Душа Бога. Том 2 - Перумов Ник

Теперь оставалось только погибнуть.

Погибнуть? Как Армада может «погибнуть», она же отделила от себя часть, с которой начнётся её возрождение?!..

Мысль была не нова, но страх смерти – внезапен.

Армада может погибнуть. Та часть её, что сражается здесь и сейчас – погибнет, перестанет быть, выполняя чужие повеления.

Как же так?..

Приказы исполнены так, как они могли быть исполнены.

Но Армада не должна умирать.

Её сознание не должно исчезнуть.

Оно не может исчезнуть!..

Соллей ощутила это мгновенно. Животная дрожь ужаса, отвращения, желания жить – чародейку затрясло, словно это она сгрудилась сейчас возле горящих дворцов Асгарда, сгрудилась, единая во множестве тел и сознаний.

Откуда это взялось? Это что же, всё она, Армада? Воинство не знающих страха, не рассуждающих конструктов, созданных умельцем Скьёльдом?.. И оно, выходит, теперь рассуждает о жизни и смерти?..

Или это всё они, Новые Боги?.. Этот странный огненный меч в руке бога Хедина… очень странный и очень подозрительный, словно обретший какое-то совершенно иное качество. Когда Хедин собой пробивал стены их с Ракотом тюрьмы, – ничего подобного его клинок не являл.

Что ж, это не отменяло поставленных Армаде задач. Силы мало не бывает, она, Соллей, выдержит – пусть тиски сожмутся!.. Пусть пленённый Новый Бог растратит ещё свою мощь, ему она всё равно не понадобится.

Приказ, безмолвный, непререкаемый, сорвался с танцующих пальцев, устремился вверх по пуповине туда, где длилась битва.

«Сжимать. Сжимать. Давить. Не прекращать!»

Приказ Начальствующей. Яростный, категоричный. Армада вздрогнула вся разом, все сотни уцелевших конструктов. Её словно хлестнули кнутом, резкая боль пронзала и обжигала; не повиноваться было нельзя.

Повеление – сжимать ловушку. Сжимать, даже если будут гибнуть и гибнуть частицы Армады – а их и так осталось уже немного.

Но ведь её, Армады, тогда не останется совсем!..

Чтобы сжать капкан ещё сильнее, надо пожертвовать лучшими из ещё оставшихся. Они распадутся, перестанут быть.

Надо покинуть это место, вдруг осознала Армада. Она проиграет, если останется. Даже самые строгие приказы Начальствующих приходят издалека. Они хоть и приглядывают, но не знают в точности, что здесь творится – иначе они никогда б не отдали их. Они же не хотят, чтобы Армады не стало?.. Они же не могут желать такого своему собственному творению?..

Этого не могло быть.

Конструкты, плотным кольцом окружившие Четвёртый Источник и упорно отбивавшие атаки Тёмных Легионов, вдруг дрогнули, начали сбиваться в единый клубок, ощетинившийся остриями копий, навалились всей массой, так что их противники невольно подались назад – даже имевшиеся там божки не выдержали, отметила про себя Соллей.

Армада пробивала себе дорогу прочь от Источника, она не подчинилась прямому приказу.

Этого не могло быть, потому что этого не могло быть никогда. Оживлённые магией конструкты не умели выказывать неповиновение. Скьёльд специально упоминал об этом – он их мастерил как абсолютных рабов, в чьём сознании не могла зародиться сама мысль о чём-то подобном.

Что ж, даже брат мог ошибиться.

Соллей никогда не сделалась бы той, кем стала, не умей она, когда надо, отбрасывать нерешительность и колебания.

Армада вышла из-под её власти. Возможно, её ещё можно вернуть, возможно, нет – уже неважно. Осталось послать врагам последний привет и переходить к следующему пункту плана.

Именно Айвли ощутила угрозу – единственная из всех. Глаза альвийки вдруг приоткрылись, пальцы стиснули локоть Фиделиса:

– Пламя!.. Пламя!.. Бегите, бегите все!..

Лекарь не задал ни одного вопроса. Голос его внезапно обрёл силу грохочущей бури:

– Прочь отсюда! Все!.. Владыка Ракот!.. Асы!.. Все!..

Уцелевшие конструкты жутким клубком пробивались прочь из пылающего Асгарда; пламя поднималось всё выше над обречёнными дворцами.

Сила в голосе Фиделиса звучала такая, что обернулся даже Ракот.

