Алло, Милиция? Часть 2 - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

8

Первым делом Аркадий протянул сто грамм и кусок хлеба с колбасой.

— Службу надо нести в удовольствие. Разомнись. Бутылку водки взял?

— Нет, конечно.

— Почему?

— Потому что бутылка — это воробьиный чих. Гаврилович тёртый калач. Ему мало. Взял не бутылку, а две.

На несколько минут Егор выпал из диалога. Как заправский алкаш, он дёрнул соточку прямо из горлышка. Потом зажевал колбасно-хлебным.

— Вот спрашивается, хожу на тренировки, выдерживаю спортивный режим, не курю, питаюсь правильно. Ради чего? В прошлый четверг ужрался до свинства ради вхождения в коллектив следователей. Сегодня — по заданию КГБ. Там не отверчусь накидаться с угрозыском, и никак не откажешься: с моей подачи сделали засаду и отловили банду автомобильных воришек. Дальше начнутся упражнения с одним творческим коллективом. Те бухают хуже сыщиков. Аркадий! Алкоголизм — это профессиональная болезнь оперативных работников?

— Бывает. Плохо, что не получаешь удовольствия от пьянок. Такая служба не в радость.

— Возьмите меня в аналитики. Или там тоже на трезвую голову не приходит хороших идей? Музычку включи, Аркаша, под водочку душа песен просит.

— Помолчи, трепло. Выслушай инструкцию, пока не захмелел со ста грамм. В опорном установлены прослушивающие устройства. Твоя задача — разговорить Говоркова… Чёрт, сама его фамилия — говорящая.

— Да понял я.

— Но он не прост. Раз опустился до криминала, может попытаться тебя убрать, тем самым заткнуть.

— Заткнуть ему лучше не меня, а задержанного ночью Федосейчика. Но тот — в ИВС на Добромысленском.

— Тот — в КГБ на Комсомольской. Но в Первомайском об этом знать не должны.

Машина выехала на Платонова, двигаясь параллельно искалеченному метростроем проспекту.

— Аркадий, вы же наверняка не удержались и задали гаду пару вопросов про Говоркова.

— Само собой. Колется, что ваш капитан давал наводки — на оставленные надолго автомашины во дворах или в гаражах. Несколько раз — на квартиры, где хозяев нет, а золотишка и деньжат хватает. Этот хмырь подбирал исполнителей вроде Кабана-Ковтуна, никто из них не должен был знать о соучастнике в милиции.

— Никогда бы на Гаврилыча не подумал. Участковый — низовая должность. Власти и влияния мизер. Максимум, от мелкой хулиганки и от суток может отмазать, если задержали и доставили на его опорный. А ты мне про какого-то короля гангстеров рассказываешь.

— Скажешь, я его выдумал? Ты сам же Говоркова нам сдал.

— Ну да. Стучу помаленьку. Кстати, если менты узнают, мне — кабзда. Даже если бы маньяка-педофила отловил, в ментовской шинели, надо сдавать своим.

— Работай по-умному и не засветишься. Запомни стоп-фразу: невероятно, но факт. Значит, тебе что-то угрожает, представление пора сворачивать, и мы придём на помощь. Если Говорков собственноручно убил четверых в гастрономе, можно ожидать чего угодно.

— Сейчас ты скажешь: будь осторожен.

— Зачем? Сам всё понимаешь.

— Хорошо. Невероятно, но факт. И вы успеете, чтобы опустить мне веки.

— Мне не нравится твоё настроение.

— Мне вообще много чего не нравится, Аркадий. Больше всего хочется отправиться к себе домой на съёмную квартиру, докинуть ещё сто грамм и спокойно уснуть. А завтра услышать, как вы устроили очную ставку Гороркову с его подручным и раскололи.

— Ты сам говорил: тёртый калач. Такой не расколется, даже если допрашивать его твоими методами. Вырывая руки из плеч. Придётся отпустить и извиниться. Рано или поздно он узнает, кто передал в КГБ информацию от его сообщника. Хочешь, чтоб он устроил у тебя на кухне взрыв бытового газа со смертельным исходом?

— Пугаэшь, нашальника… Савсэм-савсэм страшна. А, знаю. Это называется умным словом «мотивация».

— Иногда мне хочется пожелать, чтоб Говорков тебя ликвидировал.

— Спасибо за добрые слова.

Егор покинул «Волгу» довольно далеко — у перекрёстка с улицей Филимонова, где-то в полукилометре от опорного. С гарантией, чтобы подозреваемый не видел, откуда и на чём приехал его будущий собутыльник.

Под ногами чавкало. Прошло время морозов, и первый раз после Нового года накатила оттепель. По прогнозам — всего на несколько дней. Если от бравых грузинских парней пойдёт душок, то какое-то время он не распространится вокруг гаража из закрытой кабины «Волги». Наверно.

Миллион раз возникало желание снова отправиться в кооператив и перегнать «Волгу» куда-нибудь в глухой лес, лучше — в Россию, чтоб отвязать пропажу грузин от Бекетова. И каждый раз, взвесив «за» и «против», Егор уговаривал себя не суетиться и оставить как есть.

Кто-то более хладнокровный, наверно, раскатал бы их там асфальтоукладчиком, на радость воронья Смоленской области. А машину оставил себе, позже легализовав под поддельные документы. Умельцы есть, надо только поискать.

Но… Покопавшись в себе, Егор понял, почему поторопился уехать быстрее с места происшествия и не пытался присвоить «Волгу». Братьев он прикончил в состоянии необходимой обороны. Перед своей совестью чист. Пусть и не чист перед законом, потому что закон находится в руках людей, его применяющих, и оттого по определению непредсказуем.

Короче — поступил правильно. Плохо только, что один из убитых несёт след профессионального удара в горло. С другой стороны, ГРУшник Бекетов наверняка умел бить не хуже. Очень трудно оказалось его завалить в квартире. И удар ломиком оставит ровно такие же повреждения.

Развлекая себя мрачными мыслями, Егор стряхнул грязь с щёгольских сапог и переступил порог опорного.

Место, наверно, людное порой, пустовало. Исключение составил кабинет Гаврилыча с хозяином внутри.

— Вечер в хату!

Он встряхнул спортивную сумку. Бутылки отозвались звоном и бульканьем. Взял и кое-какую закусь, нарвавшись на насмешливый взгляд участкового. Тот извлёк из сейфа шмат сала шириной в ладонь, брусок чёрного хлеба и пару луковиц. Нарезал их настоящим армейским штыком, потемневшим от времени и со свастикой на рукоятке. Этот немецкий штык смотрелся несколько необычно среди обстановки кабинета с плакатом «Милиция и народ едины», а также бюстиком Михаила Фрунзе на полочке, основателя минской ментовки.

Налили по первой и выпили, чтоб не портить серьёзными, чаще всего — неприятными проблемами кайф от протекания тепла по пищеводу. Только после этого Егор перешёл к повестке дня.

— Гаврилыч, ты, конечно, в курсе, что ночью в гаражах задержаны двое — Окурок и Кабан?

— Да. Ты, говорят, нагеройствовал, руку урке прострелил.

— Залижет. Проблема в другом. Окурок, по паспорту Федосейчик Зиновий Михайлович, 1955 года рождения, судимый, заявил, что неоднократно совершал кражи автомобильных частей в Первомайском районе, пользуясь покровительством участкового инспектора Говоркова.

— Обычный зэковский прикол, — участковый разлил по второй. — Послужишь с моё