Великие тайны золота, денег и драгоценностей. 100 историй о секретах мира богатства - Елена Коровина

Генри поднес камень к пламени свечи, и руки его дрогнули: «Скорее он напоминает окоченевший и посиневший на морозе труп…» Мария только засмеялась: «Какие странности ты говоришь!» Ей не хотелось слушать ни о чем, кроме своей любви.

А зря… Очень скоро ей все-таки пришлось прислушаться к некоторым словам своего юного мужа. И слова эти действительно были такими же странными, как и его друзья, приезжавшие к нему под покровом ночи. Ну а после того как, получив от папы римского официальное разрешение на брак, Мария официально короновала своего молодого супруга, тот и вовсе повел себя вызывающе: у него появились собственные «королевские интересы», которые он обсуждал с приятелями, а не с женой. Дальше — больше: Мария носит под сердцем их дитя, а ревнивый Дар-нлей устраивает ей безобразные сцены, обвиняя в том, что она изменяет ему. И с кем! С секретарем-итальянцем, который к тому же (и это известно всему двору!) предпочитает совсем не дам, а юных пажей!

Сначала Мария изумилась, потом возмутилась, но, поразмыслив, поняла — дело не в ее «изменах». Просто Генри всеми силами стремится опорочить ее как законную правительницу в глазах подданных. Впрочем, к тому времени королева уже не была влюбленной простушкой: она наводнила окружение мужа собственными соглядатаями. И вскоре те донесли: Дарнлей возглавил заговор — хочет стать единоличным правителем, а затем и вовсе отдать Шотландию под власть англичан.

Пришлось принимать меры. Верные Марии люди схватили заговорщиков и, недолго думая, отправили на плаху. Всех, кроме Дарнлея. Ночью после казни взволнованная Мария пожаловала в комнату, где под охраной содержался ее вероломный супруг. Королева была бледна, губы подрагивали, но в руках она несла два кубка, полные вина.

«Решено отослать вас от двора, супруг мой! Вряд ли мы еще увидимся, — проговорила Мария. — Я пришла проститься!»

И королева протянула Дарнлею один из кубков.

Генри медленно поднялся. Каждое движение давалось ему с трудом — стража Марии два дня избивала изменника. Но Дарнлей взял кубок и поднял его, приветствуя ко-ролеву. Полы его рубахи, рваной на груди, разошлись, и в неясном мерцании свечи Мария увидела мертвенно-синий свет, идущий от сапфира, который Генри носил на груди. Мария ахнула — муж все-таки не расстался с символом их любви…

Рука ее дрогнула — или это дрогнуло ее сердце?.. Локоть королевы неуклюже ударил по руке мужа. Кубок полетел на пол. Вино растеклось. Дарнлей так и не понял, что оно было отравлено. Но и Мария не поняла, что подвигло ее передумать в последний момент — все еще жившая в сердце любовь к красавцу-мужу, отцу своего еще не рожденного ребенка, или волшебные чары сапфира — камня любви, согласия и надежды?..

Она простила Дарнлея. Началась новая жизнь. Но уже через пару месяцев вновь пошли доносы соглядатаев — вероломный Генри снова замышляет очередной переворот.

Девятого февраля 1567 года должен был состояться большой королевский праздник в честь свадьбы двух наивернейших вассалов. Дарнлей сказался больным и остался в своем доме Керк-о’Филд неподалеку от королевского замка Холируд.

Стоя на огромной, ярко освещенной галерее замка, королева Мария Стюарт приветствовала прибывавших гостей. Но взор ее то и дело обращался в сторону Керк-о’Филда. Через каждые четверть часа слуги тайно докладывали повелительнице: к дому Дарнлея подъехала очередная группа заговорщиков, ведь именно на день праздника, когда никто не сможет им помешать, они и назначили свой главный совет. Когда веселье в Холируде достигло апогея, Мария перекрестилась. Сейчас, сейчас…

Шум веселья прервался оглушительным грохотом. Веселящимся людям он показался адским взрывом, от которого содрогнулась земля. Собственно, так и было — Керк-о’Филд вместе с Генри Дарнлеем и приехавшими к нему друзьями-заговорщиками взлетел на воздух.

Наутро Мария пожелала сама взглянуть на рухнувшие стены. На тело Дарнлея она наткнулась в саду. Вероятно, взрывная волна выбросила его туда. Рядом с телом валялся сапфир. Мария подняла его, и вдруг в голову ей пришла невероятная мысль: может, Генри не по собственной воле хотел отдать Шотландию под власть Англии, может, именно проклятый сапфир стремился к соединению властей?..

После смерти Генри Дарнлея королем Шотландии был объявлен сын его и Марии, годовалый малютка Яков. Ему и достался родовой сапфир. Дальнейшая судьба необузданной и несчастной Марии Стюарт известна всем: потеряв шотландский трон, она бежала в Англию, но была брошена в тюрьму и наконец казнена по приказу Елизаветы Английской. Елизавета не имела детей и потому, умирая, была вынуждена назвать своим преемником ближайшего родственника — Якова Шотландского. Так сын Марии Стюарт и Генри Дарнлея в 1603 году стал королем Англии и Шотландии.

