Травля русских историков - Виктор Брачев

Вопрос к Е. В. Тарле: «Вы показывали на допросе от 26 июня, что «из лиц, кому были выданы деньги здесь в Ленинграде, мне запомнились фамилии…»

Ответ Е. В. Тарле: «Я сейчас не утверждаю, что были выданы, наверное, только предполагалось, когда я просматривал свои показания, я не обратил внимания на это место».

Заявление С. Ф. Платонова: «Вся выдержка зачитанных показаний Е. В. Тарле от 26 июня лишена каких-либо фактических оснований».

Вопреки надеждам Тарле его активное сотрудничество со следователями не спасло академика ни от публичного ошельмования, ни от приговора. В печати и в выступлениях противников исторической школы Платонова Тарле упоминался как один из главных фигурантов по делу историков «буржуазно-националистического» толка. Что же касается участи Е. В. Тарле (5 лет ссылки в отдаленные области СССР), то она была решена в рабочем порядке Постановлением Особого совещания коллегии ОГПУ от 8 августа 1931 г.

Местом ссылки Е. В. Тарле была определена далекая Алма-Ата, куда он и прибыл 4 сентября 1931 г. Здесь он благодаря покровительству первого секретаря Казахстанского обкома ВКП(б), своего бывшего ученика по университету, Ф. И. Голощекина практическим сразу же получил место профессора новейшей истории местного университета. И хотя условия жизни Е. В. Тарле были здесь не из легких, можно с уверенностью сказать, что в ссылке Е. В. Тарле не бедствовал и, что самое важное, вполне ладил с местным ОГПУ и властями.

Особого внимания в этой связи заслуживает утверждение известного чекиста, начальника секретного политического отдела ОГПУ Я. С. Агранова о якобы тесном сотрудничестве Е. В. Тарле с этим ведомством в период его алма-атинской ссылки: «Систематически по своей личной инициативе давал сведения о настроениях в среде научно-технической интеллигенции», и в конце концов даже предложил ОГПУ в Казахстане «свои услуги в качестве секретного осведомителя», от чего там, правда, отказались{218}.

Утверждение Я. С. Агранова о желании Е. В. Тарле стать секретным осведомителем ОГПУ — это, конечно же, перебор. Но то, что он, как и в ходе следствия, продолжал составлять для этого ведомства свои аналитические записки — это действительно похоже на правду.

Как бы то ни было, положение ссыльнопоселенца сильно тяготило Тарле. И со свойственной ему энергией он едва ли не после первых месяцев пребывания в Алма-Ате начинает борьбу за свое возвращение в Ленинград{219}. Главным инструментом этой борьбы стало его заявление в Прокуратуру СССР о своем решительном отказе от данных им в ходе следствия признательных показаний как вынужденно ложных. Само заявление пока не обнаружено. Известно, однако, что уже в марте 1932 г. с целью разбирательства его заявления в Алма-Ату прибыла сама «совесть партии» член Верховного суда СССР А. А. Сольц. Хлопотали за Е. В. Тарле ветеран революционного движения Л. Г. Дейч, вдова Г. В. Плеханова Розалия Марковна и фактически хозяин Казахстана первый секретарь обкома ВКП(б) Ф. И. Голощекин{220}.

2 августа 1932 г. в связи с заявлением Е. В. Тарле заместитель начальника секретного оперативного управления ОГПУ Я. С. Агранов вынужден был по требованию председателя ОГПУ В. Р. Менжинского представить ему специальную справку по делу Е. В. Тарле, в которой высокопоставленный чекист попытался дезавуировать обвинения со стороны бывшего академика. «В связи с заявлением Е. В. Тарле, — пишет здесь Я. С. Агранов, — в котором он отказывается от своих показаний, данных им в процессе следствия по делу ликвидированной в Ленинграде ПП ОГПУ ЛВО контрреволюционной организации, возглавлявшейся бывшим академиком Платоновым, довожу до Вашего сведения следующее:

Прежде всего, необходимо бегло остановиться на обстоятельствах раскрытия и существе деятельности ликвидированной контрреволюционной организации.

В сентябре 1929 г., во время чистки аппарата Академии наук CССP правительственной комиссией, в ПП ОГПУ ЛВО поступили сведения о том, что в здании Академии наук существует нелегальное архивохранилище, в котором скрываются актуальные политические и военные документы, имеющие государственное значение, как, например: подлинные акты отречения от престола Николая и Михаила Романовых, архивы ЦК партии КД, ЦКП CP, Военно-морского министерства, жандармского управления, охранных отделений и т. д.

