Тайна Белой Розы (ЛП) - Пинтофф Стефани

— А я не уверен, — резко ответил я. — На самом деле, вполне вероятно, что он каким-то образом замешан во всём происходящем — и я переживаю, что не смогу избавить Страппов от еще одной семейной трагедии. Но пока у меня нет ни одной улики, которая связывала бы его — или любого другого подозреваемого — с судьей Джексоном.

Малвани понимающе кивнул.

— Будь осторожен. Выводы твоего разума могут быть затуманены симпатией к Страппам.

— Давай просто делать свою работу. — Я пододвинул к нему неразобранную стопку документов, и Малвани, глубоко вздохнув, принялся её перебирать.

* * *

Следующие два часа мы с Малвани прорабатывали бумаги, делая пометки о делах, на которые, возможно, стоит обратить внимание. Уже давно прошли те полчаса, которые Малвани вызвался мне помогать. Вокруг нас в участке кипела работа.

А потом я нашел именно тот случай, который искал.

— Я обнаружил возможную связь, — громко произнёс я. — Похоже, судья Джексон уже сталкивался с делами, в которых замешаны анархисты. Он призывал к депортации всех иностранцев-радикалов.

Я постучал пальцем по папке с делом Биссо.

Малвани весь обратился в слух.

— Когда это было? — спросил он.

— Три года назад. Он вел дело Луиса Биссо, торговца рыбой, который неоднократно призывал к насильственному свержению правительства — даже в зале суда перед судьёй Джексоном. Биссо обвинялся в ограблении бухгалтерии при фабрике по производству блузок.

— Блузок? — удивлённо вскинул брови Малвани. — Не понимаю. Я думал, что анархисты пытаются помогать рабочим фабрик, а не воруют их заработную плату, которую те зарабатывают непосильным трудом.

Я пожал плечами.

— Думаю, они хотели навредить капиталистам, которые владеют такими фабриками и управляют ими. Кроме того, когда анархистское движение нуждается в деньгах, его члены не особенно заботятся о том, где их получают. Насколько я могу судить, большинство анархистских процессов связаны не с бомбами и динамитом; в основном они имеют отношение ограблениям.

Малвани сложил руки перед собой и задумался.

— Значит, судья во время процесса высказался о том, что Биссо следует депортировать?

— Не совсем, — сказал я, передавая ему копию стенограммы. — Похоже, он сказал это уже во время оглашения приговора Биссо. Чтобы доказать, что Биссо — закоренелый преступник, заслуживающий самого сурового наказания, какое только позволяет закон, прокурор представил доказательства происхождения Биссо. И именно там я нашел искомую отсылку.

— К анархистам, — кивнул Малвани, быстро пробегая глазами по строчкам стенограммы.

— И в частности, к Джонатану Страппу.

Малвани отложил страницы, которые держал в руках, и поднял на меня взгляд.

— Ты уверен?

Я с трудом сглотнул.

— Луис Биссо регулярно общался с Генри Трактманом и Паволом Хладом — двумя анархистами с обширным и настораживающим криминальным прошлым. Сейчас Трактман отбывает двадцатилетний срок в Синг-Синг из-за участия в заговоре с массовым отравлением. А Павол Хлад писал и распространял руководства по изготовлению бомб.

— Но я не понимаю, как эти люди могут быть связаны с братом Ханны?

— Именно Павол Хлад втянул Джонатана в анархистское движение, и сейчас он — самый близкий друг Страппа.

— Господи, неужели эта семья недостаточно настрадалась? Это ведь ужасно. Куда катится мир, Саймон?

Малвани покачал головой.

— За окном — рассвет двадцатого века; ожидалось, что мы выйдем за пределы ненависти и убийств. То во всем мире происходит одно и то же: анархисты убили президента Маккинли, точно так же, как они убили австрийскую императрицу и итальянского короля. А у меня, в Ирландии, беды вообще нескончаемы…, - он замолчал и снова покачал головой.

Я отодвинул кресло и встал.

