Фантастика 2025-32 - Алексей Викторович Вязовский

опустела, а холод, который проморозил нас насквозь, и не думал сдавать своих позиций.

— Ты что, ее разбавил по дороге? — подозрительно посмотрел на Китайца Вовка.

Это был очень обидный намек, и Димон возмутился.

— Вы! Бледнолицые варвары! Это корейская водка! В ней двадцать градусов! Ее положено крошечными глотками пить. А лучше с пивом!

Азиатский ерш. Забавно.

— Я всегда знал, что все косог… корейцы — извращенцы, — убежденно сказал Карась. — Водку с пивом только голимая синева мешает.

— Дебил! — обиделся Китаец, который был оскорблен в своих лучших чувствах. — Только благородный напиток на вас извел.

— А пошли по мне! — сказал вдруг Карась. — У меня Крестный отец есть, первая и вторая часть. А?

— Вован? — подозрительно уставился я на него. — Я чего-то о тебе не знаю? К тебе? Смотреть? У тебя что, видак есть? Или, что еще интересней, своя хата?

— Ну есть, — ничуть не смутился Карась. — Взял у отца Вм-12 позырить. Меня бабка к себе прописала, а теперь померла. Я один живу. Как король на именинах.

— Ах ты ж… — позавидовали мы не слишком белой завистью. — Ну, пошли тогда. И самогона по дороге возьмем. Есть место…

Ночь пролетела как одна минута. Шедевром Копполы можно наслаждаться бесконечно, а тут все, кроме меня и Карася, смотрели его впервые. И я им даже немного завидовал. До сих вспоминаю, какое впечатление произвел на меня этот фильм. Удар по голове, переворот сознания, восторг… Самогон растопил, наконец ледяной лом, что, казалось, вбили в мою многострадальную спину, и в кончиках пальцев закололо так, что хоть плачь. Мертвую немоту сменила острая боль, а по телу разлилось сивушное тепло, которое прогнало, наконец, холод, который чуть не убил нас всех.

— Кру-уть! — выдохнул Штырь, когда пошли заключительные титры второй серии. — Я, Серый, только одного не понял. А что, в Америке вору не западло барыгой быть?

— Получается, не западло, — развел я руками. — А поскольку мы на всех парах несемся от развитого социализма к недоразвитому капитализму, рекомендую всем сделать правильные выводы.

— Какие еще выводы? — непонимающе уставились на меня пацаны. — Ты это о чем?

— Вы кино смотрели? — задал я вопрос. — Вы у этих парней партаки на пальцах видели? Похоже, что они по понятиям живут? Они, бедолаги, и не знают, что должны в тюрьме чалиться и на общак сдавать.

— Во блин! — почесал голову Штырь. — Так-то ты логично рассуждаешь, Хлыст. Только странно это от тебя слышать. Ты же за закон глотки рвал.

— Умнеть начал, — усмехнулся я. — И вам того же советую. Не надо семи пядей во лбу быть, чтобы на зоне от чахотки сдохнуть. Жизнь, парни, она одна! И, как говорил Павка Корчагин, прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. То есть сыто и богато.

— Я за, — кивнул Димон. — Я очень хочу сыто и богато. Я задолбался по утрам в сортир очереди ждать. Мне ваши понятия воровские никогда особо близки не были. Глупость это все, детский сад — штаны на лямках. Я вот свой автосервис хочу. И пусть меня барыгой считают. Плевать мне.

— Я тоже за, — сказал Карась, и Гриша Копченый ему вторил.

Штырь, после некоторых раздумий качнул головой. Он тоже согласен пожить богато, даже если это в чем-то будет расходиться с пацанскими понятиями. Он сделал верные выводы, разменяв свой первый четвертак. Никто из его знакомых, прожив правильную воровскую жизнь, не стал счастливым. Наоборот, их жизнь — полное дерьмо. Пьянки, отбитый ливер и недолеченый туберкулез, который досрочно сведет в могилу. Нет, Штырь точно не был дураком, и он отлично понимал, куда все движется.

— Хоть и без воровского закона, а подниматься придется в банде, — Штырь тяжело вздохнул, посмотрел на свои наколки — Надо бугра выбрать. Серый, ты как? На бригадира готов встать?

Я внимательно посмотрел на парней. Бледные, под глазами круги, но держатся бодрячком.

— Ну а куда я денусь с этой подводной лодки? Банкуйте!

— Вот она, волшебная сила искусства, — бурчал я себе под нос, когда пришел домой под утро. — А ведь я в жизни так хорошо объяснить не смог бы, как этот фильм. Полдела сделано. Осталось совсем чуть-чуть — поднять денег. Но это потом. Сначала — Лена! И новый пуховик!

* * *

Москва встретила меня холодным ветром и неприветливыми лицами. Я снова шел в своей старой куртейке, которая явно была не по погоде. Но деваться некуда. На кармане у меня немного денег и массивная цепь, снятая с покойного Руля. Ее я помял пассатижами, превратив в комок желтого металла. Ни к чему светиться лишний раз, вещь приметная. Магазин Ювелирторг от заветного Ленкиного комка отстоял совсем недалеко. Улица Горького 1, и теперь около него крутилось втрое больше пронырливых молодых людей, чем раньше. Золото и валюта — вот их бизнес. Их еще гоняют, но больше по привычке. Да и стучит тут каждый первый, дав подписку опознать украденную вещь и указать на того, кто ее принес. Но я тут не планировал больше появляться, поэтому кивнул одному из парней в модной красной аляске, тихо произнес: золото, 585-я проба.

Тот показал в сторону подворотни. И я опять остро пожалел, что не взял ТТ. Сейчас дружки барыги отоварят меня по голове. Но все, на удивление, прошло спокойно. На маленьких весах модный взвесил золото, покапал кислотами, проверяя пробу. После чего даже не поленился сделать надпил специальным коротким рашпилем.

— Так, у тебя тут тридцать грамм, по полтосу, выходит полтора куска.

— За лоха не держи. Я цены поспрашивал. Семьдесят пять уже цена.

— Мне тоже что-то заработать надо. Давай по шестьдесят семь.

Я кивнул, и ко мне перекочевала пачка сторублевок. Я тщательно пересчитал, посмотрел водяные знаки. Все-таки золото — это тема! Надо ее дальше качать.

* * *

Две тысячи в кошельке настраивали на серьезный лад. И я, засунув руки в карманы, решительно зашагал в сторону заветного комка. Вот же он! Толкнув жалобно звякнувшую дверь, я снова попал в царство пуховиков, алясок и нутриевых шуб. Шуба из нутрии! Носит же кто-то такую роскошь! В Лобне такой шубы точно ни у кого нет. Даже у директрисы ювелирного. Хотя…