Пройти через туман 3 - Алексей Юрьевич Елисеев

Бывший у жандармов за старшего майор выругался и выстрелил из пистолета. Промазал. Выстрелил второй раз, третий. Промахи! К этому времени Инга успела зарядить ружьё и выстрелила два раза. Один раз в бегуна, застопорившего ворота, а второй раз уже в запрыгивающего по-обезьяньи внутрь лотерейщика. Наконец, ворота захлопнулись, и Инга поняла, что всё время короткого боя орала, как ненормальная.

— Кто такие? — свирепо спросил майор.

Однако всё впечатление было испорчено после того, как он подпрыгнул от неожиданности после сильного удара в металл ворот.

— Иммунные, — коротко ответила Инга Александровна, — Вы куда ехали?

— Мы? — удивился майор.

— Вы…

— Мы хотели проскочить до участка. Он тут совсем недалеко, — пояснил офицер, — У нас с самого начала инцидента не пополнялись боеприпасы. Нужны патроны.

— Вы поехали в отделение? — недоверчиво спросил Авдеич, — А связь у вас есть?

— Есть… Была связь до сегодняшнего утра.

— А сколько ваших в участке засело? — снова влез с вопросами грузчик.

В разгрузке, с автоматом и клювом на поясе вид он имел лихой и до крайности боевой. Впечатление ломал только синий комбинезон спецовки и стальной оскал.

— Семеро… А вы кто будете, господин хороший? — наконец, майора стал отпускать мандраж боя, и он насторожился.

— Семеро! — почти воскликнул Авдеич, — Семеро это ни о чём! Сожрали их! Мы тут такого уже насмотрелись…

— Вы кто? — спросил офицер-жандарм, но уже более настойчиво.

— Мы тут работаем, — примирительно ответила Инга Александровна, — В этом универмаге. Я продавец, а он грузчик.

Глаза майора нехорошо так прищурились, когда он осматривал амуницию сотрудников торговли. Ясно было, что вопросов не избежать, но в этот момент дверь тамбура с хрустом выбили. По коридорам универмага «Невский» прокатился звук голодного урчания.

Глава 27

Вы наблюдали когда-нибудь за пчёлами? Разумность коллективных насекомых до сих пор под вопросом, но это не отменяет того, что они между собой общаются. Совсем не так, как мы, но аналог общения имеется, и это факт.

Пчёлы работают, сражаются, строят ульи, а соты так вообще представляют собой вершину того, что только могут построить насекомые. Открытым остаётся вопрос, как пчёлы думают и думают ли вообще. Я подозреваю, что всё-таки думают. Совсем не так, как люди, и мыслишки у пчёл куда как попроще. Я считаю, что улей — это не только коллективный разум, но и такой организм, в котором каждая отдельная особь представляет собой что-то вроде клетки. Такой вот самостоятельной, трудолюбивой клетки, имеющей известную степень автономности, обладающую крыльями, жалом и умеющую собирать цветочный нектар.

Заражённые, если только это не твари из красной и фиолетовой шкал, как и пчёлы, поодиночке мало к чему пригодны. Но, подобно коллективным насекомым, они тоже склонны к социализации. Уже самый обычный лотерейщик, или, как его называют некоторые рейдеры, жрач, может проявлять зачатки интеллекта. А где интеллект, там и до социальности недалеко. Не нужно много мозгов, чтобы понять, что гуртом легче охотится и выживать, ведь жизнь лотерейщика ненамного слаще жизни того же медляка. Проблемы-то все те же самые — голод и безопасность. Нередко лотерейщики непонятным образом собирают вокруг себя прыгунов, бегунов и матёрых бегунов, играя в таких группах роль лидера, или же сами подчинены более развитым заражённым. Когда несколько вот таких групп сливаются вместе, образуется стая, а стаи не промышляют на одном и том же месте. Стая должна быть мобильной и постоянно мигрировать. Есть среди таких стай вполне предсказуемые, кочующие по одним и тем же маршрутам из месяца в месяц, из года в год, но есть и такие, которые, сбившись, мигрируют совершенно бессистемно. Например, несутся с севера на юг или с запада на восток. Стороны света могут меняться, неизменным остаётся одно — стая сожрёт всё и всех, что попадётся ей на пути.

То, что это не одиночка, я понял почти сразу, но немного удивился — ни разу не слышал, чтобы группы заражённых мигрировали по серым кластерам. Нарваться на них тут было… неожиданно. Хотя кто я такой, чтобы об этом рассуждать? Все мои знания об этом регионе и мире исключительно теоретические, почерпнутые из статей и роликов в местной сети, а также из рассказов опытных рейдеров. Это не стая нас нашла, а мы сами её привлекли, когда разожгли костёр. Запах дыма является великолепным маяком для заражённых. Что-что, а нюх у них великолепный.

