Мамая где-то поблизости, но никто не видел этих войск воочию. Подле обоза постоянно пребывали небольшие отряды конников, которые оберегали это скопище вьючных животных и повозок, как овчарки охраняют отару овец.

Первоначально ставка Мамая была близ волжской луки, потом она переместилась к городу Бездеж, что на правом волжском берегу, затем Мамай увел свое войско к городку Увек. Когда полчища и обозы Мамая передвигались по степи, то со стороны это могло показаться переселением кочевых племен.

Сужан целыми днями пропадал где-то, Настасья видела его только ночью. Сужан приходил усталый, но довольный. Войну он любил и мечтал стать в будущем великим военачальником. Рано утром Настасья еще спала, а Сужан уже исчезал, спеша в свой кипчакский тумен, в составе которого находился конный отряд из рода Эльбули.

Настасья впервые в жизни столкнулась со всеми трудностями кочевого быта, ей приходилось приноравливаться на ходу к новым обстоятельствам, учиться печь лепешки на горячих камнях, сбивать масло и кумыс в кожаных бурдюках, доить овец, собирать сухой кустарник, чтобы разжечь костер.

Одеваться Настасье приходилось в одежды половчанок, удобные для верховой езды, защищающие лицо от палящего солнца, а глаза — от ветра-суховея, несущего мелкую пыль.

Постепенно Настасья подружилась с рабынями и слугами, которые, как и она, принадлежали знатным военачальникам Орды и, подобно ей, следовали за войском Мамая в повозках. На время длительных стоянок слуги и рабыни ставили для своих господ нарядные шатры.

В конце июля ставка Мамая переместилась к устью реки Воронеж.

Однажды Настасья, отправившись к реке за водой, обратила внимание на стройную миловидную девушку в персидских шальварах и половецкой безрукавке. Присев на низком речном берегу, девушка набирала воду в кожаное ведерко. Едва она выпрямилась, у Настасьи невольно вырвался из груди изумленный радостный вскрик. Это была Лейла!

Девушки бросились друг к другу в объятия.

— Почему ты здесь? — удивилась Настасья. — Разве хан тоже находится с войском?

— Мухаммед-Булак убит, — с грустью на лице ответила персиянка. — Это случилось еще в июне. Во дворце появился сын Мамая Салджидай с отрядом воинов. Хан находился в купальне, люди Салджидая утопили его в бассейне. Улусным эмирам было объявлено, что Мухаммед-Булак организовал новый заговор против Мамая, за что и поплатился жизнью. Меня и Галиму сын Мамая взял себе. Гарем Салджидая следует за войском в обозе, вот почему я здесь.

— Кто же теперь хан в Орде? — спросила Настасья.

— Пока ханский трон пустует, — сказала Лейла, — но ходит слух, что Мамай после похода на Русь намерен сам стать ханом. Во всяком случае, всех жен Мухаммеда-Булака Мамай взял в свой гарем. Кстати, Джамиля и Манана тоже угодили в наложницы к Мамаю. Я частенько их вижу, ведь шатры Мамаевых наложниц стоят рядом с шатрами рабынь его сына Салджидая.

— Что за человек Салджидай? — поинтересовалась Настасья.

— Страшный человек! — с отвращением в голосе промолвила Лейла. — Ему нравится истязать и унижать всех, будь то слуги или наложницы. Быть с ним в постели — сущая пытка! — Персиянка закатала одну из штанин своих шелковых шальвар, показав на своем бедре два свежих багровых синяка. — Это он так щипается, когда ему хорошо. А это он укусил меня, когда испытал наслаждение, лежа на мне. — Лейла отогнула край покрывала, которым была покрыта ее голова, слегка изогнув свою нежную шею, на которой явственно отпечатался кровавый след от укуса.

— Моя милая Лейла! — Настасья вновь прижала персиянку к себе. — Как мне жаль тебя! Я теперь только и буду думать, как бы вырвать тебя из рук этого чудовища!

— Отсюда невозможно убежать, Настжай, — печально проговорила Лейла. — Кругом дикие степи, где нет ни дорог, ни селений.

— Уж лучше умереть от голода в степи, чем терпеть такие издевательства, — сказала Настасья. — Признаюсь тебе, я подумываю о побеге. Когда войско Мамая подойдет к Оке, я сяду на коня и удеру из стана татарского при первой же возможности.

— Твой отчий край рядом, поэтому у тебя больше возможностей для удачного побега, Настжай, — вздохнула Лейла. — А мне до Персии ехать и ехать!

