Лестница в небеса: Led Zeppelin без цензуры - Ричард Коул

К середине тура уверенность группы взлетела в небеса. Они буквально приводили аудиторию в неистовство. Их это никогда не пресыщало, но каждый раз приятно удивляло, когда к концу шоу толпа с ума сходила. Репутация команды опережала их движение, и аудитория находилась на краю истерии сразу после объявления выхода команды. Как только они начинали играть, зал превращался в сумасшедший дом.

— Круто быть там и играть музыку, — поделился Бонэм со мной своими ощущениями перед выходом на сцену. — Как только толпа заводится, начинается полное безумие. Энергия фэнов заводит меня в неизведанные дали.

Но группа не могла позволить себе насладиться в полной мере успехом. На них постоянно давила рекорд-компания по поводу второго альбома, Led Zeppelin II. Первый альбом попал в чарты на 99 место, а затем взлетел в десятку. В конце концов, он продержался в хит-параде, включая повторное вхождение в конце 1979 года — десять лет.

— Что им не нравится? Пусть подсчитывают прибыль от первого альбома! — жаловался Роберт. — Ненавижу, когда мне к виску приставляют дуло пистолета. Это нечестно!

— Давайте им прямо так и скажем, — предложил Бонзо. — Путь отвалят!

Несмотря на злость на рекорд-компанию, которая заставляла работать над вторым альбомом, музыканты были профессионалами до мозга костей. Они понимали, что у них контрактные обязательства, к которым нужно отнестись серьёзно. Джимми и Роберт спешно сочиняли песни в номерах отелей (Whole Lotta Love, Ramble On), иногда тексты песен писались на бланках отелей. Роберт впервые полностью самостоятельно написал текст к песне Thank You, которую посвятил жене. Бывало, как только песню сочиняли, её тут же репетировали и записывали.

Где бы мы ни были, когда бы нам ни выдавался свободный день, Джимми изыскивал свободную студию — Ardent Studio в Мемфисе, Gold Star Studio в Лос-Анджелесе, — и команда запиралась в ней до поздней ночи, чтобы записать новые треки для альбома. Иногда Роберт приезжал самостоятельно, чтобы наложить вокальные партии. Он записал вокал для Whole Lotta Love за один дубль («Мне хватало денег на один раз, лучше сделать возможности не было»).

«Whole Lotta Love» потребовала большого внимания со стороны Джимми. Вокал Роберта был записан, но тем не менее, он провёл множество часов в студии, оттачивая каждую мелочь. Для нисходящей прогрессии он использовал слайд и обратный эффект эхо. Такую же технику он взял на вооружение в Ramble On.

Множество эффектов в «Whole Lotta Love», да и для всего альбома, появились из чистого экспериментирования. Джимми сидел в аппаратной комнате с инженером, и они буквально играли с ручками регуляторов, поворачивая то в одну сторону, потом в другую, и слушали, какие звуки получаются. Для «Whole Lotta Love» они создали ошеломительный каскад обрывков разговоров, воплей и визгов.

Джимми без устали работал над микшированием «Bring It On Home», «What Is and What Should Never Be». Он также добавил двенадцатиструнную гитару к «Thank You» и целую обойму гитарных наложений к «Ramble On».

Иногда я даже нервничал при виде Пейджи в студии. Он становился более одержимым, больше чем на сцене. Не важно, как хорошо он был подготовлен, он редко был полностью удовлетворен. И всегда хотел чего-то добавить, чтобы приблизиться к совершенству. От этого его уверенность ослабевала, он терял веру в себя. Проводя долгие часы над микшированием, он мог уткнуться лицом в ладони, чтобы спрятаться от реальности, от бесконечных сессий, от работы над альбомом, которой конца края не видно. Это была долгая, изматывающая работа, и хотя он очень любил творческий процесс, иногда Джимми перегибал палку.

Бывало так, что Джимми и я летели в Нью-Йорк после концерта в Миннеаполисе или Чикаго. Я брал с собой незаконченные плёнки, завёрнутые в фольгу. Мы ловили такси до студии A&R, торчали там полдня, а затем вылетали на следующий концерт. Ужасно, изнурительно, тяжело. Но Пейдж должен был это сделать.

По плану мы летели в Балтимор на концерт в Мерриуэзер Павильоне. Фрэнк Барсалона и Барбара Скайдел из Premier Talent работали с нами на этом туре, их агентство также представляло The Who.

— Почему бы нам не поставить The Who и Led Zeppelin на одну сцену? — предложил Фрэнк Питеру.

Питер сел и обдумал идею.

— Ладно, давай!

Он знал, что The Who будут главными звёздами, но был уверен, что его парни смогут противопоставить себя более популярной группе.

Обе команды очень нервничали от перспективы играть друг с другом. После открытия шоу — выступал поющий комик Дядя Грязнуля — на сцену вышли цеппелины и выдали мощный полуторачасовой сет. А затем The Who по полной отыграли свою программу в течение полутора часов, апофеозом которой стал побивший все рекорды акт разрушения инструментов.

Ближе к концу шоу я вместе с Джоном «Вигги» Вулфом, моим коллегой, работавшим на The Who, отправился собирать деньги.

— Надеюсь, вы заработали кучу денег, — сказал я Вигги. — Вам нужно немало денег, чтобы заменить все инструменты, с которыми расправляется Таунсенд.

Вигги сказал, что они получают 6750 долларов за концерт.

— Серьёзно? — удивился я. — Нам платят почти столько же — шесть тысяч.

— Не могу поверить, что вы получаете всего на семьсот пятьдесят долларов меньше, — Вигги был в шоке.

— Если учитывать, что покупка новых инструментов стоит десять тысяч долларов, в этом плане мы вас обогнали.

Во время тура, да еще в напряжении от работы над новым альбомом, Zeppelin в дополнение к этому продолжали пребывать в ссоре с прессой. Несмотря на то, что аудитория на наших концертах росла, равнодушие СМИ — и даже антипатия — только усиливались. Рецензия журнала Variety на второй тур была типичной в беспощадности, с которой нас размазывали:

«Одержимость этого квартета мощностью, громкостью и мелодраматическими позами не имеет ничего общего с утончённостью других англичан. Зато достаточно динамики и выдержанности в ультратяжёлом роке Led Zeppelin. Но команда предпочла чистую энергию музыкальному вкусу, и это привлекает в основном юную аудиторию».

Когда Джимми читал подобные рецензии, он совсем расклеивался.

— Эти критики пишут в вакууме? — жаловался он, сидя в номере отеля в Чикаго. — Разве они не слышат, как толпа требует нас раз за разом? Он с отвращением расшвыривал рецензии по комнате. — И они пишут с таким высокомерием, как будто их мнение имеет значение больше остальных. То, что они пишут, не значит, что они разбираются в музыке!

Джон Пол относился к происходящему более прагматично:

— Есть в этом одно преимущество. Они не вьются вокруг нас толпами, поэтому нам не приходится тратить много времени, отвечая на их вопросы, иногда настолько идиотские.