Золотой холм - Светлана Крушина

До храма Прайоса тан добраться не успел, и только сейчас, увлекаемый толпой к площади, увидел впереди сверкающий на солнце хрустальный купол.

А чуть в стороне от этого купола над головами поднимался помост с торчащим вверх, как указующий перст, черным столбом.

Тан тихонько выругался и полез вперед, через толпу, не стесняясь раздавать тычки и наступать на ноги. Вслед ему неслась ругань, он не оставался в долгу. Кроме ругательств, урывками он услышал много чего интересного. И про невинно убиенных младенцев, из которых варили чудодейственные эликсиры; и про поднятие трупов из могил (что вообще было чушью несусветной, даже жрецы Борона отрицали возможность некромантии), и прочие пакости в том же духе. И всего несколько сочувственных слов, потонувших в потоке поношений… Славную же память оставил по себе Нэль, ничего не скажешь.

Внезапно тан выскочил на оцепление, которое состояло из солдат городской стражи.

— Назад! — пробасил один из солдат, направляя в его грудь тупой конец пики.

Тан подался назад, преодолевая сопротивление толпы, привстал на цыпочки и осмотрелся. Вокруг помоста уже был аккуратно уложен хворост, чуть поодаль стояли кучкой храмовники в черных и белых балахонах. Солнце празднично играло на их нагрудных медальонах. Рядом с помостом имелось возвышение поменьше, где помещался длинный стол для судей. Они уже присутствовали в полном составе, пустовало только место бургомистра. Осужденного еще не выводили.

— Проклятье! — сказал тан. — Представление вот-вот начнется…

Подумав, он полез через толпу к возвышению, где расположились судьи. Путь ему тут же преградил солдат.

— Нельзя, — мрачно сообщил он. — Стойте, где стоите, благородный господин. Дальше ходу нет-с.

— Мне нужно срочно поговорить с верховным судьей, — наобум сказал тан.

— Срочно не получится-с. Не видите, что ли — казнь готовится. Поговорите после-с.

— А я как раз по поводу казни! То есть по поводу осужденного.

— Бумага есть?

— Какая еще бумага?

— По поводу осужденного. Приказ, значит-с. Распоряжения какие.

— Нет у меня никаких бумаг, — резко сказал тан. — Я — тан Альбрехт Аль из Тальеры. Понятно?

— Да хоть сам король Уиллард, — безразлично ответил стражник. — Раз бумаги нет, придется вам подождать. Не волнуйтесь, благородный господин, закончится все быстрехонько.

Тан сплюнул и отступил. Ну, не бросаться же напролом? Пока докажешь, пока объяснишься… Нет, видно остается только досмотреть представление до конца. Лишь бы только смерть несчастного была быстрой…

Вдруг толпа взревела. С одной стороны из здания ратуши показался бургомистр; с другой стороны, из храма Прайоса вывели Нэля.

— Ублюдок, — сказал кто-то с ненавистью справа от тана. Он повернулся и увидел молодого парня, высокого, русоволосого, который прищуренными глазами смотрел прямо на мага.

— Что он тебе сделал? — не выдержал тан.

Парень посмотрел на него слепыми от ярости глазами и процедил:

— Он убил мою невесту.

После чего отвернулся и стал смотреть только на помост, куда как раз вводили мага.

Нэль выглядел так же, как в ночь знакомства с господином таном, то есть казался очень бледным и уставшим. Глаза он держал опущенными и ни разу не взглянул в сторону площади. На руках у него были кандалы с очень короткой цепью. Ему помогли подняться на помост: храмовники все норовили поддержать его под локти, хотя он ступал твердо и ни разу не запнулся. Затем его поставили к столбу и притянули цепями. Тан не переставал удивляться его невозможному спокойствию. Или это всего лишь безразличие? Или он, просто-напросто, сломлен? Пока служители Прайоса возились с цепями, один из судей поднялся, чтобы зачитать приговор. Тан не слушал, его не интересовало, что написано в глупых бумагах. Все равно это не имеет никакого значения. Все его внимание было устремлено на Нэля.

Молодой маг стоял, чуть откинув голову назад. И тоже, кажется, не слушал судью. Но, когда тот обратился к нему с вопросом, не желает ли он что-нибудь сказать напоследок, Нэль тихо покачал головой. Глаза его теперь были обращены к небу. Тан невольно тоже взглянул вверх, но ничего не увидел. Синее небо, редкие облака, солнце и птицы. Что там мог высматривать маг? Прощался ли он с жизнью? Или молился? Тану казалось, что вовсе нет. В нем нарастало предчувствие какого-то необыкновенного события.

Судья махнул рукой, и храмовники забегали у помоста, поджигая с разных сторон хворост. Взметнулись языки пламени — жадно и высоко. Благодарение Борону, костер будет жарким, смерть придет быстро…

Сначала показалось, что маг сразу потерял сознание — тем лучше для него. Но вскоре, сквозь огонь и дым, тан заметил у столба движение. Этого быть не могло, ведь мага прикрутили так, что он и пальцем едва ли мог пошевелить! И вдруг от помоста ударило волной нагретого воздуха, раскидало по сторонам горящий хворост. Тан едва успел прикрыть лицо руками и пригнуться. Вокруг кричали, визжали, охали. Кому-то, видимо, здорово досталось. Кто-то пытался бежать, что в такой плотной толпе было сродни самоубийству. Началась полнейшая паника, хотя никто толком так и не понял, что произошло.

Прилагая массу усилий, чтобы его не снесло обезумевшей толпой, тан попробовал пробиться вперед, к помосту. У него получилось добраться туда только потому, что он стоял в первых рядах, иначе его затоптали бы. Тан влез на возвышение, где недавно сидели судьи и бургомистр (теперь оно пустовало), и взглянул на помост.

У столба никого не было.

Костра тоже больше не было — неведомая сила разметала его по площади.

— Ну и ну, — сказал тан, отирая вспотевший лоб. — Это же был телепорт, клянусь Гесиндой!

Сани замедлили ход, затем вовсе остановились. Обеспокоенный Арьель осторожно отодвинул шторку и выглянул наружу, в сгущавшиеся сумерки. Он и без того был весь на нервах, а теперь еще неожиданная остановка… неужели разбойники? Только их и не хватало.

У самой дверцы на сером жеребце гарцевал благородный тан Альбрехт Аль. Вид у него был весьма возбужденный, лицо раскраснелось — то ли от быстрой скачки, то ли от волнения. Арьель посмотрел направо, налево, и никого не увидел. Тан был один.

— Нэль… — с трудом сглотнул Арьель. — Он… мертв?..

— Если бы кто рассказ мне, ни за что не поверил бы! — конь так и танцевал под таном, да и сам он с явным трудом удерживался в седле. — Ваш друг упорхнул прямо с костра!

— Как… упорхнул?

Тан вместо ответа хохотнул и крикнул вознице:

— Разворачивай! Нечего в Аркаре делать. Там сейчас творится Безымянный знает что.