Роголом - Эдвард Ли

 - О, ты имеешь в виду ту, что сложена как ужин в честь Дня благодарения?

 - Ага. Это Крисси Кронер. Я ее трахал.

 Аякс был, как громом поражен.

 - Она обожала трахаться в зад. Ставила себе клизму всякий раз, когда я приезжал к ней.

 - Как долго ты с ней встречался?

 Дин поморщился в знак возражения.

 - Я не встречался с ней, просто трахал в зад пару раз. Я никогда бы не стал встречаться с такой девкой. Она носит слишком много макияжа.

 - Ты издеваешься надо мной, мужик? Черт, я бы съел с нее весь макияж!

 - Она - трейлерная свинья. У меня нет времени, чтобы гулять, взявшись за ручки, в гребаном парке. - Дин выхватил банку жевательного табака и отщипнул щепотку. - Все здешние девки - грязные шалавы.

 - Грязные шалавы?

 - Похотливые свиньи, Аякс..

 - Хрю-хрю...

 - И они не стоят нашего времени. Разве что времени на то, чтобы отодрать их и хлопнуть дверью перед их плаксивой рожей. - Он снова указал на окно. - Видишь брюнетку возле бильярдного стола?

 Аякс прищурился.

 - Ага... и я только что кончил в штаны. Дай угадаю. Ты ее трахал.

 - Я ее трахал, - сказал Дин. - Закидывал ей ноги за уши и драл так, что звук был, будто наступаешь на игрушку для собак. Хорошая была "давалка"... только мне надоело слушать ее треп. Она не понимала намеков, поэтому я стал выбивать из нее дурь... но она все равно не уходила. Говорила, что любит меня, говорила, что я лучшее из того, что с ней случалось. Однажды я врезал ей с ноги по башке так сильно, что она двенадцать часов провалялась в отключке. А когда пришла в себя, сделала мне минет.

 Аякс лишь молча таращился на него.

 - Все бабы - долбанутые на голову, - продолжил Дин. - Чем жестче пинаешь их под зад, тем больше они тебя любят. Видишь ту "дырку на ножках" возле игрового автомата? Это Тина Блэккер...

 - Она же жарче чем дверца на дровяной печи, - пустил слюни Аякс.

 - Ага, а "киска" у ней уже, чем лягушачья задница. Но она была слишком липучая, понимаешь, о чем я?

 - Нет, - сказал Аякс.

 - И потрепаться любила. Никак не могла заткнуться. Однажды вечером, когда я был пьяным, мне просто надоело, и я сломал доску ей об башку. Думаешь, выйдя из больницы, она подала в суд? Черта с два! Она умоляла меня жениться на ней, угрожала убить себя, если откажусь.

 - И что ты ей ответил?

 - Отказался, - сказал Дин. - У меня не было времени на все эти телячьи нежности. Я сказал ей, что если она убьет себя, я приду к ней на похороны... если не буду занят.

 - Каков засранец! - воскликнул Аякс.

 - Это верно. Учуял, трахнул, забыл. Такой была раньше моя философия. Так что спустя два месяца Тина звонит мне и говорит, что беременна, типа, от меня. Но я-то знаю, что она трахалась с моим лучшим другом Полом с явной целью залететь и попытаться меня этим захомутать. Поэтому я посоветовал ей вставить в "дырку" ножик для колки льда и смыть ребятенка в унитаз. А она начала орать и резать себе вены. Единственная жалость это то, что она не умерла. Провела пару лет в больнице, и вот снова вернулась, занимается в баре "членоловлей".

 Аякс был явно вымотан шоком от услышанного.

 - А вы фермерские засранцы те еще женоненавистники.

 - Ага... и я был самым большим засранцем из всех, - сказал Дин. - Теперь ты понимаешь, почему мы не можем пойти в бар. Половина находящихся там девок захотела бы меня убить, а другая половина - на мне жениться. Так оно и есть. В Де-Смете я - не просто какой-то парень с улицы. Я - Дин Лохан. И это имя не сулит в этих местах ничего хорошего, дружище.

 Аякс продолжал изумленно таращиться. Прошло несколько минут, прежде чем он снова заговорил. Он бросил последний жесткий взгляд на окна таверны.

 - Дай угадаю, - сказал он. - Ты перетрахал всех девок в том баре.

 Дин пробежал взглядом по окнам.

 - Ага.

 - Какой ты, мать твою, самец!

 Дин завел двигатель и покатил к выходу с парковки.

 - На вид они все клевые, - сказал он. - Да. Но после пары перепихов, это всего лишь мокрые щелки. В темноте все кошки серые. Это просто горячая дырка, подсоединенная к болоболящему без умолку рту. Пошло оно на хрен! Кому нужна такая головная боль? - Дин прервался, чтобы сплюнуть в окно. - Вот вопрос: Какой лучший способ доставить женщине оргазм?

 - Какой?

 - А разве это кого-то волнует? - Дин громко рассмеялся. Затем ударил по газам и рванул с парковки.

***

 Первые краски заката коснулись неба, когда Дин свернул на давно знакомую ему, служебную дорогу, окаймленную идеальными рядами живой изгороди. Лежащие за ними луга переливались насыщенным зеленым цветом, колыхаясь под обдувающим холмы ветерком. Дорога, петляя, шла вверх, и вскоре идеальные живые изгороди сменились растущими на идеально ровном расстоянии друг от друга стофутовыми американскими лаврами.

 - Красотища-то какая, - заметил Аякс, глядя в окно. За все время поездки выражение изумления практически не сходило с его лица.

 - Это прекрасная земля, и примерно сорок тысяч акров ее принадлежит нам.

 - Господи. Это ж до хрена.

 Наконец, дорога привела к самому высокому холму, и Дин заехал в роскошный тупичок, оформленный статуями, фонтаном и более тщательно подстриженными изгородями.

 - Вот моя старая берлога, - сказал Дин, паркуясь.

 Над ними возвышался особняк Лохана.

 - "Берлога"? - удивленно заметил Аякс. - Похоже на нечто из шоу "Стиль жизни богатых и знаменитых". Ты никогда не говорил, что ты сын миллионера.

 Они вылезли из машины и отнесли багаж к дому, пройдя мимо бьющего мраморного фонтана.

 - Ранчо Лохана - крупнейшее и наиболее продуктивное ранчо во всем штате, - сказал Дин. - Мой отец построил этот особняк в 1980-ом году. В том году он заработал пять миллионов чистой прибыли.

 Аякс просто разинул рот.

 Огромные каменные колонны, как в домах южных плантаторов, украшали фасад широкого трехэтажного здания, кирпичные стены которого почти полностью были скрыты зарослями плюща. Из передней стены выступали цементные веранды, за высокими створчатыми окнами горел теплый свет. Облицованные плиткой ступени вели к широким двойным дверям, по обе стороны от которых стояли полированные гранитные блоки, служившие пьедесталами для лениво разлегшихся каменных львов.

 Когда Дин открыл богато украшенные входные двери, он сразу же был встречен грудастой, пышнотелой женщиной неопределенного возраста, в простом домашнем платье, с длинными чернильно-черными волосами, слегка тронутыми сединой.

 - О, Дин, как хорошо, что ты вернулся! - она бросилась к нему и безжалостно обняла.

 - Привет, Ширли, - Дин обнял ее в ответ. - Мы только что из больницы...