Графский венец (СИ) - Ренсинк Татьяна

– Куда?! Ловите её!

С тревогой взглянув в глаза Виллиама, а потом на ров, который был почти под ногами, Мария застыла от испуга. Они стояли на самом краю обрыва! Виллиам дёрнул за руку двигаться дальше, и оба прошли по краю к показавшемуся прикреплённому на стене мосту.

– Ветхий мост, но ещё живой, – скорее говорил Виллиам. – Не все о нём помнят, а он нам поможет перебраться на другую сторону.

– Он не сгнил? – сомневалась Мария, но выбора не было.

Виллиам держал в свободной руке фонарь, который помогал освещать путь, другой — руку Марии. Она чувствовала прилив и сил, и радости, что весь кошмар вот-вот закончится. Никакие истошные крики старухи позади не останавливали. Лишь бы теперь не сорваться в пропасть.

Виллиам же отпустил её руку и кивнул в поддержку:

– Не смотрите вниз.

Он отдал ей фонарь, а сам стал крутить за рычаг в стене. Узкий, ветхий мост со скрипом стал опускаться, создавая переход на другую сторону через ров. Как только он коснулся земли, Виллиам снова взял Марию за руку и поспешным шагом, пока кто их не настиг, поспешил пройти по мосту.

Мария же зажмурилась, чтобы не сделать неверный шаг от страха, и только когда почувствовала под ногами землю, открыла глаза.

– Всё, – запыхавшись, Виллиам остановился и отпустил руку Марии.

Они стояли уже в лесу у привязанного к дереву коня, и прилетевший со стороны замка ворон тут же сел Виллиаму на плечо.

– Всё хорошо, Аико, – улыбнулся ему Виллиам.

– Аико? – приятно удивилась Мария имени ворона. – Как красиво.

– Благодарю, и он имя заслуживает, – улыбнулся в ответ Виллиам. – Означает клинок.

– Очень подходит, – согласилась Мария и оглянулась на пугающие огни у замка. – Что же это всё...?

– Я потом объясню, – кивал Виллиам и, отдав ей фонарь в руки, стал отвязывать коня. – Сначала уедем.

Мария кивала. Она наблюдала за каждым его движением, и сама не замечала, что уже просто любуется им и восхищается. Он отважен, добр, заботлив и безумно красив не только внешне. Он ждал встречи с ней и помогает ей. Он знает многое и не позволит случиться беде. Это всё успокоило Марию в одно мгновение, и она стала ласково улыбаться.

Приглашая сесть верхом, Виллиам протянул руку к ней, и Мария одарила улыбкой. Она следила, как он стал смотреть на царапину на её пальце, который недавно перевязывал от полученной раны. Взгляд медленно возвращался к глазам Марии... Дыхание обоих на миг застыло, и Виллиам нежно спросил:

Закрыть

– Уже лучше?

– Да, – улыбнулась она вновь и тут же стала мотать головой, веря, что он поможет. – Я не хочу возвращаться в замок никогда.

– Я понимаю, – кивнул Виллиам и снова пригласил сесть на коня верхом. – Помогу вернуться домой...

Скоро путь их продолжился. Мария сидела перед Виллиамом вместе на одном коне, держа в руке фонарь. Они быстро уезжали через лес к уходящей в деревню дороге, а в душах обоих расцветала вера в то, что теперь беды позади...

Глава 32 (пещера,... картина,... нежность...)

Закрыть

Виллиам остановил коня у пещеры за водопадом Теннфорсен и тут же спрыгнул прямо у входа. Родное место для Марии, знакомое. Здесь хорошо и есть быстрый путь домой.

Виллиам принял от Марии фонарь и поставил его у ног. Он помог ей спуститься с коня, придерживая за талию, и когда взгляды их встретились вновь так близко, рук не убирал... Оба смотрели в глаза друг друга, ощущали трепет в душе и нежность. Делать лишних движений не хотелось, чтобы не прервать этот момент, но выдавший краткий звук ворон, севший у их ног, заставил вернуться в реальность.

Взяв Марию за руку, Виллиам поднял фонарь и направился к пещере:

Закрыть

– Теперь, когда мы с вами знаем, что здесь никого, будет легко вернуться домой. А там попросите родных закрыть выход сюда. Я не осмеливаюсь возвращаться в замок, раз они направились в ту сторону.

– Да, я попрошу, – кивала Мария и, вспоминая, как некие всадники, только что выехавшие отсюда, удалялись в сторону её замка, взволнованно сказала. – Страшно, кто это? Это были люди вашего брата или ещё кто?

– Может и ваши родные ищут, но я рисковать не могу. Я должен разобраться с делами в замке, а вам следует быть дома, – тихо отвечал Виллиам.

Они скорее скрылись в пещере, и Мария тут же повела за собой через потайную дверь. Виллиам с удивлением смотрел на помещение, похожее на небольшой зал, где было пусто. Только на стене висела одна картина с изображением берёзовой рощи.

Закрыть

– Откуда, чья она – не знаю, но бабушке нравилась, – улыбнулась Мария, заметив внимание Виллиама к картине.

– Надо же, – усмехнулся с приятным удивлением он. – Мой особняк, а раньше он был летним домом моей матушки, тоже среди берёз. Будто какой знак судьбы, но... там такая же роща. Как так? Одна картина.

– А я больше не верю в знаки судьбы, – робко призналась Мария, но тут же улыбнулась. – Хотя мне бабушка говорила, надо улыбаться, и неприятности отступят. В такое верю, но в последние дни...

– И не надо даже думать о них, – не дождался Виллиам продолжения, видя, как Мария опечалилась, а страх стал к ней возвращаться. – Вы вернётесь теперь домой. Всё будет хорошо. Я даже посоветую вернуться в Стокгольм. Не знаю, успел ли Бьорн забрать какие ваши вещи и кукол.

– Неважно, – перебила с волнением Мария, не скрывая радости, что вернётся домой. – Всё наживное. Кукол жалко, конечно... Они со мной с детства и очень дороги. Одна только пропала, так и не нашли. Будто кто украл.

– Я сделаю всё, чтобы их вам вернули, – улыбнулся тепло Виллиам, и Мария хотела ему верить.

Она смотрела в его глаза, в этот ласковый свет из его открытой души, и была уверена: этот человек не предаст, он верен слову. Стало вновь спокойнее...

– Я уверена, вашему брату мои куклы не нужны. Он их охотно вернёт, – улыбалась она.

– Вряд ли он будет с ними играть, – согласился Виллиам, засмеявшись вместе с ней, но не желая развивать тему про кукол дальше, достаточно подозревая уже о планах брата.

И вдруг осознание того, что пора расставаться, заставляло обоих становиться серьёзнее. Они смотрели друг на друга с подступившей печалью, и Виллиам осторожно прикоснулся к её руке, взяв ту в тепло ладоней.

Мария следила за его ласково скользящим по её пальчикам взглядом. Такого наслаждения она не испытывала никогда. И то, о чём напевала душа, упавшая, но теперь воскресшая, погружало в негу исполняющейся мечты. Глядя на Виллиама, Мария хотела дать ему то же наслаждение, но не смела... Пока не смела... Она позволяла ему прикасаться, она таяла от чувств его и к нему и... осознавала: расставаться с ним невыносимо, но чувства... Только бы не обман вновь...