Между стоячих камней мелькнула фигура заражённого. Кто это был, так и не понял. Но явно не что-то очень развитое. Я ещё раз подивился странности и нетипичности этой встречи для серых кластеров. Тут пустыня, населённых пунктов не прилетает… Или что-то где-то грузится?

Я разозлился на себя. Очень мало знаю об этом мире! Непозволительно мало! Такие промашки можно было допускать тогда, когда я не подозревал, куда попал, но сейчас-то… Можно было почитать несколько лишних часов, чем мять простыни с сексуальной маньячкой Мамбой. Дорвался, понимаешь… Так привык, что источник информации об Улье всегда ходит за мной на стройных ножках… Да что за напасть такая? Опять меня понесло не туда!

Так откуда заражённые тут, на серых кластерах? Местные, так сказать, обитатели свирепы и опасны настолько, что к ним не то что приближаться не хочется, даже думать о том, чтобы навестить места их обитания больно. Так что тут делать обычным заражённым?

Пулемёт тащить было неудобно, но легко из-за малого веса. Я подспудно надеялся, что стрелять с него не придётся — как-то не верил никогда, что лёгкие пулемёты годны хоть на что-то. Но «Арес», вопреки моим опасениям, сработал безотказно, когда в этом возникла необходимость. Когда заражённый показался вновь, я выстрелил одиночным навскидку и попал. Бегун кувыркнулся через голову, несколько раз дёрнулся и затих в неестественной позе. Сразу же раздалось леденящее урчание с нескольких сторон. Джулия завизжала от ужаса. Я выругался, убрал рукой учительницу за спину и опустился на колено. Отступать не вариант. Догонят и сожрут, даже если бросить школьниц и брюнетку на съедение.

Приняв устойчивое положение, принялся стрелять наверняка. Заражённые кинулись на нас разом с нескольких сторон. Успевать стрелять одиночными было очень сложно, но перевести пулемёт на автомат не мог, так как не знал, сколько мне ещё заражённых предстоит пострелять здесь, а боекомплекта у меня только тот, что в «Аресе». Если быть точным, сто два патрона. Оставалось только считать их и стараться не мазать. Сто один, сто, девяносто девять, девяносто восемь, девяносто семь…

Я был сосредоточен на стрельбе, про себя на краю сознания отмечая, что бегуны в стае различной степени отожранности — от обычных спидеров до матёрых бегунов. Они нападали как бы волнами, по пять-восемь особей. Бежали со скоростью атакующей кошки. Моя реакция увеличилась, но я едва успевал наводиться на набегающих заражённых. Усталые мышцы, казалось, скрипели. Только получалось вздохнуть спокойно, как атака возобновлялась.

После четвёртой или пятой волны Джулия закричала мне в ухо:

— Ты обещал, что будут зомби из фильмов, а эти не медлительные! И те, которые на колонну напали, не медленные!!!

Голос педагога вибрировал истеричными нотками. Ответ я скорей выдохнул, чем произнёс.

— Ну… Извини…

Но было поздно, она сбежала, а я даже обернуться не успел, поглощённый упокоением очередного матёрого бегуна. Сорок семь, сорок шесть, сорок пять…

Вот и на что она обиделась? Хотя… Зря ей про зомби рассказывал. Вселил ложные ожидания. От киношных зомби можно спокойно уйти быстрым шагом, не особо даже запыхавшись. А заражённые невероятно быстры, атакауют так стремительно, только успевай реагировать. Увидев обед, срываются и несутся, как какой-нибудь мастер спорта по бегу на короткие дистанции.

Я подпустил ещё одну тварь поближе и прострелили ей голову одиночным выстрелом. Пуля калибра 5,56 пробила череп навылет, но тело не поняло, что уже мертво, ещё метров десять бежало, упало и ещё секунд тридцать скребло стылый песок под ногами когтями. Сорок четыре…

Я отстрелял в быстром темпе около шести десятков патронов, а ствол «Ареса» уже нагрелся так, что в холодном влажном воздухе был отчётливо виден идущий от него пар. Не успел я оглядеться вокруг, как снова на меня с голодным урчанием бросились бегуны. Сорок три, сорок два, сорок один, сорок…

Чужое здание давало оглушительное эхо. Уши от выстрелов заложило. В опускающихся на Улей сумерках