— Я еще раз навещу Страппов и проверю, смогли ли они связаться с Джонатаном. Теперь я понимаю, что дело не только в информации, которой он может располагать, но и в других анархистах, к которым он может меня привести.

— При условии, что он будет сотрудничать, — напомнил мне Малвани, пока я собирал вещи. — Он явно сильно изменился с тех пор, как ты видел его в последний раз. — Деклан взглянул на карманные часы. — Я провожу тебя. Мне нужно быть на встрече в центре города в полдень, иначе я бы пошел с тобой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но ни поездке Малвани, ни моей встрече со Страппами так и не суждено было состояться — по крайней мере, сегодня.

Когда он уже собирался вернуться в свой кабинет, ободряюще похлопав меня по плечу и пожелав удачи, нас окликнул его секретарь, перекрывая шум в полицейском участке.

— Подожди минуту, — попросил меня Малвани.

Я остался ждать его у дверей, наблюдая, как Малвани всего несколькими широкими шагами пересек комнату и оказался у стола секретаря.

Они обменялись несколькими словами, после чего Малвани долго и пристально посмотрел в мою сторону. Ещё одно нападение?

Молодой человек протянул Малвани бумагу, и на этот раз, надев пальто и шарф, Малвани подошёл ко мне.

Он протянул мне лист бумаги и тихо выругался.

— Опять твой чёртов профессор…

Я в замешательстве посмотрела на белый клочок бумаги. Там было написано: «Судья Ангус Портер. Отель «Бреслин». Пересечение Двадцать девятой и Бродвея».

— Судья Портер? — удивлённо повторил я. — Это имя друга Алистера — того самого, с которым я познакомилась вчера и который расшифровал музыкальный шифр.

Малвани косо на меня взглянул.

— Кажется, ты также упомянул, что Алистер намеревался провести с ним вчерашний вечер. Ты не знаешь, что они планировали?

Я попытался припомнить.

— Думаю, они собирались ужинать у Алистера дома. Он просил экономку приготовить что-нибудь, когда я уходил.

— Идём, — резко произнёс Малвани, продолжая что-то бормотать о тех, кто «лезет не в своё дело».

Я схватил его за руку.

— Никуда мы не пойдём, пока ты не объяснишь мне, что происходит. Причем тут судья Портер? Он ведь не имеет отношения к этому делу.

Малвани хмуро посмотрел на меня.

— Теперь имеет. Его только что нашли убитым в отеле «Бреслин». В его комнате, рядом с телом, лежали белая роза и Библия. И учитывая, что твой профессор был, возможно, последним человеком, который видел этого судью живым, мне интересно, что он знает такого, чего не знаем мы.

— Судья Портер? — эта новость оглушила меня и никак не хотела укладываться в голове.

Только вчера я говорил с ним о кодах и шифрах, о Библиях и розах. Стать жертвой убийства по такому же сценарию? Немыслимо. Невероятно.

— Его убили вчера поздно вечером, — сказал Малвани. — Нам лучше сейчас же отправиться на место преступления. А потом нам придётся задать несколько непростых вопросов Алистеру Синклеру. — Он посмотрел мне прямо в глаза. — Ты уверен, что он рассказал тебе все, что знает? Что он помогает тебе в полной мере?

— Это он втянул меня в это дело, помнишь? — возразил я. — Его друга убили. Алистер ничего не выиграет, если будет от меня что-то скрывать.

Но ответ Малвани встревожил меня больше, чем я ожидал.

— Двое друзей убиты, — тихо произнёс он. — По-моему, странное совпадение.

И в тот момент я понял, что это вовсе не совпадение.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

«Анархия выражает «социальное недовольство» не больше,

чем обчищение карманов или избиение жены».

Президент Теодор Рузвельт,

обращение «О положении страны», 1901 год.

«Люди — труженики, рабочие, производители — вот наша Вселенная.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Важны только они.

Остальные — паразиты, не имеющие права на существование.

Земля принадлежит Людям — пусть не по факту, но по праву.

А чтобы сделать её нашей по праву,