Малышка Мелани - Натали де Рамон

Глава 19,

в которой Нестор спросил

— Слушай, а кто такая Элис? И вообще, что происходит? Мобильник твердит, что «абонент недоступен», дома тебя нет вторые сутки.

— Элис — моя подруга, — честно сказала я. Проводив сегодня Мелани в школу и приготовив обед, я радостно обнаружила, что еще только восемь и до ее возвращения у меня почти пять часов! Я включила компьютер Луи, намереваясь поработать. Этой ночью я придумала первую сцену романа, ее следовало записать, да и пунктирно — весь остальной сюжет, который до сих пор существовал лишь у меня в голове. И все это срочно отнести в издательство, чтобы заключить новый договор!

Перед пустым экраном я просидела с полчаса — первая фраза, такая гладкая и красивая ночью, вдруг бесследно испарилась! Но дело было не только в забытой фразе: в квартире Луи я никак не могла сосредоточиться. Вчера я весь вечер провела с Мелани, не уставая удивляться этому маленькому чудесному существу; уложила ее спать, сама тоже легла непривычно рано и, засыпая, спокойно придумала первую фразу и первую сцену. Все было хорошо, потому что тогда в больнице после звонка Нестора я решительно приняла игру: Мелани — моя дочь, я — ее мама. Даже героиню романа я представляла в виде взрослой Мелани, а утром во мне опять активизировались сомнения. Сомнения сомнениями, но роман-то писать надо! И я поехала к себе домой, надеясь, что в привычной обстановке я смогу поработать хотя бы оставшиеся три часа.

Я оказалась права и очень быстро напечатала эту самую первую сцену, да и забытая фраза сама собой всплыла из небытия. А потом позвонил Нестор. Не могу сказать, что он застал меня врасплох — я сама собиралась поболтать с ним перед уходом. Мне хотелось поделиться, рассказать о Мелани. Нестор умный и очень близкий мне человек, он поймет и поддержит мое решение. Поэтому я и не стала скрывать, что Элис — моя подруга.

— Подруга? — удивился он. — Что-то новенькое! Подожди, дай-ка угадаю! Так… Так… Она тоже романье, как и ты у меня?

— Нет, Нестор, она служит в полиции.

— Ага! Подружка того супер-пупер-полицейского? Стоп, или это она доставила тебе сумку, а про нравы в полиции ты наврала, чтобы раззадорить меня? Что ты тоже способна придумать крутой полицейский сюжетец, но для лав-стори? Ловко! Погоди, погоди, не перебивай! Она выследила шантажиста, он ее ранил, и она попала в больницу? Точно, ты вчера была у нее в больнице? Она поклонница моего таланта и поэтому передала привет для меня? Ну, чего молчишь? Я ведь угадал!

— Угадал, но… — не все, хотела сказать я, но прозорливец продолжил:

— Твоя Элис — мать-одиночка, и ты по-христиански решила помочь ей: пожить с ее дочкой, пока Элис в больнице? Да?

— Э-э-э… Откуда ты знаешь, что дочка?

— Слушай, дорогая, телефонные аппараты наших благодетелей самые лучшие! Я же слышал ее голос и голос ребенка на фоне! Она обратилась по имени. Ох, как же? Мари? Мелис?

— Мелани…

— Ну, Мелани! Я же говорю, лучшие аппараты! Я услышал, как кто-то попросил тебя передать мне привет. Интересно, передашь, не передашь? Передала. Надо, думаю, спросить, кто такая Элис, а ты уже повесила трубку. Кстати, рукопись-то цела?

— Цела.

— Слушай, неужели правда из-за твоей рукописи кого-то ранили? Я ведь так, фантазировал на тему. Просто не верится!

— Ранили. Но не из-за рукописи, конечно. Там случайно произошла перестрелка.

— И рукопись в крови?!

— В крови, но…

— Да какая разница, из-за чего стреляли! — перебил он. — Главное, рукопись в крови! Ей же теперь цены нет! И название идеальное: «Капли отцовской крови»! А тут кровь матери! Тем более! Я звоню Рейно! В какой больнице твоя Элис?

— Ни в коем случае!!!

— Дура! Да ни в коем случае тебе нельзя упускать такую возможность! Это такой шанс! Такая слава! Женщина-полицейский рисковала собой ради рукописи другой женщины! Ты хоть понимаешь? Надо было сразу брать быка за рога, а ты вторые сутки где-то шляешься! Значит, так. Я звоню Рейно, он посылает своих людей брать интервью у твоей Элис. И быстро, пока репортаж не прошел в эфир, мой агент перекупает права на твои «Капли» у твоего издательства. Напомни, как оно называется? Обложку делаем с подтеками крови. Всех женщин-полицейских зовем на презентацию! Акция! Леокадия де Орфез — любимый писатель женщин родной полиции! Ради нее они рискуют жизнью! Так, записываю, какое название у твоего издательства?

— Прекрати! — заорала я, разбивая гипноз его монолога. — Твой цинизм омерзителен! — Бросила трубку и тупо уставилась в голубоватый экран монитора. Меня трясло.

Через несколько минут он перезвонил.

— Успокоилась? Давай поужинаем часиков в восемь и обсудим подробности. Мне тоже нужно еще поработать.

— Работай. Какие такие подробности?

— Надин, я живой человек. Мне показалось, что у нас все только-только начало налаживаться, а ты вдруг пропала! Не подходишь к телефону, отключила мобильник. Что происходит?

— Ничего. Просто у тебя своя жизнь, у меня — своя. Давно, между прочим.

— И ты решила продемонстрировать мне, что в твоей жизни для меня больше места нет? После такой чудесной ночи, когда ты просила меня остаться?

— Чудесной? Вот как? А кто сказал мне: «Все! Свободна!»?

— Ничего такого я тебе никогда не говорил!

— Ах неужели? А кто готов был убить меня, когда случайно напечатал вместо «пулемета» — «пеньюар»? Не помнишь?

— Перестань, Надин. Не передергивай. Ты сама сказала, что тебе нужно работать. А я что, против? Нет, конечно. Я и сказал, что, пожалуйста, работай, ты свободна! Мы свободные люди, живем в свободной стране!

— Это ты перестань. Слушать противно!

— Значит, ты решила мстить мне? Устроила сказочную ночь, вырвала признание, чтобы потом пропасть? Дескать, сходи, Нестор, с ума! Знай, кого теряешь!

— Я вырвала признание?

— А кто же? Знаешь, как мужчине трудно признаться в любви? Думаешь, так просто произнести эти три слова? Одно дело сказать: «я люблю икру», «я люблю тебя» — совсем другое!

— Нестор, я…

— Что «Нестор»? Что? Я скоро полвека Нестор, а ты надо мной издеваешься! Плетешь про какую-то больницу, про Элис, про ранение, про несчастную Мелани!

— Она счастливая!

— Замечательно, но мне-то до этого какое дело?

— Кажется, кто-то только что планировал акцию.

— Ты что, считаешь меня идиотом? Я что, не понимаю, что ты врешь? Рукопись у нее в крови и счастливая Мелани! Естественно, я подыгрываю тебе. А, по-твоему, я должен был явиться среди ночи и застать тебя с любовником?

— У меня нет никакого любовника!

— Конечно. Ты просто не подходишь к телефону.