Жизнь пророка Мухаммеда - Рамазан Айваллы

его, что он говорит. Если мне понравится, то я приму, а если нет, то — отвергну». Спрятался и стал ждать, когда он закончит все и соберется Домой. Затем последовал за ним. Когда он (мир ему и благословение Аллаха) вошел Домой, я тоже вошел за ним и сказал: «О, Мухаммед! Когда я приехал сюда, люди твоего племени наговорили мне про тебя всякое. Хотели, чтобы я Держался подальше от тебя. От страха как бы не услышать твои слова я заткнул уши ватой. Но Всевышний Аллах позволил мне услышать тебя. И слова твои мне понравились. Теперь расскажи мне обо всем! Я готов принять то, что ты скажешь». Посланник (мир ему и благословение Аллаха) рассказал мне об Исламе и прочитал мне из священного Корана. Клянусь, никогда не слышал я таких приятных слов. Я сразу произнес свидетельство и стал мусульманином.

Затем я сказал пророку: «О, посланник Аллаха! Я уважаемый, авторитетный человек, в своем племени все меня слушаются. Пойду и призову всех к Исламу. Помолитесь за меня, пусть Всевышний Аллах Даст мне знамение, которое мне в этом поможет». Пророк наш любимый помолился Аллаху Всевышнему: «О, мой Аллах! Ниспошли в честь него аят и какое-либо чудо!» Возвращаясь в свои родные края, мне пришлось ночью преодолеть небольшой холм. Когда я поднялся на вершину холма, на моем лбу появился луч и стал освещать мне Дорогу. Я понял, что этот луч является тем самым чудом, о котором упоминалось в мольбе. Я помолился Аллаху: «О, мой Аллах! Переставь этот луч на Другое место, чтобы невежды племени Девс не подумали, что это Божье наказание за то, что я отказался от их религии». Этот луч тут же появился на конце кнута как светильник, который я Держал в руках. Когда я приближался к людям из моего племени, они показывали Друг Другу луч, сияющий на моем кнуте. Так я спустился с вершины и пришел домой. Отец меня очень любил и обнял меня. Отец был очень старым. Я сказал Ему: «О, отец мой! Если останешься таким, каким был, я не твой сын, ты не мой отец». Отец не понял меня и спросил в чем дело. Я ответил, что принял Ислам и стал мусульманином. Он тут же сказал: «Я тоже принимаю Ислам. Пусть твоя религия станет и моей!» и, произнеся свидетельство, стал мусульманином. Потом я научил его всему, что знал об Исламе. Он выкупался и надел чистые одежды. Стала мусульманкой и моя жена.

Утром я вышел и всем Девситам рассказал об Исламе. Призвал их, но они долгое время не принимали — не могли отказаться от своих грешных поступков. Даже стали насмехаться надо мной. Не хотели слушать об Исламе. Не признавали Аллаха и Его посланника.

Через некоторое время я вновь прибыл в Мекку и пожаловался посланнику (мир ему и благословение Аллаха): «О, посланник Аллаха! Племя Девс не признает Аллаха. Не принимает мой призыв. Помолитесь за них!». Милосердный посланник Аллаха обратился в сторону Каабы и помолился: «О, Создатель! Укажи правильный путь племени Девс, и приведи их к Исламу». А мне сказал: «Отправляйся домой! Продолжай добрыми, ласковыми словами призывать к Исламу! Будь со всем терпелив и нежен». Возвратившись в свои края, я не переставал этим заниматься».[60]

Его слова победят весь мир!

Ежегодно со всех городов в специально назначенные дни люди приезжали в Мекку посетить Каабу. Пророк (мир ему и благословение Аллаха) встречал всех и говорил об Исламе. Говорил, что спасения найдут только принявшие Ислам и поверившие в единство Аллаха Всевышнего и что он — истинный пророк. Однажды Валид бин Мугира собрал всех неверующих и сказал: «О, община курайшитов! Пришел сезон посещения Каабы. Голос Мухаммеда распространился по всему миру. Арабские племена, услышав его слова, повинуются, и принимают его религию. Надо что-то придумать, чтобы помешать ему». Курайшиты сказали: «О, отец Абдишамса! Ты среди нас самый почетный и умный. Мы последуем тому, что ты скажешь». А Валид сказал: «Нет, говорите вы, а я послушаю». Они посоветовали, называть его прорицателем. Валид тут же возразил: «Клянусь, он не прорицатель. Мы видели многих прорицателей. Они и правду говорят, но без всякого стеснения могут и приврать. Слова Мухаммеда совсем не похожи на сочиненные вещи. И к тому же мы никогда не слышали, чтобы он когда-нибудь лгал! Если будем его так называть, то никто нам не поверит». Предложили назвать пророка «сумасшедшим», «ненормальным», Валид опять возразил: «Нет! Клянусь, у него нет признаков сумасшествия. Он не задыхается, не трясется, и нет у него подозрительности. Если назовем его так, все назовут нас лгунами». И с версий «поэт» Валид так же не согласился, сказав: «Нет! Он не поэт! Мы знаем все виды поэтического слога. Его слова не похожи ни на одно из них». И с версией «колдун», «волшебник» Валид не согласился: «Он не колдун и не волшебник. Нет даже никаких признаков. Похоже, мы не сможем ему помешать. Он превосходит всех своих сверстников красивыми, правильными и значительными речами. Что бы мы про него не сказали, никто нам все равно не поверит». Курайшиты больше ничего не могли придумать, и сказали: «Ты из нас самый старший. Мы согласны на то, что ты предложишь». После недолгих раздумий Валид предложил: «Самое лучшее все-таки назвать его волшебником, колдуном. Потому что своими словами он разлучает, отделяет человека от его племени и родственников. После его слов братья и друзья становятся врагами или относятся друг к другу равнодушно». После этого собрания мушрики стали говорить всем жителям и приезжим Мекки, что Мухаммед (алейхиссалям) волшебник и колдун. Они встречали гостей до въезда в Мекку и уговаривали не видеться с ним.

Все эти старания идолопоклонников привели к тому, что весть об Исламе распространилась на все арабские страны, и люди стали с сомнением относиться к идолопоклонству.

Всевышний Аллах ниспослал аяты с сообщениями о наказаниях, которые заслужил Валид бин Мугире. Это начинается с одиннадцатого аята суры «Муддассир»: «(О, Мой любимец!) Оставь Меня наедине с человеком, которого Я создал (нищим и одиноким). (Я отомщу ему. Создал того неверующего) и дал ему великое богатство и сынов, живущих при нем. Я для него все сгладил. (Давал им сад в Таифе, дававший плод летом и зимой, множество верблюдов, лошадей, овец, рабов и невольниц. Ради всего этого, не должен был ли он, славить и предпочитать Нас?) А он ещё желает, чтобы я ещё