Последний эксперимент - Юлия Иванова

- Пошли, уже поздно.

И снова нас увлекает горланящая, веселящаяся толпа ряженых, снова вокруг что-то свистит, трещит, хлопает, проносятся над головой размалеванные яркими светящимися красками аэрокары.

Почти все уже разбились на пары, их ждут ночные отели, "Синее море", "Красный закат", "Зеленый лес".

Для пожилых и некрасивых - клубы, зрелищные балаганы. Или профессиональные ласки за умеренную плату.

И одинокие. На лавочках, прямо на траве. Глаза, обращенные внутрь себя. О чем они думают? О чем думала я, когда была бетянкой, вещью в себе? О многом. 127 лет!

Несостоявшиеся мыслители, художники, музыканты, поэты. Только для себя. Их мысли, их души умрут с их смертью. И я не в силах заставить их заговорить. Эрл мог бы...

Я подумала, что история повторяется. Снова Ева ведет Адама к древу познания. Лишить их рая.

Только та Ева была юной. И не самозванкой. А Адам...

- Пожалуй, сегодня и покончу, верно? Удобный момент - все на карнавале. Мы успеем.

- Да, Эрл.

* * *

Я еще продолжала по инерции идти, еще где-то в подсознании предстоял путь через кабинет вниз, по коридору к старой шахте, на аэрокаре к серым скалам, где Эрл Стоун прятал свою лабораторию. Но я уже остановилась. Так лопнувший стакан еще какое-то мгновение сохраняет видимость формы, но он уже перестал быть стаканом - это груда осколков, цепляющихся друг за друга.

В кресле у дверей кабинета сидел человек. Заходящее солнце золотило его голое, точно полированное, темя. Почему-то Шеф ВП не носил парика. Он обернулся и встал нам навстречу.

Не может быть. Та же мысль, что в лучшие минуты с Эрлом, Вернее, антимысль той. Слишком плохо, чтобы быть на самом деле. Я успела заметить повисший за окном полицейский аэрокар. Неужели конец? Я все еще чувствовала на плече руку Эрла, но уже летела куда-то вниз, в бездну, вместе с кувыркающимся сердцем. Темно, душно, шум в ушах. И будто в тумане приближающееся лицо Эрла.

- Николь, что с тобой? Николь!

Но физически я уже в порядке - мне ведь только девятнадцать.

Удается, наконец, восстановить дыхание, предметы вокруг приобретают нормальные очертания. С этой минуты я буквально мечтаю о физической дурноте, о небытие. Но я в порядке. Я даже машинально пожимаю протянутую руку отца.

- Вот и я, Рита. Неважно себя чувствуешь? Тогда можешь идти. Поль проводит тебя домой. Ты свою миссию выполнила.

Эрл! Я молчу. Я смотрю на Эрла, который отвечает на вопросы.

- Эрл Стоун, гражданский номер такой-то, год рождения такой-то, бывший химик, ныне иллюзионист, выступающий под псевдонимом Дэвида Гура, вы обвиняетесь в величайшем антигосударственном преступлении - сокрытии и хранении предметов, несущих информацию о Земле-альфа...

Мы знали, что это может когда-либо случиться, но гнали прочь подобные мысли, как мысли о смерти. Так же вероятно и так же невероятно, как смерть в любую минуту. И не были готовы к этому, как люди всегда не готовы к смерти. Эрл наивно попробовал отпираться:

- Ничего не понимаю, Шеф. Какие у вас основания?

- Основания? - У этого человека была моя улыбка! Я знала, что Эрл сейчас подумал об этом. Отец извлек из кармана уже знакомое мне яйцо, о существовании которого Эрл знал.

- Как дела, Рита? Как дела, Рита? Как дела, Рита? Меня не оставляло ощущение, что я всего лишь марионетка в жутком хаосе. Яйцо открылось. Я ожидала услышать какой-либо из монологов Риты, а вместо этого:

- Если ты думаешь, что меня подослала ВП... Давай рассуждать логически. Я больна и не совсем нормальна, значит, вопервых, не являюсь полноценным агентом... Зачем было им отправлять меня одну прямо тебе в руки?