— Главное — обрести свободу, а на родину всегда можно вернуться, — с решимостью в голосе произнесла Настасья. — С Руси до Персии ходят торговые караваны, суда купеческие до Персидского моря добираются. Дальняя дорога — не преграда, ежели человек свободен. Бежим вместе, Лейла!

— Где мы укроемся на Руси, Настжай, ведь Мамай собирается предать огню все русские города и села? — спросила Лейла.

— Я уверена, князь Дмитрий Иванович не допустит этого, — сказала Настасья. — Он храбрый, и войска у него много! Мамай знает это, потому и призвал к себе в союзники литовского и рязанского князей. Даже если русские князья и проиграют битву с татарами, эта победа достанется Мамаю очень большой кровью!

— Скорее всего, никакой битвы не будет, Настжай, — как бы виновато промолвила Лейла. — Два дня тому назад у Мамая побывали послы из Москвы. Князь Дмитрий выразил готовность платить дань Орде. Послы привезли Мамаю богатые дары, униженно выпрашивали у него мир…

— Откуда знаешь об этом? — сверкнула очами Настасья.

— Слышала беседу Салджидая с военачальниками подчиненного ему тумена, — ответила персиянка. — Это было поздно вечером. Я уже дожидалась Салджидая на ложе в его шатре за толстым пологом, когда произошел этот разговор сына Мамая с беками и беями. Они пьяные все были, но продолжали пить кумыс, радуясь, что князь Дмитрий убоялся их мощи, прислал послов с дарами, а сам убежал куда-то на север.

— Это неправда! — рассердилась Настасья.

— Я говорю тебе то, что слышала своими ушами, — с обидой в голосе проговорила Лейла. — Зачем мне лгать! Я ненавижу татар не меньше тебя, милая. Я готова бежать с тобой отсюда, вот только куда мы побежим, подруга?

Настасья с хмурым видом кусала губы, что-то соображая. Наконец она мрачно обронила:

— Если князь Дмитрий Иванович и ушел далеко на север, то лишь затем, чтобы собрать там побольше войск. Я уверена в этом. Эмир Бетсабула не раз говорил, что под властью московского князя много земель и городов, он самый могучий государь на Руси! Бетсабула участвовал в битве на Воже, где русская рать во главе с Дмитрием Ивановичем посекла татар, как траву. Бетсабула еле ноги унес тогда.

— У Мамая гораздо больше туменов, чем было у татарского войска на Воже, — опустив глаза, негромко сказала Лейла. — Вот в чем дело.

Настасья рассталась с персиянкой с каким-то горьким осадком в душе.

Она вернулась в свой шатер и в сердцах швырнула к дальней полотняной стенке принесенный бурдюк с водой.

Глава шестая Донская переправа

Русские полки, растянувшиеся на марше на многие версты, сошлись воедино у донского берега, там, где в Дон впадает небольшая река Непрядва. Близ деревеньки Черновой в степи раскинулся обширный русский стан. Всем было ведомо, что земли эти входят в состав Рязанского княжества, являясь его окраиной. Однако, по сути, истинным владельцем этих земель на правобережье Дона являлся елецкий князь, укрепленный град которого стоял на реке Сосне, впадающей в Дон гораздо ниже Непрядвы.

Елецкая княжеская ветвь обособилась от Рязани еще при Иване Калите, более тяготея к пронским князьям, с которыми у князей елецких были прямые родственные связи. Нынешний елецкий князь Федор без колебаний привел свою дружину в общерусский стан под Черновой. От него Дмитрий Иванович и прочие князья узнали, что полчища Мамая от устья реки Воронеж медленно продвигаются на север вдоль левого берега Дона.

В деревне Черновой состоялся знаменитый совет князей и воевод, упомянутый в летописях, на котором было принято решение не ждать Мамая на донском рубеже, но перейти Дон и идти ордынцам навстречу.

Янина еще в стане под Коломной сообразила, что боярин Огневит совсем даже не прочь, если она останется с войском и будет жить в его шатре. Хитрая Янина сделала вид, что ей льстит внимание такого видного знатного мужа. Она переоделась в мужскую одежду, с помощью Огневита приобрела себе кольчугу, шлем, щит и меч. Если бы не две длинные косы, Янину запросто можно было бы принять за юношу, особенно со спины, поскольку спереди девушку сразу же выдавала ее пышная грудь.