Произведенным Особой следственной комиссией расследованием обстоятельств сокрытия в здании Академии наук политических документов государственного значения было установлено, что это сокрытие было организовано некоторыми академиками, в том числе академиком Платоновым и некоторыми научными работниками Всесоюзной академии наук.

Произведенным ПП ОГПУ ЛВО по этому делу тщательным следствием в дальнейшем была раскрыта контрреволюционная организация, возглавлявшаяся академиком С. Ф. Платоновым.

Организация возникла в 1925 г., окончательно оформилась в 1928 г., именовалась «Всенародным союзом борьбы за возрождение свободной России» и ставила своей задачей свержение советской власти путем вооруженного восстания, приуроченного к иностранной военной интервенции, и реставрации монархии во главе с бывшим великим князем Андреем Владимировичем.

Организация имела руководящий центр в составе академиков: Платонова, Тарле, Лихачева, Любавского и профессоров: Измайлова, Рождественского и Андреева…

Все арестованные руководители и члены организации дали в процессе следствия откровенные показания.

Роль Е. В. Тарле в организации была установлена как его собственным признанием, так и показаниями Платонова, Лихачева, Любавского, Измайлова, Бенешевича, Рождественского, Мерварта и других.

Особо важными следует считать показания бывшего академика Платонова, который долгое время упорно молчал и сознался последним, дав четкие показания.

Нужно отметить, что показания Тарле во многих пунктах носили противоречивый и путаный характер. Были моменты, когда он отказывался частично от своих показаний. Но вслед за этим умолял уполномоченных, ведших следствие, взять от него показания, объясняя свои предыдущие отказы слабодушием. Наблюдалась также тенденция со стороны Тарле к даче преувеличенных, неверных показаний.

Его показания неоднократно проверялись. Все его основные показания (например от 29/VI-30 г.) неоднократно возвращались ему для дополнительной проверки и внесения возможных поправок и уточнений. В таких случаях Тарле, детализируя отдельные факты, неизменно полностью подтверждал свои показания. (См. приложение №…)

Помимо этого Тарле подвергался очным ставкам с обвиняемым Платоновым и другими, во время которых он также подтверждал свои показания. На очной ставке Тарле был показанием Платонова изобличен в получении от Ватикана 30 000 рублей в пользу «Всенародного союза борьбы за возрождение свободной России», что раньше Тарле от следствия скрывал. (См. приложение №…)

Почти все показания Е. В. Тарле писал собственноручно, находясь в камере.

Давая свои показания, Тарле всячески стремился создать впечатление полного раскаяния в своей контрреволюционной деятельности.

В деле имеется ряд его личных записок, адресованных следователям, в которых он подчеркивает свое положительное отношение к следствию и искренность, полноту и правдивость своих показаний. В одной из таких своих записок Тарле, между прочим, настаивает, чтобы следствие считало достоверным и те приведенные им факты, которые он иногда не в состоянии детализировать. (См. приложение №…)

К характеристике Тарле следует добавить, что в заключительной стадии следствия он, желая смягчить свое положение, стремился возложить ответственность за свои действия на других членов организации.

Сомнительными следует считать те из показаний Тарле, где он говорит об оружии, имевшемся якобы в распоряжении организации и хранившемся в Пушкинском Доме Академии наук, Гатчинском дворце-музее и Пушкинском заповеднике (около города Пскова).

В процессе следствия никто из лиц, привлеченных к делу, за исключением Е. В. Тарле, своих показаний не менял.

Привлеченные по делу академики в течение предварительного следствия содержались под стражей на особо льготных условиях. Все, за исключением Тарле, пользовались усиленным пайком, длительными прогулками, частыми передачами и личными свиданиями с родственниками.

Тарле был арестован 28/1–1930 г. и постановлением Коллегии ОПТУ от 8/VIII-1931 г. осужден на 5 лет ссылки в город Алма-Ату.

Следует отметить, что, находясь на свободе в Алма-Ате, Тарле неоднократно предлагал ПП ОГПУ в Казахстане свои услуги в качестве секретного осведомителя и систематически, по своей личной инициативе, давал ПП сведения о настроениях в среде научно-технической интеллигенции. Но его просьбы о принятии в число секретных осведомителей ПП ОГПУ Казахстана отклонены.