Посланник - Нэт Прикли

– Но они не смогут нас нагнать!

– Захотят жить – догонят.

– Да что же ты делаешь! – чуть не закричал, остановившись, медик. – Мы не можем их тут бросить! Они умрут!

– Не ори, – зашипел правитель. – Оглянись вокруг. Люди еле ноги переставляют. Тут не то что за десять, дай Богиня за двенадцать дней до воды добрести.

– Но они погибнут!

– У меня пятьсот человек на шее. – Найл тоже начал повышать голос. – Ты хочешь, чтобы я угробил их всех ради двадцати слабаков?

– Они тоже люди, тоже хотят жить!

– Хотят жить – пусть встают, – отрезал правитель. – Их жизнь в их ногах.

– Тогда я тоже остаюсь, – заявил Симеон и развернулся назад.

– Я тебе дам, остаюсь! – поймал Найл его за плечо. – Хочешь людей без врача оставить?

– Отстань.

– Еще шаг, и я прикажу тебя связать и кинуть в повозку. – В голосе Найла звучала неприкрытая ненависть.

– Ты стал негодяем, Найл, – зло ответил Симеон, но все-таки остановился.

– Можешь считать меня выродком, мерзавцем, сволочью, ублюдком, но загробить людей я не дам. Иди в свою коляску и подбирай упавших. Понятно?

– Тварь ты, Найл, – процедил Симеон сквозь зубы и пошел к пустой коляске, которую теперь поддерживали за оглоблю вдвое больше гужевых.

– Рад видеть тебя, Посланник Богини, – поздоровался неслышно возникший рядом Дравиг.

– Я тоже рад видеть тебя, – кивнул Найл, удивившись вкрадчивым интонациям в мыслях паука.

– Скажи, Посланник Богини, а те люди, что вы оставили возле повозок, они ведь все равно умрут?

– Эти люди? – Правитель задумался, оглянулся на коляски и с удивлением увидел Риона, полусогнувшись ковылявшего вперед. Нашел ведь в себе силы, мальчишка! Ну, а что касается остальных… Найл тяжело вздохнул и кивнул смертоносцу: – Да. Они все равно умрут…

Старый паук почтительно полуприсел и радостно устремился назад, а Посланник Богини стал нагонять уходящую колонну.

Постепенно он поравнялся со своими служанками, стражницами, нашел среди них Юккулу:

– Скажи, ты знаешь Риона?

– Да, – кивнула девушка. – Он мне не нравится. Маленький какой-то.

– А мне показалось, что парень ничего. Упорный. Молодец.

Некоторое время стражница молчала, потом призналась:

– Кажется, он пошел вместе с нами.

Найл в ответ только пожал плечами. Продолжать разговор он не собирался. Хотя Юккула и держалась молодцом, но сбивать дыхание ей все равно ни к чему.

Когда вечером Найл увидел Риона и стражницу сидящими рядом, то ощутил некоторое удовлетворение. А еще у него появилась уверенность, что эти двое до Дельты дойдут точно.

К удивлению правителя, на шестое утро люди поднялись сами. И хотя к вечеру Симеон подобрал четырнадцать упавших, стало ясно, что произошел перелом – путники втянулись в тяжелый ритм жарких дневных переходов.

К сожалению, скорость непривычных к путешествиям горожан оставляла желать лучшего. Найл начал понимать, что за четыре ходки добраться до реки вряд ли удастся. Между тем кувшинов с водой за плечами «неголосующих граждан» оставалось дня на три. Хорошо хоть, самих рабов стало на три четверти меньше.

Правитель оглянулся. Поморщился.

Если люди заметят, что численность безмозглых носильщиков тает с каждым днем, то могут подумать, что их тоже ведут на убой. Правда, путники слишком устали, чтобы смотреть по сторонам и задумываться над увиденным. Только четыре с лишним десятка пустых кувшинов оставалось в песке на каждой стоянке, как память о бесследно исчезнувших хозяевах.

– Джарита, – оглянулся правитель на служанку. – На стоянке давай кувшин на двенадцать человек, а не на десять.

Девушка в знак согласия прикрыла глаза – даже кивнуть сил у нее не было.

Найл отступил в сторону и остановился. Мимо него медленно и тяжело волокли ноги серые тени, в которые превратились всегда упитанные, розовощекие жители города пауков. Теперь, впрочем, бывшие горожане.

Наконец с ним поравнялась свита принцессы. Неизвестно, насколько темные туники спасали ее слуг ночью, но днем смотреть на них было жалко. Мало того, что плотная ткань нагревалась на солнце, так она еще насквозь пропитывалась потом и становилась вдвое тяжелее.

– Ты, наверное, деревянный, Найл, – тяжело выдохнула, увидев его, Мерлью. – Еще и туда-сюда гулять ухитряешься.

– Ну, ты тоже костюмы менять не забываешь.

Мерлью опять нарядилась в красное платье при соответствующих серьгах и диадеме.

– Я принцесса, а не служанка, – сумела сохранить гордость в голосе дочь Коззака.

– Тогда скажи, принцесса, ты воду с собой брала?

– Только в поясных бурдючках… – Мерлью запнулась, несколько шагов молчала, стараясь отдышаться, потом продолжила: – Приказала первый день не пить. Думала, день потерпят, второй попьют, потом еще денек потерпят. А там и придем. Долго еще?

– Полпути позади.

– Только половина? Лучше бы не спрашивала.

Найл опять отступил в сторону и дождался Симеона. Посмотрел на лежащих в повозках женщин, поднял глаза на медика:

– Подними их к утру на ноги. Иначе придется бросить…

– Ты совсем озверел, Найл.

– А куда класть тех, кто упадет завтра? Полежали, пусть уступают место другим.

Вместо ответа Симеон спрыгнул с коляски и пошел пешком.

Правитель некоторое время двигался рядом, глядя на гужевых, вцепившихся в оглобли, на их мокрые от пота спины, вспученные мышцы, – передернул плечами и стал медленно обгонять колонну. Поравнявшись с Джаритой, попросил:

– Гужевым продолжай давать воду по прежней норме.

Однако всей экономии хватило только на четыре дня. Если бы Найл шел с отцом или братьями, они уже в Ближней купались бы, а так… Очередной вечер среди опостылевшего песка, только на этот раз без глотка воды. Причем правитель, привыкший мерить расстояние дневными переходами – своими дневными переходами, теперь и не знал, сколько еще до реки осталось…

Правитель лихорадочно вспоминал известные ему способы добычи влаги: песок сухой, как горячий пепел; камней для пирамиды нет. Они попали не просто в пустыню, а в мертвую пустыню. Единственный шанс в ней выжить – это уйти из нее.

Утро принесло очередную жару и острую резь в горле. Зная, что кашель только усилит першение, Найл сдерживался и старался дышать носом, но надсадное кхеканье доносилось со всех сторон. День обещал быть тяжелым. Оставалось надеяться, что кончится он у берега реки.

Люди поднялись без понуканий. Силы еще оставались.

Опять солнце, спины смертоносцев впереди, барханы, пологие склоны – вверх, вниз, вверх, вниз. И так до полного отключения мозгов.

Найл на секунду закрыл глаза и мгновенно провалился в черный беспросветный мрак. Пропал воздух, утихомирилось огненное пекло, исчезла тяжесть, а навстречу неслась, кружась вокруг своей оси, светящаяся изумрудная фраза: «Вот он какой, вакуум».