- Как мы и полагали, это прозвучало достаточно убедительно, - прокомментировал Шеф. Мой голос! Эрл отвечает. Опять я.

- Просто я их убедила, что здорова. Обманула ВП, чтобы встретиться с тобой и выяснить...

- Когда я понял, что к чему, первой мыслью, естественно, было сообщить куда следует. Но кое-что в этом хламе меня заинтересовало...

Наш тогдашний разговор. Каким образом? Откуда? Что-то должно произойти, сейчас же, немедленно. Со мной, с Эрлом, с этой комнатой, с миром. Но ничего не происходит. Мы стоим и слушаем самих себя, то, что говорилось только друг для друга, самое сокровенное, самое интимное. В тайнике, в моей комнате, похожей на дно колодца, во время наших конспиративных прогулок. Нет, не может быть, мы же тогда были совсем одни! И "только человек" мог проникнуть... Как ни странно, техническая невероятность, неосуществимость этого спектакля помогла мне выдержать, убедить себя в нереальности происходящего. Абсурд, это не имеет ко мне никакого отношения. Нелепый сон.

- Прекратите!

Кажется, это крикнул Эрл, но я не узнала его голоса. А лицо! И напряженное тело, будто спрессованное, скрученное, готовое к прыжку. "Он его убьет", - вяло подумала я. Не как участница, а как зрительница.

Шеф отключает магнитофон, "яйца" в его руках как не бывало, на губах по-прежнему отштампована улыбка Риты.

- Я так и полагал, что этого окажется достаточно. Вы арестованы, Эрл Стоун. Мы бы хотели обыскать помещение.

- Вам нужно мое разрешение?

- Нет, помощь. Ведь мы не люди.

Ирония? Вряд ли. Просто констатация факта. Эрл тоже спокойно, как настоящий бетянин, распахивает дверь кабинета.

- Прошу.

Отец проходит, за ним "мальчики", неизвестно откуда веявшиеся. Эрл пропускает их, входит сам, не глядя на меня. Дверь захлопывается.

Я по-прежнему зрительница. Оба они вывели меня из игры. С кем я, кто я? Я лишена индивидуальности. Безвольное, одеревеневшее тело без чувств и без мыслей. Шок. Инстинкт самосохранения.

Рука на моем плече, там, где только что была рука Эрла. Красивый блондин с моим лицом. Поль, брат Риты, мой брат. Он чтото спросил, я ответила. Мягкое сиденье аэрокара. Телевизор, футбольный матч. Поль оставляет меня в покое. Я зрительница, я смотрю футбол.

* * *

Прячусь, бегу от самой себя куда угодно - в небытие, в безумие. Я облако, трава на лугу. Что-нибудь поэтичное. Легко и просто. Или я Рита? Настоящая Рита, бетянка, дочь Шефа ВП.

Нельзя, не смей. Надо вернуться в реальность, потому что там Эрл. Ты Ингрид Кейн. Все кончено, они увели Эрла. Слышишь, ты Ингрид Кейн? Ты в здании ВП, куда тебя привез Поль. В комнате Риты, на ее тахте. Я Ингрид Кейн. Я, я...

- Все во мне сопротивляется, потому что Ингрид Кейн - это боль. Неслыханная, нечеловеческая, гораздо страшнее физической. Эрл - они убьют его, может быть, уже... Я никогда его не увижу. Эрл!

Я молча кричу от этой боли. Отчаянно, исступленно. Я катаюсь по тахте, но я... неподвижна. Со стороны похоже, что я сплю.

Тысячи глаз, тысячи ушей. Возможно, они следят за каждым моим жестом. В спальне темно и тихо, но мне кажется, что это тишина сцены, перед которой зрительный зал. Невидимые наблюдатели, от которых невозможно скрыться.