На грани развода - Айрис Оллби

— Надеюсь, это не является нарушением контракта. — Он отпустил руку Оливии. — Пойдем, иначе мы опоздаем.

Опера была праздником звука и восхищала богатством постановки. Оливия получила огромное удовольствие, купаясь в окружающей гармонии.

— Это было волшебно, — призналась она Майклу, когда он галантно предложил ей руку, чтобы провести сквозь толпу.

— Эта вещь — одна из лучших, которые я когда-либо слышал, — согласился он.

— Если ты думаешь, что истории в фильмах невероятны, что же тогда опера? Сюжеты этого вида искусства далеки от происходящего в нашем несовершенном мире.

Майкл засмеялся.

— Да я просто наслаждаюсь музыкой. Мне и в голову не приходит буквально воспринимать все эти бутафорные истории.

Рокочущий басовитый голос окликнул Майкла по имени, а большая рука хлопнула его по плечу.

— Эй, Майкл, как делишки? Сто лет тебя не видел!

Битен повернулся к лысеющему человеку и маленькой блондинке, вцепившейся в руку своего спутника.

— Дорогая, ты помнишь Шона и Элис?

Две пары изумленных глаз уставились на нее перед тем, как засмеяться. Шон выпалил:

— Олив, детка! Итак, вы двое снова вместе? Это здорово! — Он потянулся и поцеловал ее в щеку, в то время как его жена тепло произнесла:

— Рада снова видеть тебя, Оливия.

Ее тронула их неподдельная радость. Шон был одноклассником Майкла и его старинным приятелем. Оливии эта парочка нравилась больше, чем остальные его друзья, но она не видела их с тех пор, как рассталась с Майклом.

— Такую встречу стоит отпраздновать, — предложил Шон. — Давайте зайдем в бар.

Он гордо двинулся вперед, подыскивая для них столик. И настоял на том, чтобы заказать шампанское, хотя после первого бокала Майкл уже перешел на кофе.

— Мы видели «Ливень в горах», — похвасталась Элис. — Это было великолепно. И я всем говорю, что лично знакома с режиссером.

— Сейчас, когда Олив вернулась, — сказал Шон умиротворенно, — может быть, Майкл, ты будешь меньше походить на кота на раскаленной крыше, и перестанешь каждый день скакать с места на место, колеся по свету?

— Но у меня множество деловых интересов в Америке и различных частях Австралии, — мягко ответил Майкл.

Шон скорбно застонал.

— В таком случае, когда же вы двое сможете прийти к нам на обед? Нам необходимо о многом поговорить.

Элис поддержала мужа:

— Да, мы должны собраться вместе как-нибудь вечерком. Может, на следующей неделе? Я позвоню вам.

Майкл положил ложечку, которой размешивал кофе.

— Не знаю, будет ли у Оливии свободное время?

Однако та ответила без колебаний:

— Уверена, мы сможем найти час-другой для встречи. Я с нетерпением буду ждать этого момента, Элис.

Мы обязательно увидимся, пообещала себе Оливия, намереваясь неукоснительно выполнять заключенное с Майклом соглашение. Кроме того, она тоже предвкушала удовольствие от вечера, проведенного в компании этой парочки, даже если у них в запасе окажется не более получаса.

— А чем ты сейчас занимаешься, Олив? — спросил Шон.

— Собираюсь снять новый полнометражный художественный фильм, — объяснила она.

— Кстати, это великая тайна. Но перед вами можно приоткрыть завесу, — признался Майкл. И в течение нескольких минут все с удивлением слушали, как он с очевидным энтузиазмом пересказывает сценарий.

— Когда мы сможем увидеть этот шедевр? — поинтересовался Шон.

— Вот-вот приступаем к съемкам, — ответила Оливия. — Художественный директор и его помощники перерыли все магазины в поисках антиквариата того периода, а гардеробщики — те вообще работают сверхурочно над подбором старинных костюмов.

— Оливия торопится поскорее все закончить, — заметил Майкл сухо, посылая ей взгляд, от которого она покраснела до корней волос.

Но тут же взяла себя в руки и произнесла:

— Пройдет около года, прежде чем лента выйдет на экраны. — И потянулась за кофе.

Элис обратила внимание на ее запястье:

— Ах, какой чудесный браслет!

— Это подарок ко дню рождения, — гордо ответил Майкл.

— Роскошный! — с завистью повторила блондинка, но тут же добавила: — Поздравляю, Олив! У Майкла очень хороший вкус.

Шон глуповато хихикнул.

— Элис, ты можешь понять, почему он позволил такой неповторимой женщине, как эта, ускользнуть от него? В этот раз держи ее крепче, дружок! — Однако, произнося эти слова, Шон был как никогда серьезен.

— Именно это я собираюсь делать. — Голос Майкла выдавал его с головой. Но Оливия не посмела даже взглянуть на него.

Музыка, вино, компания приятных людей, а главное ухаживания Майкла, его манеры любящего, преданного мужа, заставили Оливию слегка потерять чувство реальности. По пути домой она с удивлением обнаружила, что борется с воспоминаниями об их счастливом прошлом.

— Присоединяйся ко мне, выпьем по стаканчику чего-нибудь легкого на ночь, — предложил Майкл, когда они зашли в квартиру.

— Это приказ или приглашение? — Она присела на краешек дивана и наблюдала за тем, как он наливает в бокалы бренди.

— Спасибо тебе, — искренне сказал Майкл, протягивая ей бокал.

— За что ты благодаришь меня?

— Я думал, ты не согласишься пообедать с моими друзьями.

— Тебе нет нужды благодарить меня за выполнение моих прямых обязанностей.

На мгновение его рука, подносящая бокал ко рту, застыла.

— Обязанностей? — тихо переспросил Майкл.

— Согласно твоим условиям.

Он отвернулся, и, казалось, уставился в пустое пространство. Это продолжалось всего несколько секунд, а затем Майкл посмотрел в глаза Оливии и сухо поинтересовался:

— Тебе нужно напоминать об этом мне? Или же себе?

В сущности, он был прав, но Оливия возразила:

— Мне не приходится напоминать себе о том, что я нахожусь здесь по принуждению.

— Зачем портить такой чудесный вечер?

— Извини. — Якобы праздничное настроение Оливии по случаю дня рождения было попыткой смягчить невыносимые условия жизни. Но это не изменило упрямые факты. — Я просто не могу забыть, что вся эта ситуация… искусственная. И до сих пор не понимаю, какой приз ты надеешься выиграть в конце?

— А не кажется ли тебе самой твое намерение держать меня на расстоянии вытянутой руки нелепым и противоестественным?

— Нет, не кажется.

Он коротко усмехнулся и осушил бокал.

— Что ж, посмотрим, сколько это будет продолжаться.

Был ли он так уверен в том, что она сдастся? Понимал ли, насколько унизителен сей факт оказался бы для нее? Он хотел видеть ее покорной, забывшей о своей гордости.