А знаменитый сапфир оказался в королевской казне в Тауэре. Но хоть он и прибыл в Англию, ни с каким другим камнем не соединился. Так что старинное пророчество не имело силы. Во времена правления Стюартов страну не переставали сотрясать многочисленные конфликты. Сына Якова Шотландского — короля Англии Карла I в 1649 году казнили сторонники победившей революции. И хотя его наследник Карл II со временем вернул себе трон, удержались на нем Стюарты не слишком долго. Очередной король Яков II в 1688 году был свергнут с престола и бежал во Францию. И начались странствия сапфира «Стюарт». Впрочем, это уже другая история.

Странствия «Шотландца»

В Европе, куда Яков бежал из Лондона, сапфир уже давно называли просто «Шотландцем». Счастье, что опальный король вообще сумел забрать с собой какие-то драгоценности. Пока король переправлялся через Темзу, случилось страшное — лодка накренилась и многие сокровища, в том числе золотые слитки и золотая государственная печать, упали за борт. Но сундучок с драгоценными камнями, среди которых лежал и знаменитый сапфир, уцелел. И неизвестно, как встретил бы в Париже свергнутого короля его «коллега» Людовик XIV, если бы на первую же аудиенцию Яков не надел знаменитый сапфир. «Король-солнце», до того мало благоволивший английскому монарху, не сумевшему усидеть на троне, вдруг заинтересованно пригляделся к кулону Якова: «У вас есть синий камень, милорд? Интересно взглянуть. У меня тоже есть Голубой сапфир». И Людовик показал на огромный, с куриное яйцо, камень, висевший на его большой синей ленте, повязанной на шее.

Яков вспыхнул и выдавил: «Мой сапфир не столь хорош, как ваш, сир!» Людовик милостиво засмеялся: «Конечно, милорд! Он нужен мне для пышности королевских церемоний, а вам они уже вряд ли понадобятся. Впрочем, наши камни показывают, что мы все-таки родственники, а потому и вы достойны щедрой поддержки с нашей стороны».

От «короля-солнца» Яков вышел в неопределенном настроении. Конечно, его унизили. Но ведь он опасался — вообще выгонят… И вот результат — «братец» Людовик назначил вполне щедрое содержание. А все сапфир! Недаром, видно, его называют камнем согласия и помощи. Вот он и помог.

Всемогущий Людовик XIV сдержал слово. Якова II поселили в блестящих покоях дворца Сен-Жермен, окружили великолепным придворным штатом, назначили щедрый пенсион.

Он, правда, предпринял несколько попыток вернуть себе английский трон, но они оказались безуспешными. Как, впрочем, и усилия его сына (коронованного в изгнании под именем Якова III) и старшего внука, прозванного «красавчиком принцем Чарли», — все возглавляемые ими военные экспедиции на Британские острова неизменно завершались бегством во Францию. Что до младшего внука Якова II — Генри Бенедикта Стюарта, то ратные подвиги его не прельщали. Он избрал себе духовную карьеру и весьма в этом преуспел, став кардиналом Йоркским. Однако возвращаться на родину вовсе не собирался, предпочитая жить в Италии. Именно к нему после смерти старшего брата в 1788 году перешли старинные драгоценности, вывезенные Яковом II во Францию, и среди них — сапфир Стюартов. Кардинал был весьма обеспечен, и ему не было нужды распродавать это наследство. Правда, жизнь становилась все более беспокойной. И в 1807 году незадолго до смерти он все же согласился продать свой знаменитый сапфир венецианскому купцу Аренбергу. Но расставание с фамильным камнем произвело на престарелого кардинала тягостное впечатление, и тогда он взял клятву со своего верного слуги Анджело Бенелли, что тот продаст после смерти господина его дом, на вырученные деньги постарается выкупить сапфир, а затем вместе с бумагами семьи Стюарт передаст его ныне правящему королю Англии Георгу III.

Дело, порученное его верному Бенелли, оказалось непростым. Европа сотрясалась от многочисленных войн. Добраться до Англии, которой Наполеон объявил континентальную блокаду, было крайне сложно. И все же Бенелли удалось преодолеть защитные кордоны французов, попасть на английский корабль и таким образом оказаться в Лондоне, где он и передал сапфир по назначению. Однако знаменитый камень ничуть не заинтересовал английского короля Георга III. Впрочем, его вообще мало что интересовало: к тому времени он почти полностью лишился рассудка. Да и его сын и наследник, будущий король Георг IV, ставший в 1811 году принцем-регентом, поначалу также не обратил внимание на дар Стюартов. Этого шумного весельчака с молодых лет интересовали только дружеские пирушки и образчики новой моды. Ну а поскольку от постоянных застолий Георг полнел не по дням, а по часам, то его увлечение модой приобрело некий болезненный оттенок — он мечтал о таких костюмах и таком волшебном крое одежды, которые скрыли бы жирные складки его необъятных телес. Не секрет, что рисовавшие его художники предпочитали ограничиваться лишь подгрудными портретами, оставляя то, что ниже, карикатуристам. А в Виндзоре и других королевских резиденциях пришлось расширить все проходы, поскольку шумный принц, которого вся страна давно панибратски называла «Принни», уже с трудом проходил в обычные двери. Попойки, разгульный образ жизни и немыслимое количество запутанных любовных связей сделали его притчей во языцех по всей Европе. Все жалели его бедную супругу — несчастную принцессу Каролину, которая была вынуждена терпеть необузданные выходки сумасбродного мужа.