Без борьбы нет победы - Манфред фон Браухич

Однажды после проигранной гонки Караччиола, Ланг, англичанин Симэн и я лихо разыграли нашего шефа толстяка Нойбауэра. Недовольный неудачным выступлением своей команды, он не пожелал явиться на традиционный товарищеский ужин. Тогда в свою очередь разозлились и мы. Нам удалось разведать, в каком ресторане он намеревался провести вечер, и мы поехали туда. Нойбауэр еще не успел покончить с закуской, как я подсел к его столику и заказал себе какое-то особенно дорогое фирменное блюдо. Вскоре к нам присоединился улыбающийся Герман Ланг со своей супругой Лидией. Затем Караччиола с женой, которую мы ласково называли Бэби, наш инженер Уленхаут и, наконец, Дик Симэн со своей Эрикой. Короче, подобрался "полный комплект". Все удивлялись "случайности" этой встречи, без конца пили за нее и предавались откровенному обжорству.

С наслаждением мы наблюдали, как все больше вытягивалось лицо Нойбауэра, почуявшего подвох, как он все сильнее нервничал. Вскоре после полуночи Караччиола как ни в чем не бывало объявил ему от нашего имени: "Альфред, платить по счету будете вы!" Бедный Нойбауэр! Никакие протесты ему не помогли, с тяжким вздохом он достал свой бумажник...

Постоянная опасность, грозившая нам па тренировках и гонках, порождала необычно сильную потребность веселиться в свободное время. Все хотели вести себя как бог на душу положит.

Бернд Роземайер и руководитель команды "Ауто-унион" Вильгельм Себастиан придумали себе особую забаву: пользуясь небольшим электромагнитом, они частенько вызывали среди друзей и знакомых страшный переполох.

Ганс Штук и его жена Паула никогда не разлучались со своим жесткошерстым терьером Крэком. В отеле они устроили ему удобное ложе на небольшом матраце. Перед вечером Себастиан и Майер, прокравшись в номер Штуков, намочили матрац водой и подключили к нему свой электроаппарат, перебросив тонкий провод через перила балкона. Ночью, когда супруги Штук спали сном праведников, злоумышленники крутанули сбою машинку и бедная собачонка подверглась мгновенному и довольно сильному электрошоку. Терьер дернулся как ужаленный, с пронзительным воем пронесся по комнате и забился в угол. Разбуженные муж и жена вскочили с постели, кинулись к любимому псу и спросонья стали его успокаивать. Но едва дрожащий от испуга Крэк был водворен на прежнее место, как повторилось то же самое. Только теперь Ганс Штук обнаружил два провода и понял, "где зарыта собака"...

Широн, уроженец Монако, один из лучших гонщиков Франции, редкостный ценитель тонкой кухни, придумал другой способ пугать мирных граждан: он затыкал выхлопные трубы автомобилей самыми неожиданными предметами и, по его словам, всякий раз добивался "огромного успеха". Однажды, когда я включил зажигание, сзади взорвалась дымовая шашка. В машину какой-то любовной парочки, собравшейся на прогулку в Булонский лес, он ухитрился втиснуть — между мотором и выхлопом — жирную малосольную сельдь.

"В условиях предполагаемого зловония эти молодые люди сегодня наверняка не станут предаваться любви",— заявил он с радостной ухмылкой...

Так мы и развлекались в эту ночь, без конца рассказывая друг другу глупые и смешные истории. Лишь на рассвете я добрался домой, думая о напыщенной фрау фон Штаус, но больше об акциях, предложенных мне ее супругом...

Кулак против кнута

Как ни приятно купаться в лучах славы, она чревата также и немалыми огорчениями. Именно это мне и пришлось обнаружить.

Свой зимний отпуск в январе 1936 года я вновь провел вместе с братом в отеле Бракенхофера в Урфельде, у озера Вальхензее. Накануне нашего отъезда хозяин устроил прощальный ужин. Надвигался новый гоночный сезон с его новыми опасностями, и никто не мог с уверенностью сказать, доведется ли мне в будущем году снова увидеть любимое горное озерко.

За столом царило всеобщее веселье, разговоры почти сплошь вертелись вокруг деревенских сплетен. Так мы заговорили про охотничий домик руководителя "Гитлерюгенд" Бальдура фон Шираха. Домик этот стоял на горном склоне, всего в нескольких сотнях метров от отеля Бракенхофера. Обычно там жили только жена и дети фон Шираха. По всей округе шли толки о любовных похождениях этой вельможной дамы. Стали беседовать о ней и мы, не обращая внимания на ее горничную, сидевшую за нашим столом.

Утром, когда мы завтракали в последний раз, собираясь тотчас же двинуться в путь, в трактир ворвалась разъяренная как фурия и красная как рак фрау фон Ширах. Она подбежала ко мне и принялась угощать меня пощечинами, приговаривая, что вот, мол, горничная доложила ей о моих непочтительных замечаниях по ее адресу. Я в ярости вскочил с места и попытался ухватить ее за руку, но, словно взбесившись, она вырвалась и так же внезапно исчезла, оставив всех нас в состоянии необыкновенного возбуждения...

В тот же день я прибыл в Берлин. Утром, когда я выходил из своего дома, к нему подкатила служебная машина молодежной организации "Гитлерюгенд", из нее вышел адъютант и попросил меня принять рейхеюгендфюрера для короткого разговора. Мне очень хотелось внести ясность в это неприятное дело, и я сказал, что буду ждать его у себя. Немного спустя в коридоре раздался громкий топот, дверь распахнулась, и в комнату вошел Ширах, сопровождаемый пятью эсэсовцами. Он подошел ко мне вплотную и рявкнул: "Вы подлая сволочь!"

Мгновенно, с присущей автогонщику молниеносной реакцией я влепил ему пощечину. Тогда он вытащил из кармана пальто собачью плетку и принялся меня стегать.

Одновременно его спутники потянулись за пистолетами. Тут мой брат, стоявший за моей спиной, резко рванул меня на себя и выволок из комнаты. Вся эта сценка разыгралась в несколько секунд. Точно привидения, незваные гости быстро покинули мою квартиру. Брат уложил меня на постель и начал прикладывать примочки на кровоподтеки. Потом мы услышали крики и сильный стук. Это была наша мать. Ошарашенные всей этой кутерьмой, мы совершенно забыли про нее. Оказалось, что, прежде чем напасть на меня, эсэсовцы заперли ее в одной из комнат и забрали ключ. Мы нашли его в конверте, который налетчики, уходя из дома, бросили у парадной двери.

Мы освободили нашу переволновавшуюся маму и стали советоваться, как быть дальше. Как вообще вести себя в подобном случае? Обратиться в полицию? Или ответить тем же — напасть на Шираха и избить его? Было нелегко решиться на что-нибудь.

Я отправился к старому знакомому нашей семьи, бывшему генералу. Узнав о происшедшем, он нахмурился. Его представления о чести подсказывали один-единственный выход: стреляться на пистолетах! Мне это показалось довольно старомодным, особенно ввиду откровенно бандитского характера нападения. Да и кто бы осмелился вызвать на дуэль столь важное лицо? После долгих раздумий я обратился к одному из своих друзей по службе в рейхсвере, адвокату д-ру фон Биркхану с просьбой передать фон Шираху мой вызов. Немного подумав, Биркхан согласился. Каково же было мое удивление, когда, вернувшись, он заявил, что вызов отклонен. Бальдур фон Ширах струсил!