Исчезнувшая пожарная машина - Пер Валё

Поэтому Гюнвальд Ларссон с нескрываемым изумлением уставился на многочисленную группу, которая выходила с совещания у Хаммара. Здесь были все: Меландер, Эк, Рённ, Стрёмгрен, а также Мартин Бек и Колльберг, два человека, с которыми он разговаривал очень неохотно и делал это только в случае крайней необходимости. Даже Скакке носился по коридору с торжествующим видом, словно уже достиг вершины той горы, у подножья которой до сих пор временно находился.

— Что здесь происходит, черт возьми? — спросил Гюнвальд Ларссон.

— Хаммар не может решить, где нам разместить наш штаб, здесь или в Вестберге, — хмуро ответил Рённ.

— А кого вы ищете?

— Одного субъекта по фамилии Олафсон. Бертил Олафсон.

— Олафсон?

— Будет лучше, если ты прочтешь это, — сказал Меландер, ткнув черенком трубки в отпечатанные листки.

Гюнвальд Ларссон прочел.

Он нахмурился, и по мере того как читал, выражение его лица становилось все более и более озадаченным. Наконец он положил документ и недоверчиво спросил:

— Что все это значит? Какая-то шутка?

— К сожалению, нет, — ответил Меландер.

— Одно дело — поджог, но зажигательная бомба в матраце… вы хотите сказать, что отнеслись к этому серьезно?

Рённ с мрачным видом кивнул.

— Разве такие штуки существуют?

— Хелм говорит, существуют. Их, по-видимому, изобрели в Алжире.

— В Алжире?

— Их любят применять в Южной Америке, — сказал Меландер.

— А что известно об этом чертовом Олафсоне?

— Исчез, — лаконично ответил Рённ.

— Исчез?

— Говорят, что он уехал за границу, но точно никто ничего не знает. Даже Интерпол не может его найти.

Гюнвальд Ларссон задумался, вертя в руках нож для разрезания бумаги. Меландер прокашлялся и вышел. В кабинет вошли Мартин Бек и Колльберг.

— Олафсон, — сказал Гюнвальд Ларссон, словно разговаривал сам с собой. — Тот тип, который снабжал наркотиками Макса Карлсона и контрабандным спиртным Рота. И был связан с автомобильными кражами Мальма.

— И фамилия которого значилась на регистрационной табличке в машине Мальма, когда того остановили за превышение скорости на Сёдертельевеген, — сказал Мартин Бек. — Для того, чтобы его взять, ребята из отдела краж не спускали глаз с Мальма. Они ожидали появления Олафсона и полагали, что Мальм даст на него показания, чтобы спасти свою собственную шкуру.

— Так значит, все это дело завязано на Олафсоне. Его имя появляется то здесь, то там.

— Думаешь, мы этого не заметили? — недовольно сказал Колльберг.

— Значит, остается только найти его, вот и все, — с триумфом заявил Гюнвальд Ларссон. — Наверняка, именно он поджег дом.

— Этот субъект бесследно исчез, — воскликнул Колльберг. — Ты что, этого не понял?

— А почему бы нам не поместить объявление в газетах?

— Потому что этим мы можем его насторожить, — ответил Мартин Бек.

— Как можно насторожить человека, который исчез?

Колльберг с утомленным видом посмотрел на Гюнвальда Ларссона и пожал плечами.

— Боже, до чего человек может быть глуп, — сказал он.

— До тех пор, пока Олафсон думает, что мы считаем, будто бы Мальм покончил с собой, а газ взорвался случайно, он чувствует себя в безопасности, — спокойно объяснил Мартин Бек.

— Почему же в таком случае он не появляется?

— Хороший вопрос, — похвалил Рённ.

— У меня есть другой вопрос, — произнес Колльберг, глядя в потолок. — В прошлую пятницу мы беседовали с Якобсоном из отдела наркотиков, и он сообщил, что Макс Карлсон, когда его доставили сюда во вторник, выглядел так, словно кто-то пропустил его через мясорубку. Интересно, кто бы это мог быть?

— Карлсон признался, что Олафсон снабжал товаром его, Рота и Мальма, — сказал Гюнвальд Ларссон.

— Сейчас он так не говорит.

— Но мне он сказал именно это.

— Когда? Тогда, когда ты его допрашивал?

— Точно, — невозмутимо ответил Гюнвальд Ларссон.

Мартин Бек вынул сигарету из пачки «Флориды», оторвал фильтр и сказал:

— Я уже говорил тебе раньше и предупреждаю опять, Гюнвальд. Рано или поздно тебе это выйдет боком.

Зазвонил телефон, и Рённ поднял трубку.

Гюнвальд Ларссон равнодушно зевнул.

— Ага. Ты так полагаешь?

— Я не только так полагаю, — угрюмо произнес Мартин Бек, — я в этом убежден.

