Кто живёт на чердаке? Сказки про домовых - Наталья Филимонова

Он хорошо знал, что рано утром они сойдут с поезда, а значит, есть надежда, что вопрос о документах и наморднике для черепахи не потревожит хрупкую психику Константина Алексеевича.

Арам только-только удобно устроился на своей верхней полке, положив шевелящийся рюкзак рядом с подушкой, как пронзительно заверещал будильник в телефоне Константина Алексеевича.

– А? Что?! – Заспанный вожатый резко сел и принялся озираться. Миша тоже приподнял голову, сонно хлопая глазами. Арам, прижав к себе драгоценный рюкзак, старательно делал вид, что спит. Дёма, всхрапнув, только перевернулся на другой бок.

Поезд замедлил ход, в очередной раз резко дёрнулся и наконец остановился.

– Ч-чёрт… – шёпотом пробурчал Константин Алексеевич, вскочил и принялся, неловко поворачиваясь и ударяясь плечами о верхние полки, натягивать шорты. Мимоходом он выглянул в окошко, пытаясь разглядеть своих коллег.

В окно было видно, что на совершенно пустом полустанке в круге света под фонарём, нетерпеливо оглядываясь вокруг, стояла девушка лет восемнадцати, с длинной русой косой, одетая в светлые шорты до колен и синюю майку. Вокруг девушки возвышались эвересты и фуздиямы из огромных кофров, чемоданов, клетчатых сумок и даже, кажется, каких-то сундуков.

– Однако! – присвистнул Константин Алексеевич и тихо добавил: – Надеюсь, это не наша…

Миша с любопытством выглянул в окно:

– А вдруг наша?

– Боюсь, – вздохнул Константин Алексеевич, – помочь ей надо в любом случае. Похоже, она одна… Кстати, наших-то две штуки должно быть. Так, молодые люди! Кто тут помочь вызывался?

Дёма продолжал безмятежно посапывать во сне. Арам старался не шевелиться. Не то чтобы он не хотел или ленился помочь. Просто у него были все основания предполагать, что, если он отлучится из купе, его рюкзак может предпринять новую попытку к бегству.

– Ладно, – Константин Алексеевич снова вздохнул и посмотрел на Мишу, – хоть ты вставай. Там одному не управиться. Возьмёшь те чемоданы, что на колесиках.

– Ага…

– Поторапливайся, тут стоянка короткая…

Когда Миша и Константин Алексеевич вышли из купе в коридор вагона, на какую-то секунду им показалось, что прямо на них несётся цунами. Или тайфун. Или ещё какое стихийное бедствие из тех, которым много в жизни повидавшие синоптики дают нежные женские имена…

Весило цунами не меньше центнера и одето было в длинное платье с рисунком из крупных цветов марсианской окраски. На шее у стихийного явления болталось длинное ожерелье из трех рядов крупных красных бусин. Впрочем, шея – понятие условное, поскольку в действительности дама обладала длинным рядом подбородков, заканчивавшимся где-то в глубине декольте. С лица сыпалась светлая пудра, пламенела малиновая помада. Над верхней губой выступили капельки пота, и где-то между ними ещё одной каплей казалась крупная, выпуклая родинка. Прическа феноменальной дамы решительно не вязалась со всем остальным обликом: она представляла собой встопорщенный ёжик, выкрашенный в угольно-черный цвет с кроваво-красными «перьями». На затылке волосы были обесцвечены. Дама тяжело дышала, колыхаясь всем телом и бормоча что-то бессвязно-гневное.

– Ааа! Вы здесь! Это вы! – Неизвестная при виде вожатого обвиняюще протянула руку и ткнула в него пальцем.

– Н-не я, – растерялся Константин Алексеевич.

– В лагерь – вы? – задыхаясь, уточнила дама. Разговаривала она решительным басом.

Константин Алексеевич растерялся ещё больше и только молча кивнул.

– Так чего вы тут торчите?! Сейчас поезд тронется! Кто, по-вашему, должен помочь нам с чемоданами? – С этими словами она развернулась на каблуках и устремилась в направлении тамбура.

Константин Алексеевич пожал плечами и поплёлся следом.

На перроне в окружении чемоданов по-прежнему топталась одинокая девушка.

Константин Алексеевич храбро подхватил пару баулов покрупнее и, неестественно согнувшись, поволок их по направлению к открытой двери вагона. Миша одновременно с незнакомой девушкой вцепился в большой чемодан на колесиках, на котором сверху лежала огромных размеров дамская сумочка с бахромой. Проводник, увлечённый на перрон женщиной-вихрем, ухватил какой-то сундук. Тем временем Мадам Цунами, как мысленно окрестил её Миша, приплясывала рядом, не делая попыток помочь и только подбадривая их отдельными репликами.

В конце концов и она, пыхтя, вцепилась в одну из ручек сумки, которую пытался поднять вожатый в дополнение к двум другим.

– Да что там такое – кирпичи? – прокряхтел он, обливаясь потом.

