Несовместимость - Илана Л

нему, зажмурить глаза и прогнать наваждение. Он всегда берёт трубку, почему сейчас чёртов телефон вещает: "Оставьте голосовое сообщение после звукового сигнала..."?

Горячий душ, пижама, тёплое одеяло... Успокоительное... Просто не думать...

Ничего получалось. Вот так, всю жизнь он будет связан с другой женщиной! Внутри меня бушевала безумная ревность, пробирающая до костей.

Экран мобильного не загорался. Глаза цеплялись за него, как за спасительную соломинку.

Я вспомнила разговор с Ромой накануне. Он ходил подавленный, поскольку не мог не заметить моё отчуждение.

Рома сидел на диване, моя голова лежала у него на коленях, он нежно гладил меня по волосам. Успокаивал.

– Даш, родная, я звонил в немецкую клинику. Они предложили искусственное оплодотворение. Прямая трансплантация яйцеклеток в маточные трубы,– oчень осторожно произнёс мой мужчина. Я чуть не задохнулась от нежности к нему и жалости к себе.

Молчала. Я, правда, не знала, что сказать. Где-то на подкорке отложились слова гинекологов, что не надо тешить себя ложными надеждами. Господи, за что? Почему? Ну, что я такого сделала, чтобы получить такое наказание?

– Не надо, любимый, ещё раз этого я не вынесу, – cтиснув зубы, чтобы не заплакать, попросила я.

– Даша, перестань! – немного надавив на плечи, он заставил меня повернуть голову, – мы вместе пройдём этот путь, у нас обязательно всё получится, – oн смотрел прямо мне в глаза, завораживая, чтобы я не смела усомниться.

– Ром, скажи, – я привстала, обхватив его лицо руками, – что будет, если не получится? Что? Почему она может родить, а я нет?

– Даш... – он одёрнул руки, схватив меня за запястья, – Даша...– устало прикрыл глаза и выдохнул, – можно усыновить, в конце концов.

– Допустим, допустим... – я встала и заметалась по комнате. Остановившись, закрыла лицо ладонями, – Ром, а если твой ребенок тебя не простит? Я же себя прокляну. Рома, я не знаю, что такое быть одной и одной воспитывать ребёнка. А ты знаешь, что чувствую я, ё-моё? Знаешь? Внутри меня безумная опустошённость, такое впечатление, что всё выжжено, и остался лишь пепел.

Путанные мысли и чувства полились неудержимым потоком. Всё, что не было когда-то сказано, вырывалось из глубины души, у меня больше не было сил молчать.

Рома не перебивал, стойко держался, покорно слушал.

А сейчас я устало смотрела на циферблат, попутно заглядывая в телефон. Часы тикали. Меня накрыли тревога и беспокойство. Где же ты, любимый?

***

– Пожалуйста, Ваш паспорт и билет, – вежливо попросила девушка–регистратор.

Я молча подала всё необходимое.

– Багаж, пожалуйста, положите на транспортную ленту. И ручную кладь для взвешивания.

Отточенными профессиональными движениями девушка совершала нехитрые манипуляции.

– Есть предпочтение, где хотите сидеть? Например, у окна?

– Без разницы.

– Сейчас вам туда, – рукой указывая вправо, –  необходимо пройти предполётный досмотр.

– Спасибо, – cдержанно улыбнувшись, я двинулась вглубь аэропорта.

 

В самолёте я без проблем нашла своё место, положила ручную кладь на полку и села. Мыслями была там, в нашей квартире. Вот Рома вернулся, увидел письмо, понял, что моих вещей нет... Предположить его реакцию было несложно. Но я не могла так дальше жить. С ним я тоже, оказывается, могла задыхаться.

– Привет, – приятный мужской баритон нарушил мои мысли.

Повернулась на голос и в упор уставилась на мужчину, который спокойно укладывал вещи.

– Что ты здесь делаешь? – изумилась я.

– То же, что и ты, – так же спокойно, без эмоций ответил он, но всё же улыбнулся.

– Лёша... Как всё это понимать?

Он окинул меня безмятежным взглядом.

– Решил составить тебе компанию.

Как в трансе, я наблюдала за его действиями. Он не спеша положил ручную кладь и так же неторопливо сел рядом со мной.

Меня охватили противоречивые чувства. Для меня Алексей не чужой человек, но зачем он это делает? Безусловно, без Игоря не обошлось. Не зря он мне никогда не нравился.

– Лёша, мы с тобой уже всё обсудили, – как маленькому, в миллионный раз я начала растолковывать ему. – Я тебя люблю, но как друга. Если слово "друг" вообще уместно в нашем случае.

– Даша, ты решилась на поездку, значит, приняла окончательное решение.

– Ты о чём вообще? – я сцепила зубы, чтобы не наговорить лишнего. Что он знает?

– Ты будешь удивлена, но жена Игоря дружит с женой Ромы... – дальше моя голова пересталa воспринимать информацию... Он что-то продолжал говорить, а меня начало трясти от негодования. За моей спиной они нас обсуждали. Как всё это гадко! – Даша, я люблю тебя и хочу для тебя самого лучшего, – последнюю фразу моя голова смогла-таки обработать.

– Что?

– Ты же хочешь ребенка? Только скажи.

Я растерянно смотрела, как его рука коснулась моей, большим пальцем он начал поглаживать ладонь. Ступор начал проходить, нахлынула мрачная безнадёжность. Оказывается, в этом мире всё так просто!

Глава 12

Рома

– Рома, положить тебе еще салата? – Аня, отодвинув стул, потянулась рукой к салатнице, – cегодня я сама готовила.

Если перебрать в памяти семейную жизнь, мне с трудом удастся припомнить, сколько раз жена стояла у плиты. Я понимал, что старается – ради меня.

 В последнее время ее заботливость и милая улыбка еще больше заставляли чувствовать себя мерзавцем.

– Спасибо, хватит.

– Как скажешь, – Аня добродушно улыбнулась и продолжила есть.

С тех пор как я узнал про ее беременность, наши отношения претерпели кардинальные изменения. Не стало былой нервозности и неприязни. Я четко дал себе установку: "Она будущая мать моего ребенка, а значит, я обязан быть внимательным, учтивым, заботливым". 

– Рома, я думаю, нужно прийти к общему знаменателю. Что ты решил? – женщина, сидевшая напротив меня, вновь напомнила о своем присутствии. Теща.

– Решил, что? – не подавая вида, что понял, я продолжал ковырять вилкой в тарелке.

– Рома, тебе не кажется, что пора возвращаться домой? Беременной женщине необходимы внимание и поддержка. Аннушке через семь месяцев рожать, определяйся уже! – поучительный голос Валентины Борисовны разносился по всей комнате. Раздражённо отложив ножик и вилку, она смотрела, ожидая моей реакции.

Краем глаза я заметил, что Аня нервно зыркнула на мать, но та продолжала невозмутимо сидеть.

– Мы сами разберемся. Можете быть уверены, ваши дочь и внук никогда ни в чем не будут нуждаться, – я открыто посмотрел ей в глаза,