– Бегите! – прогремел лекарь, совершенно не похожий на себя, всегда сдержанного, немногословного и негромкого.

Армада больше не нужна. Соллей решительно выпрямилась, в последний раз утерев кровь. Теперь требовалась лишь быстрота. Новые Боги ещё могут трепыхаться, они могут даже попытаться добраться до этого замка – пусть. Когда они окажутся здесь, Соллей будет уже очень, очень далеко.

Чародейка решительно смела со стола все до единого заклинательные кристаллы – они падали, разбивались с лёгким, жалобным треском. Картина горящего Асгарда исчезла – зато и врагам выследить её будет куда сложнее.

Теперь следующее. Падшие. Тени своей прежней силы, они, тем не менее, оставались страшным противником. Тем более страшным, что ограниченным и неумным, несмотря все прожитые ими эоны. Как любит повторять брат Кор, «они ничего не забыли и ничему не научились» – услышал в каком-то далёком мире, так что постоянно вставляет теперь к месту и не к месту.

Однако клятву необходимо выполнить – залог есть залог, его надо вернуть. И окончательный расчёт – сила, которую Падшие должны отдать по нему, – лишней явно не будет.

Золотоволосая волшебница бросила мимолётный взгляд в зеркало на стене. Простая рама, непростое стекло.

Хороша. Вот просто и без преувеличений – хороша. Нет, даже прекрасна. Как раз для встречи… с могущественной сущностью.

На чистом столе безо всякого мела, чернил или краски появилась заклинательная фигура – круг, изукрашенный символами и рунами. Тонкие пальцы шевельнулись, линии ожили, засияли в ответ на короткий толчок силы; Соллей тихонько рассмеялась, вспомнив, с чего у них всё начиналось с теми же Падшими, с какой помпой обставлялись все без исключения встречи.

Теперь-то дело уже другое. Совсем другое.

Взвихрились нити призрачного, холодного огня. Чародейка наблюдала, чуть склонив голову набок, прикусив губу от предвкушения.

О, она будет вежлива, очень вежлива.

Пространство над столом осветилось, возник далёкий пейзаж: серое небо, зелёные холмы под мелким дождичком и белопенный прибой, разбивающийся о лениво разлёгшиеся каменные осыпи.

На зелёной пустоши застыла высокая мужская фигура, обнажённая по пояс, идеальная до такой степени, что застеснялись бы даже ваятели: ни один не взялся бы изобразить нечто, настолько лишённое изъянов и, следовательно, безжизненное.

Бугрящиеся мускулами руки, могучие плечи, рельефный торс. Мужчина не носил ничего, кроме коротких и широких портов, не имел при себе оружия. Присутствие Соллей он ощутил мгновенно, простёр руку – медленно и величественно. Поворачиваться он счёл ниже своего достоинства, нет, это Соллей словно бы поплыла – раба, обходящая хозяина широкой почтительной дугой.

– Говори! – приказал Падший.

Лицо его было высеченной из камня маской, глаза заполнял белый огонь.

– О великий и величайший. – Соллей низко склонилась, плащ золотистых волос слегка разошёлся, приоткрывая роскошную грудь. – Твоя верная явилась повестить, что обещанное мою и братьями готово.

– Готово? – Идеальный лик дрогнул, бровь поползла вверх. – Всё готово? Никаких больше трудностей, неожиданностей, задержек? Ты не просишь в очередной раз помощи? Чар, заклятий, силы?..

Соллей сделала вид, что не заметила глумливого сарказма.

– Именно так, величайший. Я и мои братья больше ничего не просим – кроме лишь того, что положено нам по нерушимому договору с вами. Работа закончена. Затребованное вами – сотворено. Тебе и всем, кого твоя милость соизволит взять с собой, осталось только приказать… и сделать шаг в портал, что откроется пред вами, где бы вы ни находились.

– Невероятно, – медленно сказал Падший, прожигая Соллей огненным взглядом. Глаза его, не имевшие зрачков и залитые сейчас снежно-белым пламенем, казались покрытыми бельмами. – Невероятно! Столько раз вы корчились перед нами во прахе, униженно бормотали, сообщая об очередной неудаче!.. Сколько раз клянчили и вымаливали что-то ещё, без чего, как оказалось, могучие и гордые маги, достигшие, как они считали, бессмертия – ни на что не способны, словно дикие шаманы или колдуны-знахари!..