— Я сейчас не могу говорить, — сказал Рённ в телефонную трубку. — Исчезла? Но это невозможно. Ничто не может бесследно исчезнуть. Да, да, я понимаю, что он расстроен… что… передай, что я его люблю и скажи ему, что нельзя плакать из-за того, что какая-то вещь исчезла. У нас тут, между прочим, человек исчез. Так мне что же, садиться и плакать? Если кто-то или что-то исчезает, то в таком случае… что?

Все присутствующие с любопытством смотрели на него.

— Да, вот именно, пропажу нужно искать до тех пор, пока ее не найдешь, — сказал Рённ и со стуком положил трубку.

— А что исчезло? — спросил Колльберг.

— Ну, моя жена…

— Что? — сказал Гюнвальд Ларссон. — Унда исчезла?

— Нет, — ответил Рённ. — Я подарил нашему малышу в день рождения пожарную машину. Она стоит 32 кроны н 50 эре. А теперь он ее потерял. Дома, в квартире. Сейчас он плачет и требует другую пожарную машину. Исчезла, ничего себе? С ума можно сойти. В моей собственной квартире. Она была вот такой величины.

Он растопырил пальцы.

— Да, это любопытно, — сказал Колльберг.

Рённ все еще сидел с растопыренными пальцами.

— Любопытно. Конечно, тебе легко говорить. Большая пожарная машина совершенно бесследно исчезла. Вот такой величины. И 32 кроны 50 эре.

В кабинете стало тихо. Гюнвальд Ларссон насупившись глядел на Рённа. Наконец он произнес вполголоса:

— Исчезнувшая пожарная машина…

Рённ с непонимающим видом уставился на него.

— Кто-нибудь беседовал с Цакриссоном? — неожиданно спросил Гюнвальд Ларссон. — Тем дураком из округа Мария?

— Да, — сказал Мартин Бек. — Он ничего не знает. Мальм сидел один в пивном баре на Хорнсгатан до тех пор, пока бар не закрылся в восемь часов. Потом он пошел домой. Цакриссон следовал за ним и мерз там три часа. Он видел, как три человека вошли в дом. Из этих троих один человек уже умер, а другой арестован. А потом пришел ты.

— Я думаю вовсе не об этом, — сказал Гюнвальд Ларссон.

Он встал и вышел.

— Что ним? — спросил Рённ.

— Ничего, — с отсутствующим видом ответил Колльберг.

Он стоял и размышлял над тем, откуда Гюнвальду Ларссону известно, как зовут жену Рённа. Сам он даже не подозревал о том, что Рённ женат. Наверное, это объясняется тем, что он вообще не наблюдателен.

Гюнвальд Ларссон размышлял над тем, как может человек найти исчезнувшего убийцу, если он не способен разыскать даже полицейского.

Было пять часов вечера, и он вот уже почти шесть часов разыскивал Цакриссона. Это занятие заставило его мотаться по городу и все больше и больше походило на охоту на дикого гуся. В полицейском участке округа Мария ему сказали, что Цакриссон только что ушел. По его номеру никто не отвечал. Наконец кто-то предположил, что он пошел плавать. Куда? Возможно, в бассейн «Окесхоф», на западе, на полпути к Веллингбю. Цакриссона в бассейне «Окесхоф» не оказалось, зато там было несколько полицейских и они любезно сообщили, что никогда не слышали о коллеге с такой фамилией, но, возможно, он пошел в бассейн «Эриксдал», где полицейским тоже выделено время для тренировок. Гюнвальд Ларссон поехал на противоположный конец города. Было ветрено, по тротуарам спешили дрожащие от холода люди. Смотритель в бассейне «Эриксдал» оказался неприветливым и отказался впустить Ларссона, пока тот не разденется. Какие-то голые люди, выходящие из парной, сказали, что они полицейские и конечно же знают Цакриссона, однако не видели его уже несколько дней. Пришлось продолжить поиски.

Сейчас он стоял на первом этаже старого, но крепкого жилого дома на Торсгатан, сердито глядя на дверь табачного цвета. Над почтовым ящиком был прикреплен прямоугольник из белого картона, на котором очень аккуратным почерком шариковой ручкой было написано «Цакриссон». Фамилия была обведена красивой зеленой рамочкой с завитушками, выполненной с большим старанием.

Он позвонил, потом постучал и пнул ногой в дверь, однако единственным результатом было лишь то, что соседка, пожилая женщина, выглянула из-за своей двери и с укоризной посмотрела на него. Ларссон ответил ей таким свирепым взглядом, что соседка мгновенно исчезла. Он слышал, как она набрасывает цепочку и запирает дверь на замок. Наверное, сейчас начнет баррикадировать дверь мебелью.

Ларссон почесал подбородок и принялся обдумывать, что делать дальше. Написать записку и бросить ее в почтовый ящик? А может быть, написать что-нибудь прямо на этом куске картона?

Дверь парадного открылась, и вошла женщина лет тридцати пяти. Она держала в руках два бумажных пакета с бакалеей и, направляясь к лифту, с беспокойством посмотрела на Гюнвальда Ларссона.