– Там?.. – Дама внезапно отпустила свою ручку сумки, отчего Константина чуть не переломило пополам, и доброжелательно улыбнулась: – Да ничего особенного, самое необходимое… Кастрюли всякие, сковородки, мука, круп разных понемножку, картошка, само собой, как без неё, морковка, лук, тушёнки домашней пара банок, электроплитка, варенье опять же…

Вожатый тем временем доволок наконец свою ношу до входа в вагон и с кряхтеньем попытался закинуть её наверх. Мадам Цунами, добродушно хмыкнув, отстранила его и легко, одним движением, закинула самую большую сумку. Проводник в дверях ругался на чём свет стоит и бурчал, что «поезд вот-вот тронется».

– Суся, детка, ты заходи пока, мы тут сами разберёмся! – с нежной улыбкой обратилась мадам к девушке. Та покорно, взяв сумку с бахромой, забралась в вагон. Константин Алексеевич втащил кое-как неподъёмный чемодан на колёсиках.

Миша оглянулся. На перроне оставались ещё две большие сумки.

– Давай, – сказал Константин Алексеевич, – сейчас подтащим их, ты будешь подавать мне, а я сверху приму.

Миша кивнул. Бегом они кинулись за оставшимися сумками, волоком подтащили их ко входу, вожатый поднялся на ступеньку… и в этот момент послышался скрежет колёс, поезд дёрнулся и медленно тронулся.

Миша беспомощно смотрел на медленно проплывающий мимо вагон. Мадам Цунами и её Суся зашли уже, наверное, в своё купе, где-то там спала Тоха, а в соседнем купе – Арам и Дёма. А с ним, Мишей, оставались на перроне только две большие клетчатые сумки, а в них, как он знал теперь, – электроплитка, картошка и варенье.

«Ну с голоду, может, и не умру… какое-то время», – подумал он обречённо.

Тем временем Константин Алексеевич, одним прыжком вскочив в тамбур, сорвал стоп-кран. Впрочем, это только так говорится легко – сорвал. На самом деле стоп-кран – штука очень тугая, и, если вы не качаете каждый день перед ужином штангу весом с небольшого слона, сорвать его не так-то просто. Константину Алексеевичу, впрочем, придавала силы мысль о том, что он несёт ответственность за школьника, и то, что в него, как дед и баба в репку, вцепились примчавшиеся Мадам Цунами и Суся. Совместными усилиями им удалось выжать рычаг до конца.

Поезд содрогнулся от головы до хвоста и возмущённо заскрежетал – с ним нечасто обращались так бесцеремонно. В плацкартных вагонах с третьих полок посыпались чемоданы и безбилетники.

– Молодёжь! – пропыхтела Мадам Цунами, неожиданно легко для своей комплекции выскочила из вагона, в несколько прыжков добежала до Миши, подхватила одной рукой обе сумки, другой рукой – Мишу и вихрем понеслась назад, к двери.

В тамбуре тем временем разгорался скандал. Набежавшие сразу из трёх вагонов проводники хором кричали на Константина Алексеевича. Тот неумело оправдывался, напирая на свою ответственность за жизнь и здоровье школьников. Проводники, в свою очередь, угрожали вызовом бригадира поезда и неминуемым штрафом.

Поезд между тем снова дёрнулся и медленно начал движение.

Мадам Цунами мгновенно оценила обстановку, взволновалась и даже как будто обрадовалась. Подтолкнув Мишу в сторону вагона, она трубно возгласила:

– Суся, девочка! Забери детей… да, недотыкомку этого тоже, – тут она без всяких церемоний подтолкнула Константина Алексеевича. Тот не оказал сопротивления. – Загрузи их в купе, детка. Я тут разберусь пока…

В вагоне выглядывали из своих купе сонные пассажиры, спрашивая друг друга, что произошло («Авария? Преступника задержали? Контрабандиста?»). Константин Алексеевич, Миша и Суся с облегчением ввалились в свои купе. В способности мадам «разобраться» со всеми проводниками мира никто из них не усомнился.

В купе было тихо. Дёма безмятежно посапывал на своей полке. Арам на секунду свесил голову и тут же снова улёгся, делая вид, что и не думал просыпаться.

Миша и Константин Алексеевич, не глядя друг на друга, забрались в свои постели. Миша некоторое время ещё ворочался, переживая из-за Теши и гадая, заснул ли тот или отправился гулять по вагону? И не случится ли с ним чего, ведь он совершенно не знает, как себя вести в незнакомом месте?

Переживал он напрасно. Когда поезд тронулся, Теша, забравшийся на ночёвку в багажный ящик под Мишиной полкой, упал с груды чемоданов и… провалился сквозь стенку. Надеюсь, ты помнишь, что все квартирные умеют ходить сквозь стены, стены вообще не препятствие для них. Упав, Теша просто пролетел сквозь тонкую перегородку… и оказался в багажном ящике соседнего купе. Прежде чем вернуться назад, Теша решил как следует осмотреться.